[Король Генрих некоторое время, находясь в боевой готовности, выжидал противника; он хорошо представлял себе, что единственный шанс на победу – спровоцировать французов на атаку. Наконец он приказал своей небольшой армии продвинуться вперед на расстояние досягаемости стрельбы из больших луков (т. е. перешел в наступление. – Ред.). Это привело к желаемому результату. Пришли в движение два отряда конницы (т. е. французы пытались контратаковать. – Ред.). Английские лучники поправили свои колья и приготовились встретить атакующих. Большинство конников было расстреляно, еще не достигнув частокола, а с теми, кто доскакал, быстро покончили выстрелами в упор. Тем временем передние цепи французских войск, неся огромные потери, под градом английских стрел брели почти целую милю по колено в раскисшей пашне. (Автор только что сообщал, что англичане подошли на расстояние выстрела из лука, т. е. 300 метров, что подтверждается схемами в серьезных источниках. «Брели целую милю по колено под обстрелом» – это, видимо, из истории Первой мировой войны, предельная досягаемость огня станковых пулеметов. – Ред.) Несмотря на это, при первом ударе тяжеловооруженных порядков англичане дрогнули и восстановили положение только после ожесточенного рукопашного боя. Решающий момент наступил, когда король Генрих приказал лучникам отложить свои луки и взяться за топоры и мечи. Измученные боем и длинным переходом по грязи, французские тяжеловооруженные воины не могли тягаться с легче вооруженным противником. Они беспомощно стояли, тогда как проворные йомены «молотили по доспехам, словно кузнецы по наковальням». Первый французский строй был в беспорядке отброшен в сторону подходившей второй баталии. Англичане перестроились и выдвинулись навстречу новой угрозе. Бой был недолгим, ибо и подошедшие были ослаблены и деморализованы, еще не успев нанести удар. Скоро и второй строй поломался и повернул назад, а третий рассеялся, даже не приняв участия в атаке].
(Из этого абзаца видно, что в области сочинения исторических сказок американцы превзошли англичан. На самом деле французы избрали оборонительную тактику и ждали противника. Англичане перешли в наступление только в 14 часов. Поскольку спешенным рыцарям было тяжело двигаться по раскисшему после дождя вспаханному полю, Генрих V приказал сделать остановку для отдыха. Английские лучники, подойдя на дистанцию действительного выстрела (менее 300 метров), быстро соорудили из кольев палисад и начали обстреливать французов. Французские конные отряды рыцарей контратаковали с флангов английских лучников, но, используя палисады, те отразили тяжеловооруженных всадников. Под обстрелом английских лучников французские арбалетчики (которых надо было задействовать раньше, используя большую, чем у лука, дальность стрельбы арбалета) понесли тяжелые потери (т. е. не имели серьезных доспехов) и отступили за линию спешенных рыцарей.
Теперь все английское войско, используя ливень стрел английских лучников, двинулось вперед на главные силы французов и опрокинуло их. Французы потерпели тяжелое поражение. К полю боя спешил к ним на помощь герцог Брабантский, но его рыцари не успели (из-за этого англичане и поспешили с наступлением по грязи). Но следствием его позднего появления стала организованная по приказу английского короля Генриха V резня французских пленных (на всякий случай. Всего французы потеряли 4 тысячи убитыми, включая зарезанных пленных, и 1,5 тысячи пленными, которых оставили на выкуп. – Ред.).
Мало кто из командующих совершал так много грубых ошибок, чем коннетабль, но главный промах состоял в том, что он вообще напал на занимавшую удачную позицию английскую армию. (Выше было сказано в примечании, что он не нападал, а защищался. – Ред.) В данном случае конечно же правильным вариантом было уморить короля голодом; тот со своей армией жил исключительно за счет запасов, добываемых в окрестностях, за пределами своих позиций. Если, однако, планировалось нападение, оно должно было сопровождаться обходным маневром вокруг лесов, и ему должны были предшествовать действия всех имевшихся в армии сил арбалетчиков и лучников, как мы знаем, более многочисленных, чем у англичан. (Насчет арбалетчиков у автора проблески мысли. – Ред.)
