В июне приготовления к решающей схватке были завершены. Отобрав самых крепких казаков, Ермак подчинил их своему помощнику атаману Матвею Мещеряку.
Посреди ночи Мещеряк с отрядом покинул Кашлык и скрытно спустился на берег реки. Искусно обойдя татарские заставы и караулы, атаман пробрался на Сау-сканскин мыс и под покровом ночной темноты обрушился на главную ставку неприятеля. Чудом Карача избежал гибели. Преданные слуги успели переправить его за озеро. В ночном бою погибли двое сыновей Карачи и почти вся его стража.
Одержав победу в ночном бою, казаки вскоре сами оказались в безвыходном положении. Ночь осталась позади, и у них не было надежды пробиться к своим. Расположив людей на пригорке в кустах, Матвей Мещеряк стал ждать. Пользуясь своим численным превосходством, татары, подбадривая себя криками, лезли на пригорок со всех сторон. Число атакующих умножалось час от часу. Но казаки храбро держались. Они отбили все атаки врагов меткой пальбой.
Заслышав пальбу на Саусканском мысу, Ермак приказал открыть огонь по татарам, остававшимся на своих позициях подле стен Кашлыка.
Лишившись предводителя, татарское войско все больше утрачивало порядок. Когда время приблизилось к полудню, воины стали толпами покидать поле боя. Отступление вскоре сменилось общим бегством.
Защитники Ка шлыка высыпали на земляной вал и приветствовали криками Матвея Мещеряка и его людей, вернувшихся с Саусканского мыса.
Опасность миновала, но смутно было на душе у тех, кто остался в живых. В вечерний час, когда все кругом стихло, Ермак отправился на берег Иртыша, где лежали брошенные струги. Атаман разыскал судно, на котором пришел в Сибирь. Дно его было иссечено татарами в щепки.
Долго сидел казак на корме струга, погруженный в тяжкие думы. Шорохи ночи умолкали, как вдруг ветер донес до реки молодой голос.
Атаман не сразу понял, кто поет в ночной мгле. Когда же напряг слух и стал различать слова, почудилось ему, что кругом не сибирская тайга, а родные русские просторы.
Из тьмы доносились слова давно забытой песни:
Простите нас, леса темный,
дубравы зеленым, Простите нас, поля чистыя
и тихие заводи, Прости нас,
государь наш Тихий Дон Иванович. Уж нам по тобе,
атаману нашему,
с грозным войском не ездить, Диково зверя
в чистом поле не стреливать, В Тихом Дону
рыбы не лавливать.
Подверженные суевериям казаки верили, что их удачливые и храбрые предводители заговорены от пуль и ядер, не чужды колдовства и умеют читать книгу будущего. Ермак не был ни чародеем, ни провидцем. Но в ту памятную ночь на Иртыше он вдруг понял, что ему уж не суждено живым покинуть Сибирь.
После отражения татар первой заботой казаков стала починка стругов. Когда флотилия Ермака впервые бросила якоря под Кашлыком, в ней было до тридцати судов. С тех пор на берегу под кручей образовалось целое кладбище брошенных ладей. К концу пребывания Ермака в Сибири весь его отряд мог свободно разместиться на семи-восьми стругах.
Казаки отобрали несколько самых прочных судов и с помощью досок, снятых с других кораблей, быстро починили их. Работали дружно, артелями. Но работа не так спорилась, как прежде. Люди едва начинали приходить в себя после неслыханных трудностей зимы и полуголодного осадного времени.
Законопатив и просмолив борта, казаки спустили струги на воду. Отряд был готов к новым битвам.
Вскоре Ермак предпринял свой последний поход против татар. Поводом к выступлению послужило то, что в Кашлык приехали «вестники» от бухарцев – торговых людей. Бухарцы жаловались Ермаку, «что их Кучум не пропускает в Сибирь». Поход на выручку к бухарцам завершился катастрофой.
Выступление Ермака на первый взгляд казалось авантюрой, безрассудно рискованным предприятием. Казакам надо было провести в Кашлыке считанные недели, чтобы дождаться подкреплений. Однако они не располагали точными сведениями о движении воевод и принуждены были рассчитывать исключительно на свои силы. Если бы казаки боялись риска, они никогда бы не добились победы.
Ожидая подкреплений из Москвы, Ермак все чаще задумывался над тем, как собрать продовольствие, чтобы прокормить московских ратных людей.
Весть о задержке бухарцев встревожила атамана. После двух лет, проведенных за Уралом, казаки уяснили себе роль бухарских купцов в жизни Сибирского «царства». Бухарцами называли всех выходцев из Средней Азии, и в их руках находилась почти вся торговля Сибири.
Среднеазиатские караваны доставляли в Сибирь рис, сушеные фрукты, ткани и другие товары.
Казаки не жалели усилий, чтобы выручить «бухарских» купцов.
