Виктор Петелин - История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Степан, брат Мареи, и Тоня, его жена, не пользуются уважением в деревне. Тоню называют жадной, она всё стремится заготовить впрок: а вдруг война? Степан живёт справно, зарабатывает много, но в его доме стали появляться сомнительные личности, больше стало секретных разговоров о продаже, об обмене. Марея не слышит этих разговоров, но по всему видно, что брат занимается «нечистыми делами». «Ей горько бросается в глаза, как ласковы и внимательны её родные к посторонним дядям… какие чистые, выстиранные больными руками Мареи простыни они стелют и наутро посылают её в магазин за подкреплением! Молча, без слов плачет она тогда». Марея беззащитна, бессильна, как бы из милости живёт у своих родных. Много работает на них, но её труд совершенно не ценится. Упреки, оскорбления, обиды так и сыплются на её несчастную голову. И каждая обида больно бьёт её в сердце. Разве она виновата в своём несчастье? Так уж сложилась жизнь. Горько и обидно ей видеть, как могила матери с годами разрушается, а Степану всё некогда подправить её, сделать ограду. «У чужих могилки как могилки, а на нашей повалилось всё», – упрекает она брата в нерадении к памяти матери. Незамысловат её духовный мир, просты её желания. Она добра, скромна, благородна, бескорыстна. Она готова всё сделать для людей, но, когда Степан посылает её за бутылкой, она отказывается. Помогать таким, как Степан и Тоня, она считает безнравственным.

За ласковое отношение к себе полюбила Марея сына Гути, молодого археолога, наезжавшего к матери. Ей дорого его внимание, доброе обхождение с нею. И она это ценит, добром вспоминает его. А когда Гутя примеривает на ней кофточку и называет её красивой, Марея, довольная, «счастливо улыбается», смотрится в зеркало, показывая себя «то одним боком, то другим». Так мало ей нужно, чтобы быть счастливой!

В. Лихоносов, несомненно, встречал таких людей, как Марея. И в словах молодого археолога, размышлявшего о судьбе Мареи, звучит и авторский голос: «…глядя на нее, Марею, он часто почему-то задумывается о чём-то далёком, ветхом, когда глухо и грустно было по всей русской земле. Но нет ведь, – думает он тут же, – нет: не из далёких времён пришла к нам она, с нами она живёт, и никуда не денешься, не спрячешь её, не выкинешь».

В. Лихоносова неудержимо влечёт к себе судьба женщины со всеми её горестями, радостями, тревогами и обидами. При этом он уловил «в полях немой зов русской земли»… К чему тогда творческие муки, ночи без сна?

На есенинской земле приходят Виктору Лихоносову слова, в которых вся его творческая программа: «О, как бы найти мне то верное слово, которое бы совпало с русскою жизнью, не похожею ни на какую другую!»

«Искусство должно уметь увидеть красоту в человеке, оно должно обрести крылья», – не раз думал и писал В. Лихоносов. Чуть ли не постоянно идёт давний спор между теми, кто за крылатое искусство, и теми, кто за бескрылое, приземлённое, «натуралистическое».

Об этом в значительной степени и написана повесть Виктора Лихоносова «Люблю тебя светло» (Наш современник. 1969). Обращаясь к своему «прекрасному другу», автор делится с ним самым заветным, откровенным. Но эта откровенность бесконечно далека от желания писать «не кривя душой», в духе натуралиста, ибо «…очень хочется быть откровенным. Столько накопилось всякого за эти годы. У каждого почти лежит в недрах заветное слово – радостное или печальное. Русскому характеру были не к лицу недомолвки. Я потому и люблю Есенина, что он не умел притворяться».

Виктор Лихоносов, как и многие современные художники, задумывается о своём отношении к Родине, к той земле, на которой родился. Самые нежные, сердечные слова отыскивает талантливый писатель, чтобы высказать свою любовь к родной Сибири, к «студёной чалдонской земле». Именно здесь ему сказали слова, запомнившиеся на всю жизнь: «Полетел высоко, но всё-таки нет-нет и присядь на свою крышу. На своей крыше люди тебе всегда крошечку кинут». А с какой сердечностью и лиризмом Виктор Лихоносов доверяет своё затаённое: «Быть очень талантливым и воспеть свой край, своих близких, эти берёзы, это короткое наше пребывание на земле, наши никому не известные чувства, ожидание чувства, разлуку». Вот задача, которую он поставил перед собой как литератор. Ему дорог и духовно близок писатель, которого В. Лихоносов назвал именем Белоголовый.

