И вот, пылая рвением [Божьим], этот святейший понтифик в день очищения св. Марии2, в ее базилике, отлучил Вальдраду [от церкви] и лишил всякого общения с христианами; и направил поставленным по Галлии и Германии епископам письмо, содержавшее в конце своем такую мысль:
«Итак, поскольку эта Валъдрада опять обратилась к Сатане и не прекратила начатых ею козней против королевы Титберги, с целью ее погубить, мы отлучили ее за ее преступления от принятия драгоценного тела и крови Господней, и по приговору Святого Духа, блаженных апостолов Петра и Павла и нашей власти лишили ее всякого общения со святой церковью, а также со всеми ее сторонниками, друзьями и покровителями, пока она не даст удовлетворения церкви Христовой и нам, несущим главные заботы о ней и следившим за ее делом с самого начала, и пока она, следуя нашему совету, не откажется от всех дурных помыслов. Мы напоминаем, что этот приговор произнесен нами 2 февраля и отправлен вам в письменном виде. И дабы труды наши не были напрасны, пусть ваше духовное братство поднимет вместе с нами оружие и громко объявит в своем приходе анафему этой отлученной и ее сторонникам, пока не понесет она согласно нашему приговору достойное наказание».
Лотарю он также направил письмо следующего содержания: «Мы узнали, что ты, пребывавший долгое время в грехе, нанес немалый вред церкви Божьей и продолжаешь вредить ей, утопал в грязи и продолжаешь валяться в ней; тебе, как мы полагаем, мало было нарушить законы брака, а хотелось еще запутать души людей в сетях нечестия, повергнуть их в погибель. Но что удивляться, если своей лживой клятвой ты уготовил погибель душам немногих, а, занимая столь высокое положение, примером своего разврата увлек в пропасть многие тысячи людей. То свидетельство, что Титберга волей-неволей дала в пользу Валъдрады, говоря, что она твоя законная супруга, не имеет никакого значения, ибо никто не нуждается в этом свидетельстве с ее стороны; более того, мы считаем справедливым и полагаем единственно правильным, чтобы даже после смерти Титберги ни по какому закону или уставу не смел ты брать в жены Вальдраду. Если и будет когда-нибудь Вальдрада твоей законной женой, церковь Божья все равно не будет нуждаться в покаянии Титберги. Но одно мы знаем, что по воле Бога, который осуждает супружескую неверность, ни мы, ни церковь Божья не оставим тебя без наказания, если ты когда-нибудь после смерти Титберги женишься на Вальдраде». И далее немногое: « Так что с величайшим усердием береги и люби жену свою Титбергу, как собственную плоть, и смотри - ни в коем случае не вздумай расстаться с ней. Ведь, если захочет она уйти от тебя, схвати, вернее исправь ее. Если же она по чувству стыдливости сама ищет развода, то это потому, что, по словам апостола, «женщина не имеет власти над своим телом, но муж»5. Однако, если и ты, уступая стыдливости, желаешь под предлогом благочестия расторгнуть брак, мы пойдем навстречу, лишь бы это было сделано по правилам. Ведь сказано в Писании: «То, что Бог соединил, того человек да не разъединит»4, а потому только Бог, а не человек, разлучает, когда брак расторгается из любви к Богу и с согласия обоих супругов. Далее, если ты обвиняешь ее в бесплодии, вспомни о 90-летней Саре, а также об Анне и Елизавете; возможно, ее бездетность происходит не от ее бесплодия, а от [твоей] несправедливости. Итак, прими наш совет, последуй нашим убеждениям, как убеждениям нежного отца, и воздержи свое сердце, язык и тело от всякой скверны, особенно избегая общения с твоей наложницей Вальдрадой и предав вечному забвению отношения с ней. Ведь она отлучена и, пока лично не явится к нам, останется исключенной из общества всех христиан, как о том уже знает весь Запад и благодаря нашим послам не останется в неведении Восток и прочие земли. А потому берегись, чтобы и ты вместе с ней не был поражен одинаковым мечом приговора, и из-за страсти к одной женщине и кратковременного наслаждения не был, связанный и осужденный, обречен на вечное пламя и кипящую смолу». И, наконец, следующее: «Довольно и того, что мы теперь тебе это написали, осудив между нами в суровых словах твое распутство. Впрочем, смотри, чтобы мы, согласно велению Господа, не призвали себе на помощь двух или трех свидетелей, вернее, чтобы мы не сказали это святой церкви и чтобы ты тогда не уподобился язычнику и мытарю, чего мы вовсе не желаем»5.
