Семнадцатилетние фиады, или "курительницы ладана", тоже обитали в царстве бурь. Ни северный ветер, ни меланхолия их уже не трогали. Они стремились к высокому, вместе с телами поднимали к снежному Парнасу и свои души. То место, где они завершали празднества, было огромной пещерой на высоте 1360 м. А снежная вершина Парнаса, на которую взбирались отдельные группы, достигала и достигает высоты 2457 м над уровнем моря. Плутарх в связи с этим сетует на обморожения у девушек и молодых женщин"3. Длинные пестро-красные шерстяные юбки под названием "лисицы" и оленья шкура на плечах считались самой подходящей одеждой.
Павсаний (Х.4,2–4) рассказывает о таких менадах — "безумных", а затем "курящих" в пещере; "Фиады — это женщины из Аттики, раз в два года [в январе. — Д.Л.] отправляющиеся на Парнас и там вместе с женщинами из Дельф совершающие оргии — торжественное служение в честь Диониса. У этих фиад установлено во время пути из Афин устраивать пляски во многих других местах, в том числе и у панопейцев [к востоку от Дельф. — А-Л.] <••>. В Панопее <…> стоит небольшое здание из необожженного кирпича, а в нем статуя, изображающая, как одни говорят <…> Прометея <…>. Здесь в овраге лежат два камня, каждый такой величины, что может служить достаточным грузом для одной повозки. <…> Говорят, что эти камни еще остались от той глины, из которой Прометеем был вылеплен весь человеческий род. Там же, около оврага, есть могильный памятник и Тития" [великана среди тити-ров, или сатиров, убитого Аполлоном при попытке овладеть его матерью Лето. — ДА]
Менады протягивают Дионису зайца
"Если идти из Дельф на вершину Парнаса, то приблизительно в стадиях 60 [12 км. — Л-А.] от Дельф есть медная статуя и отсюда подъем в пещеру Корикион, который легче сделать человеку пешком, без поклажи, чем верхом на муле или коне. Пещера Корикион и по величине превосходит только что названные, и почти везде можно ходить по ней даже без светильников <…>. Живущие около Парнаса считают, что эта пещера находится под особым покровительством нимф и Пана. От Корикиона подняться на вершину Парнаса трудно даже пешком и налегке, так как его вершины находятся уже выше туч, и фиады на них [в январе. — Д.Л.] совершают свои исступленные оргии в честь Диониса и Аполлона114.
Парнасские обряды мы реконструируем по четырем картинам, находящимся в довольно большом храме Диониса в Афинах, около древнего театра, откуда начинался путь в горы. Павсаний видел эти картины в 160 году от Р,Х. и записал их темы: 1) Дионис ведет Гефеста на Олимп; 2) Пенфей, царь "Печальник", погибает от рук своей матери и других менад — они разрывают его на части; 3) Ликург, царь "Волкотварь", преследует молодого Диониса; 4) Тесей покидает спящую Ариадну на Наксосе, и к ней приближается Дионис.
Первая картина в храме показывает, о чем идет речь в таинствах: Гефест родился хромоногим, и его мать Гера тотчас же сбросила младенца в подземный мир. Хоть и хромой, он все же оказался необычайно искусен в рукомесле и подарил матери прекрасное кресло собственной работы, но едва она села, как ее опутали незримые путы, от которых она не могла освободиться. Поэтому олимпийские боги сочли за благо попросить хромоногого воротиться на небо и вызволить Геру. Дионис, которому открыты и небо, и ад, привез Гефеста на осле, в сопровождении сатира — божества чувственности.
Дионис выводит хромого Гефеста из Гадеса
Гера здесь — душа. Дух техники вдвое крепче приковывает ее к телу, как к креслу, дух мистики освобождает ее. Дионис и Гефест полярно взаимосвязаны. Оба с легкостью направляют свои старания на дела ради одного только грядущего, оба ловко действуют руками и легко забывают вину и долг — бремя прошлой судьбы. Гефест утратил к этому всякий интерес и чутье, потому-то и живет с хромой ногой. Еще и у Гёте Мефистофель хромоног, а в позднеантичных романах мы сплошь и рядом видим ковыляющих посвященных. В языке мифических образов осел увозит в подземный мир, тогда как конь, особенно крылатый Пегас, поднимает в небеса.
Вторая храмовая картина показывает опасность, которой таинства чреваты для недостойного: фиванский Пенфей, царь "Печальник", украдкой подслушивает менад во время танца в честь Диониса. Предводительницей хоровода была его мать; она заметила соглядатая, но не узнала в нем сына и вместе со своими спутницами разорвала ею в клочья, как лань. В Тесеевом мифе нам бы, соответственно, сообщили, что Синид разорвал героя, привязав к верхушкам сосен. Пенфей любопытен и в духовных процессах несведущ; поэтому вместо возвышения и роста они приносят ему гибель.