Карача явно переоценил свои силы, когда задумал уничтожить русских в Кашлыке с помощью своих отрядов. Неудача побудила его искать примирения с Кучумо.м и его сыновьями.
Исходным пунктом нового наступления татар должно было стать Бегншево городище, располагавшееся на Иртыше сравнительно недалеко от Кашлыка. Туда отступили карачинцы, на помощь к которым прибыли «сборные татары».
Отразив Карачу, Ермак не мог надеяться на то, что враги откажутся от новых попыток разделаться с ним. Оставаясь в Кашлыке, казаки могли в любой момент вновь оказаться в кольце блокады. Вот почему они предпочли обороне наступление. Их флотилия появилась на верхнем Иртыше еще до того, как Кучум и Карача успели завершить сосредоточие своих сил в Бегишеве.
Казаки помнили, что Ермак проделал свой последний поход «с невеликою дружиной», «не со многими людьми». Семен Ремезов поначалу считал, что с атаманом было B.ctro 500 человек. В Кунгурских «сказах» он нашел другие сведения, из которых следовало, что с Ермаком было 300 бойцов. Обе цифры отличались недостоверностью.
Авторы v‹Нового летописца», составленного при дворе Михаила Федоровича, утверждали, что в последнем походе Ермака провожали Иван Кольцо и сто пятьдесят бойцов. Но они не учли того, что отряд Ивана Кольцо был истреблен Карачой. По словам тобольских ветеранов, в отряде Ивана Кольцо служил сорок один казак. Следовательно, без кольцовских казаков у Ермака оставалась одна сотня.
Располагая ничтожными силами, Ермак едва ли рискнул бы разделить свой отряд. Самую ценную «рухлядь» казаки уложили в свои струги, прочее имущество спрятали в тайники.
Появление казачьих стругов на верхнем Иртыше явилось полной неожиданностью для Кучума. Престарелый хан воспрял духом, когда узнал о голоде в отряде Ермака: сам аллах покарал неверных смертью, не пролив ни капли мусульманской крови! Кучум никак не предполагал, что сотня ослабленных недоеданием казаков осмелится вновь бросить ему вызов.
Тобольские ветераны помнили, что во время последнего своего плавания они достигли Вагая в ста верстах от Кашлыка. Их показания отразились в синодике Ермаковым казакам и в ранних тобольских летописях.
Судя же по Кунгурским «сказам», казаки будто бы ходили далеко за Вагай. Ремезов старательно собрал предания старины. Поэтому в его записи «сказов» факты
и легенды неразделимы. Кунгурские «сказы» сохранили яркие зарисовки, достоверность которых не поддается проверке.
По «сказам», казаки плыли по Иртышу, не встречая сопротивления. Волости выражали им покорность во всем. Но вскоре положение переменилось.
Южные пределы Сибирского ханства – от Кашлыка вверх по Иртышу до Барабы – оставались главным прибежищем Кучума. То были наиболее заселенные территории Западной Сибири. Кроме татар тут было небольшое число «бухарцев» – выходцев из Средней Азии.
Готовясь к походу на Кашлык, татары доставили в Бегишево городище две пушки. По преданию, их доставили в Сибирь из Казани. В урочище собралось множество кучумлян.
При виде вражеских пушек казакам стало не по себе.. Но пушки не произвели ни единого выстрела. Ермаковцы наивно полагали, что им удалось заговорить («умол-вить») вражескую артиллерию.
Татарский военачальник в городище мурза Бегиш пришел в ярость и велел сбросить стволы под гору, на голову воинов, карабкавшихся по откосу вверх.
Казаки овладели урочищем после яростного штурма..Немногим «зборным татарам» и карачинцам удалось бежать.
Струги были переполнены, и Ермак запретил брать захваченное добро с собой. Добычу снесли в погреб и там закопали.
После «малого» боя в Салехе отряд Ермака прибыл в Каурдак, жители которого успели спрятаться в темном ельнике и болотах. Из Каурдака ермаковцы попали в волости, некогда принадлежавшие ханскому роду Саргачн-ков. Тут они взяли в плен старосту и «смирили» его. В волости Тебенди в Нижнем городке сидел князек Елы-гай. Прослышав, что Ермак не причиняет вреда покорным, он поднес ему дары и ясак.
Выше Тебенди, у впадения в Иртыш реки Ишима, лежала местность Ишим-томак, некогда принадлежавшая тем же Саргачикам. В Ишим-томакс произошла ночная стычка. С обеих сторон бойцы дрались врукопашную: «яко не оружием, но руками (дрались), кто кого может. В этом «великом бою» отряд потерял пять человек убитыми. Одно из двух: либо казаки подверглись внезапному нападению, либо у них кончился порох. Последнее вполне вероятно. Ермак выступил на Вагай, имея ограниченные цели, и у него не было необходимости брать с собой большие запасы пороха и свинца. Пробиваясь к верховьям Иртыша, его отряд, однако, оказался втянутым в затяжные бои.
