она ратовала за то, чтобы изучение Библии и обсуждение доктринальных вопросов происходили в атмосфере христианской любви. В 1887 г., когда она видела, как сгущаются тучи на горизонте в преддверии совещания в Миннеаполисе, она написала следующие строки: «Есть опасность в том, что наши служители слишком много времени посвящают доктринам… в то время, как их собственные души нуждаются в практическом благочестии» [166].
И снова в начале 1890 г. Д. Т. Джоунс (секретарь Генеральной конференции) написал У. Уайту: «Ваша матушка и доктор Ваггонер утверждают, что проблема коренится не в доктринальных вопросах, но именно в том духе, который проявили наши братья, оспаривая эти вопросы… Я искренне считаю, что этот дух не был Духом Христа. Я также был причастен к этому духу и полагаю, что это справедливо и для других. Я много размышлял над тем, почему именно эти, казалось бы, не столь важные вопросы вызвали такую смуту, такое разделение и такие чувства, которые будоражат нас последние полтора года… В намерения вашей матушки и доктора Ваггонера не входило выносить эти вопросы на рассмотрение, отстаивать их, они стремились рассмотреть доктрину оправдания по вере и о Духе Христовом и попытаться обратить людей в веру Божью» [167].
По мнению Елены Уайт, были вопросы намного важнее, чем доктрины. Доктрины и правильное понимание Библии были жизненно важными вопросами, но ими не исчерпывалось все. Так, по поводу полемики относительно закона в Послании к Галатам, она заметила, что если доктрины некоторых возбуждают в них такой нехристианский дух, то «я молюсь о том, чтобы быть как можно дальше [от их] понимания и истолкования Писания» [168].
Нам необходимо убедиться в том, что, стремясь защитить адвентистское понимание Библии, мы не потеряли наше христианство. Если вдруг придется выбирать между любовью и правильной концепцией, предпочтение следует отдать любви. Безусловно, по возможности необходимо сохранить и то, и другое. Божественный идеал для нас состоит в том, чтобы всегда вступать в обсуждение доктринальных и библейских вопросов в духе христианской любви. Когда мы теряем этот дух, то знаем, что отступили в сторону от Христа, даже если правы в своих рассуждениях.
ГЛАВА 6
ЗНАЧЕНИЕ ВЕСТИ 1888 ГОДА — СВЯЗЬ ПОСЛАНИЯ 1888 ГОДА С ВЕСТЬЮ ТРЕТЬЕГО АНГЕЛА, ПОЗДНИМ ДОЖДЕМ И ГРОМКИМ КЛИЧЕМ
В главе 5 мы отмечали, что Елена Уайт сутью вести 1888 г. считала Иисуса и спасение по вере в Его заслуги. В данной главе мы увидели, как эта ключевая весть соотносится с вестью третьего ангела, поздним дождем и громким кличем. Но, прежде чем приступить к такой задаче, нам необходимо вспомнить, насколько важное место занимает трехангельская весть из Откровения 14–й главы в адвентистской теологии.
35. Как связано адвентистское движение с трехангельской вестью?
Трехангельская весть лежит в самой основе адвентистского самосознания. Вести трех ангелов, согласно Откровению, 14–й главе, являют собой последнее предостережение погибающему миру перед Вторым пришествием Иисуса. Весть первого ангела (ст. 6 и 7) — это поручение проповедовать вечное Евангелие и начало Божьего Суда «всякому племени, и колену, и языку, и народу». Адвентисты видели начало распространения этой вести в деятельности Уильяма Миллера в 1830 и 1840 годы. Они считали, что весть второго ангела в ст. 8 (падение Вавилона, отвержение популярными церквами библейской истины и преследование народа Божьего за ее проповедь), также начала провозглашаться в 1840 годы.
Адвентисты седьмого дня не только считали себя народом, призванным продолжать распространение вести предостережения первых двух ангелов, но и особым народом, которому поручена миссия нести весть третьего ангела, записанную в ст. 9–12. В этих текстах тем, кто соблюдает заповеди Божьи, противопоставляются те, кто в итоге получит начертание зверя. Об истинно верующих сказано: «Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божий и веру в Иисуса» (ст. 12). Этот стих в контексте Откр. 12:17 («И рассвирепел дракон на жену, и пошел, чтобы вступить в брань с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божий») подчеркивает, что у Бога в последнее время будет особый народ, который будет исполнять все Его заповеди, в том числе и четвертую, требующую поклонения Богу в седьмой день недели.
Адвентисты учат, что четвертая заповедь (единственная, вызывавшая полемику в девятнадцатом веке) станет ключевым спорным вопросом на последнем этапе великой борьбы между верными Богу и Его принципам и другими людьми, как мужчинами, так и Женщинами, получившими начертание зверя. Подобное понимание привело пионеров адвентизма к весьма настороженному отношению к принятию законов о воскресном дне и убеждению, что они были призваны Богом нести миру весть третьего ангела.
Таким образом, они заключили, что представляют собой народ, которому поручена уникальная миссия — нести весть третьего ангела в преддверии жатвы во время Второго пришествия (см. Опер. 14:14–20). Итак, Откр. 14:12 фактически стало ключевым местом адвентизма. Почти сто лет в Ревью энд Геральд текст из Откр. 14:12 печатался на первой странице. Зная о том, что адвентисты видят в этом указание на свою деноминацию, репортер миннеапольского журнала «Journal» пишет: «Либо чудовищный эгоизм, либо абсолютная вера позволяют им видеть в этом тексте свидетельство о самих себе». Адвентисты, разумеется, считали это притязание проявлением «абсолютной веры». Но, независимо от того, что они думали на этот счет, обе стороны во время кризиса 1888 г. осознали, что в этой борьбе затронуты сама суть и природа адвентизма. Кроме того, обе стороны со временем пришли к более ясному осознанию того, что в центре их противостояния в Миннеаполисе было понимание значение текста из Откровения 14:12.
36. Как традиционно понимали Откр. 14:12 в адвентизме до 1888 года?
До 1888 года толкование Откр. 14.12 не вызывало противоречий в адвентистской Церкви. В апреле 1850 г. Джеймс Уайт предложил пример истолкования этого текста. Он указывал, что в этом стихе есть три важных отличительных признака народа Божьего: 1) народ, который проявляет терпение, несмотря на разочарование 1840 годов, ожидая пришествия Иисуса; 2) народ, который победил «зверя, и образ его, и НАЧЕРТАНИЕ его», и получил печать Бога живого, и соблюдает «заповеди Божий»; 3) народ, который «сохранил веру» в такие доктрины, как «покаяние, вера, крещение, Вечеря Господня, омовение ног». Особо он выделял «СОБЛЮДЕНИЕ ЗАПОВЕДЕЙ БОЖЬИХ». Отметим, что Дж. Уайт упомянул о «соблюдении заповедей» в двух признаках из трех [169]. Столь же ясно он написал и в своей книге «Очерки жизни» («Life Incidents») (1868): «Этот термин [вера Иисуса] можно отнести лишь к одному, а именно к предписаниям и учению нашего