Третья картина показывает, как таинства ступень за ступенью стимулируют развитие души, и каждая из этих ступеней таит свои опасности. Дионису должно родиться трижды, прежде чем он, духовное существо, сможет одарить людей на земле. Да и тогда он еще нуждается в самом тщательном уходе. В Гадесе Персефона закладывает основу духовного человека, рождая его там "в огне" под знаком Стрельца, в октябре. Семела зачинает его душевно — под Рождество от молнии; но и это пропало бы втуне, если б Афина с ее "укрепляющими идеями" не спасла его из мимолетных душевных порывов, или "ветров". Зевс, властитель ясного света, хозяин нашего сложившегося мира — в более древнюю эпоху Водолей-Посейдон, — укрывает спасенное Афиной сердце в своем теле и 6 января рождает мальчика в третий раз. Теперь Дионис находится в земном человеческом мире. Но царь "Волк", не терпящий бесполезного развития, проникается к нему враждебностью. В доме морской богини Фетиды мальчик должен исподволь созреть, стать взрослым бородатым мужем. Так же и мистики подолгу в строгой тайне лелеют то, что уже определенно живет в них и растет. Болтовней они зреющее не портят.
Буйствующие на Парнасе девушки считались кормилицами осиротевшего, рожденного Зевсом в третий раз 6 января божественного ребенка, который затем в темной пещере становится у них на глазах взрослым юношей. И на Парнасе в этих девушек (якобы) молниями били наполненные огнем стебли тростника, и от ударов они зачинали плод небесной жизни. От молнии каждая "кормилица" становилась зачинающей матерью бога, Семе-лой. Одновременно эти удары прощали кровь растерзанных животных, в которых повторно умер Загрей.
В пещере Корикион через десять дней после Леней (Крещенья) эти девушки за одну ночь сжигали великое множество стиракты или ладана, почему их и звали "курительницами". Под защитою дыма они отыскивали в корзинке (для провеивания зерна) трижды рожденного младенца и наблюдали его быстрый рост. Плутарх пишет: кружась в хороводе, фиады будят младенца в корзине115. Затем бог поднимался на ноги, танцуя, исчезал в дыму и, время от времени появляясь, демонстрировал ступени становления, пока не превращался в безбородого юношу. Тут снаружи входил царь "Волк", или "Волкотварь", со свитой вооруженных пиками волков-пособников — чтобы прогнать его. Фетида дает ему прибежище в море.
Бог-мальчик и бог-юноша то скрывался, то появлялся вновь, а девушки пели XXX орфический гимн:
Я Диониса зову, оглашенного криками "эйа"!
Перворожденный и трижды рожденный, двусущий владыка,
Неизреченный, неистовый, тайный, двухвидный, двурогий,
В пышном плюще, быколикий, "эвой" восклицающий, бурный,
Мяса вкуситель кровавого, чистый, трехлетний, увитый Лозами, полными гроздьев,
тебя Ферсефоны с Зевесом Неизреченное ложе, о бог Евбулей, породило.
Вместе с пестуньями, что опоясаны дивно, внемли же
Гласу молитвы моей и повей, беспорочный и сладкий,
Ты, о блаженный, ко мне благосклонное сердце имея!
Пока девушки наверху в пещере Пана пели и наблюдали, внизу в дельфийском храме поддерживали торжество жрицы Диониса. Плутарх сообщает: "<…> когда вдохновенные жрицы пробуждают Ликнита, "чистые" [посвященные постарше. — Д.А.] приносят тайную жертву в святилище Аполлона"116. Происходило это в заднем, обычно недоступном помещении храма. Там рядом с Пупом Земли стоял треножник пифии, там находилась могила убитого Аполлоном змея Пифона и урна с прахом мертвого Диониса. Так сообщает мифолог и провидец Филохор, которого афиняне убили в 260 году до Р.Х.117.
Первый Дионис — Иакх и сын Персефоны — принимал там как умерший жертву из воды и пресных лепешек с медом. Ибо в дельфийском храме наряду с олимпийским Аполлоном обитал и подземный Дионис. Мы знаем об этом не только из сообщения тамошнего чиновника и жреца Плутарха, но и по изображениям на фронтоне, которые были восстановлены после пожара 375 года до Р.Х. Павсаний приводит их описание: "На фронтонах храма изображены: Артемида, Латона [Летб. — Н.Ф.] и Аполлон, музы, заходящее солнце (Гелиос) [и Дионис. — Д.Л.] и женщины-фиады" (Х.19,3).