Около этого времени6 Людовик, король Германии, вступил с войском в королевство своего брата Карла, стремясь подчинить своей власти западные земли, забыв об узах дружбы и родства, о заключенном между ними договоре и даже не вспомнив о тех страшных клятвах, которые они дали друг другу перед Богом. Ибо Карл, как было сказано выше, одних знатных людей королевства поразил мечом, открыто осудив, а других погубил, коварно обманув7. Прочие, не стерпев подобного обращения, призвали короля Людовика, пребывавшего по ту сторону Рейна, овладеть королевством брата и обещали подчиниться ему вместе с королевством. Следуя этим уговорам, - ибо души королей всегда ненасытны8, - он с сильным отрядом вступил в его пределы и овладел королевством, дойдя до города Санса; отпустив войско в Германию, он начал вершить дела вместе с лучшими людьми этого королевства; но внезапно удача от него отвернулась. Ибо те самые князья, которые его призвали, увидев, что он относится к ним совсем не так, как они рассчитывали, охваченные раскаянием, вернулись к Карлу. Карл, радуясь, что к нему опять вернулись силы, тогда как он считал уже свое дело проигранным, собрал войска и приготовился напасть на брата. Тот, видя себя покинутым, тут же обратился в бегство и с должным стыдом покинул пределы королевства.
В это же время9 аббат Хукберт, брат королевы Титберги, начал мятеж против короля Лотаря; собрав сильный отряд разбойников, он стал разорять [окрестности]. Убив или обратив в бегство верных короля Лотаря, владевших пограничными местами, он раздал их поля и поместья своим сторонникам. Для подавления этой дерзости Лотарь трижды водил войско, неоднократно посылал вооруженные отряды во главе с герцогами, но не смог погасить это возмущение, ибо неприступные места между Юрой и Пеннинскими Альпами давали мятежу надежнейшее убежище, а глубокие ущелья и крутые горы крайне затрудняли путь. Наконец этот мятежник Хукберт был убит графом Конрадом возле замка под названием Орбе10.a
867 г. aВ Константинополе Василий1, убив своего государя Михаила, правил 20 лет.a
bЛюдовик, король Германии, следуя совету своих епископов и князей, направил архиепископа Эрменриха2 вместе с другими епископами, священниками и дьяконами к болгарскому народу проповедовать католическую веру; однако римские епископы уже обеспечили тогда всю эту землю крещением и проповедью. Те же, получив от царя разрешение, с миром вернулись домой.b cОб этом царе3 говорят, что он, обретя милость крещения, исполнился такой благодати, что днем ходил облачившись в царский наряд, а ночью, надев рубище и постелив лишь волосяной ковер, лежал, распростершись в молитве, на каменном полу в церквиc
dЭриспоэ, король Бретани, был убит своими людьми4; на его место поставлен герцог Саломон5, деятельный и воинственный муж, и телом, и духом пригодный для управления королевством.
Карл, король Галлии, в третий раз решил напасть с войском на бретонцев. Однако, приблизившись к границам этого народа и узнав, что он готов оказать ожесточенное сопротивление, он внезапно изменил свое намерение и решил лучше заключить мир, нежели начинать войну. Итак, заключив с Саломоном мир, такой же, как прежде был заключен с Эриспоэ, он удалился.d
eСильный ветер с бурей разрушили множество зданийe
868 г. aСильный голод жестоко поразил и Германию, и прочие европейские провинции.
Норманны, заняв устье реки Луары, опять стали жестоко опустошать провинции Нант, Анжу, Пуату и Турень; Роберт, который держал марку, и Рамнульф1, герцог Аквитании, отправили против них войско. Норманны, узнав об этом, поторопились вернуться к флоту, но с приближением войска поняли, что уже не смогут бежать; войдя в некое поместье2, они укрепились там, насколько позволило время. Была там довольно большая каменная базилика, куда и вошло большинство их во главе со своим герцогом Хастингом. Роберт и Рамнульф, ворвавшись, перебили всех, кто остался за стенами базилики. Подойдя к базилике, они увидели, что место сильно укреплено; заметив также, что там укрылся немалый отряд язычников, они на короткое время задумались, а затем разбили вокруг [базилики] лагерь, решив на следующий день штурмовать ее с помощью машин и осадной техники. Роберт, страдая от жары, снял шлем и панцирь, чтобы немного освежиться. И вот, когда все были заняты постройкой лагеря, норманны внезапно выскочили из укрепления и с криком напали на Роберта и его товарищей; те, тут же схватив оружие, мужественно отразили врагов и вынудили их отступить в базилику. Роберт, поспешив туда без шлема и панциря и неосторожно преследуя врагов, был убит при входе в церковь; тело его было захвачено норманнами. Рамнульф же находился снаружи, но был тяжело ранен из лука неким норманном через окно базилики; унесенный с поля боя, он едва прожил еще 3 дня. Войско, охваченное после потери вождя скорбью и смятением, в тот же час сняло осаду и вернулось домой. А норманны, торжествуя, вернулись к судам. Чуть позже на место Роберта был назначен аббат Гуго, муж, обладавший всеми добродетелями; ибо Одо3 и Роберт4, сыновья Роберта, были еще слишком малы, когда погиб их отец.