Можно было ожидать, что такой день, как при Азенкуре, охладит любовь французской знати к устаревшей тактической системе. Однако феодальные боевые порядки были так тесно связаны с феодальным устройством общества, что они все еще считались идеально подходившими для сражений. (В 1421 г. французы при помощи шотландцев нанесли англичанам поражение при Боже. – Ред.) Следствием фанатичной приверженности старым методам военных действий стали три кровопролитных поражения – при Краване (1423), Вернее (1424) и при Рувре (1429). В каждом из этих случаев французские рыцари, когда конные, когда спешенные, предпринимали отчаянные попытки взломать боевые порядки английских лучников лобовым ударом и во всех случаях терпели поражение.
Подобная неразумная тактика была отвергнута после того, как руководство войсками перешло в руки профессионалов, таких как де Сентрайль, де Виньоль, по прозвищу Ла Гир, и Дюнуа. Правда, это было только началом пути, ведущего к победе французов. Положение Франции было несравнимо хуже, чем во времена Дюгеклена, потому что большая часть провинций к северу от Луары не только была оккупирована англичанами, но смирилась со своей судьбой и не выражала желания примкнуть к национальным силам. Ограниченные военные действия, какие, скажем, в свое время отвоевали земли Аквитании, в 1428 году были бы совершенно недостаточны для спасения Франции. Из них нужно исходить при оценке важности воздействия на события Орлеанской девы (Жанны д'Арк). Ее успехи выражают не новую тактическую систему, а пробуждение народного энтузиазма, из-за которого дальнейшее пребывание англичан во Франции стало невозможным. Меньшая страна не могла угнетать большую, если только население последней не было инертным; как только оно переставало находиться в таком состоянии, все предприятие, несмотря на прежние победы, становилось неосуществимым.
Объясняя изгнание англичан из Франции скорее политическими, чем стратегическими причинами, нельзя забывать, что французские профессиональные военачальники XV века нашли способы свести до минимума превосходство английских военных. (Превосходства, как обнаружили сами англичане, уже и не было, против лучников заговорила французская артиллерия. – Ред.) Когда обнаруживали, что интервенты создавали хорошие оборонительные позиции, то неизменно уклонялись от нападения. Не было смысла превращать войска в изрешеченную стрелами мишень, если успех практически невозможен. Поэтому, как можно увидеть, победы французов во второй четверти столетия в большинстве случаев одерживались при нападениях на английскую армию, когда та была на марше или в положении, из которого нельзя быстро выстроить боевые порядки. Прекрасным примером подобного рода действий служит сражение при Пате (1429); оно было проиграно англичанами, потому что Толбот к началу нападения был не совсем готов. Выжидая, когда на поле боя прибудет вся французская армия и станет развертываться в боевые порядки, он не придал значения появившемуся перед ним какому-то авангарду и стал отходить к селению Пате, где намеревался развернуться в боевой порядок. Но Ла Гир (де Виньоль), не ожидая подхода основных сил, напал на отходившие колонны и вклинился в их ряды «до того, как лучники успели установить палисад из кольев». Преимущество лука над копьем зависело от умения стрелка удерживать противника на расстоянии. Если же, случись такое, конница оказывалась среди своих противников, начиналась обыкновенная рукопашная схватка и здесь брали верх численность и сила. Так и случилось на этот раз. Ла Гиру удалось сблизиться, сражение превратилось в рукопашную схватку, а когда подошли основные силы французов, англичан одолели благодаря численному преимуществу. (При Пате у англичан было 5 тыс. воинов (лучники, пехота, кавалерия). Со стороны французов в бою приняли участие 1500 воинов (в основном конников), устроивших англичанам мясорубку. Англичане потеряли 2500 человек, французы – около 100. – Ред.) Такова обычно бывала тактическая подоплека поражений англичан в XV веке.
Потеря земель, которые во Франции захватил Генрих V, произошла по причине, если судить с военной точки зрения, неспособности чисто оборонительной системы отвечать всем превратностям военных кампаний. Английским командирам, усвоившим традиции Азенкура и Пуатье, не нравились наступательные действия. Привыкнув добиваться успеха, встречая атаки противника на тщательно выбранных позициях, после обстоятельной подготовки, они часто терялись перед лицом командующих противной стороны, которые в принципе воздерживались от нападения на подготовленные позиции и неизменно появлялись там и тогда, где и когда их меньше всего ожидали. В открытом поле или на марше, в лагере или в небольшом городке англичан могло ожидать неожиданное нападение. Они были слишком хорошими солдатами, чтобы впадать в панику, но уже утратили былую уверенность, которой обладали в дни, когда французы все еще упорствовали в применении старой феодальной тактики.