Образ Ярослава Юрьевича Белоголового, настоящего художника, скромного, талантливого, очень известного, переведённого на многие языки, но сохранившего в себе естественность и простоту в общении, свойственную только большим и глубоким людям, противостоит толпе модных литераторов, которых интересует только одно – деньги и успех. Художнику чужды мелочные интересы, он занят высокими литературными заботами. Он мучительно ищет те единственные слова, которые только и могут передать «дух времени», ради чего и стоит творить. И сколько раз в минуты творческой тоски он, перебирая исписанные листки, с опасением думал, что «не угадал ни тайных слов, ни вздохов, не услышал ни колокольного звона, ни дальнего голоса»…

В этой чистой и светлой повести В. Лихоносов высказывает глубокие и серьёзные мысли о тех противоречиях, которые существуют в нашем литературном движении. О тех спорах, которые происходят между представителями различных литературных течений. Однако совершенно ясно, что главное, магистральное направление нашей литературы не замутить ни проповедью обывательской философии, ни натуралистической односторонностью.

Заметной вехой в творчестве В. Лихоносова был роман «Ненаписанные воспоминания. Мой маленький Париж» (М., 1987). Он внимательно вслушивался в разговоры стариков, записывал, потом сам включался в разговоры, задавал вопросы, углубляясь в давнее время. Так возникло несколько семейных хроник, со всеми мелочами и подробностями недавних политических и кровавых событий и казацкого быта. Возникла трагедия участников Первой мировой и Гражданской войн, когда много было отваги, мужества, но и трусости, и предательства, и простого непонимания развития событий.

В предисловии Виктор Лихоносов сообщает своим читателям, что в марте 1982 года из тамбовской деревни прислали рукопись давнего его знакомого, вдова покойного просила писателя воспользоваться этими записками, если понадобится ему для творчества или просто для знания каких-то вопросов, какими давний его знакомый занимался. Над этой рукописью он просидел целый год. «Мне пришлось не только многое поправлять, перекраивать композицию, но и переписывать некоторые главы, кое-где, может быть, оставляя почерк своей руки и всё же не вторгаясь в душу автора. Две-три главы я сберёг недописанными, подчеркнув тем самым, что и эти воспоминания не завершены до конца» (Там же. С. 5). Автор иной раз хотел бросить эти недописанные воспоминания, но к нему то и дело приходил девяностолетний старик и спрашивал автора, дописал ли он эту книгу «о неньке-Кубани». В известной степени это и литературный приём, которым пользовались многие известные писатели, но и во многом отражает нашу повседневность – о Кубани мало ещё написано, ну, Первенцев, ещё два-три имени можно вспомнить, а полной правды так и нет. Однажды в Краснодаре Виктор Лихоносов, который любит слушать «ссохшихся стариков» о грозном 1918 годе, пусть кое-что они перепутывали, «забывая имена, числа, местечки сражений», остановился у прилавка старушки, торговавшей различной рухлядью, и обнаружил «тетрадку с обгрызанными углами». Стал читать, за 3 рубля купил эту тетрадь, которая оказалась дневником Манечки Толстопят, в которой были подлинные имена, местечки, события. И эти поиски нужных документов, случайно сохранившихся, стали главным занятием писателя. А сколько документов, опубликованных и архивных, надо собрать, чтобы представить полную картину Гражданской войны! Так автор и поступил, постоянно цитируя и «Дневник Манечки Толстопят», и другие документы.

«Поэтому в романе есть всё, – писал в послесловии «Что ни возьми, одни воспоминания» Валентин Распутин, – и Царское Село, и приёмы казачьих депутаций императором и членами императорской семьи, и российские юбилейные торжества, и празднества, связанные с историей казачества, и гражданская война, и исход с отступающими частями Добровольческой армии в зарубежье, и нелёгкая, мытарская жизнь там, вдали от Родины, а больше всего – многослойная и красочная жизнь в столице Екатеринодаре, военный и будничный быт кубанцев. От высочайших особ и до простых казачек и монашек, от чистопородных великих князей, от знаменитостей искусства и политики до греческих и турецких иммигрантов, содержателей обжорок и притонов – круг действующих лиц в романе. От начал Запорожья и до наших дней – время его действия. От Парижа и до Хуторка в степной глуши – место действия» (Там же. С. 601).

Лихоносов В.И. Избранное: В 2 т. М., 1984.

Лихоносов В.И. Ненаписанные воспоминания. Мой маленький Париж. М., 1987.