родные не могли примириться с происшедшим. Самыми умными и решительными среди них были царевна Софья Алексеевна и боярин Иван Михайлович Милославский. Против своих врагов (Языкова и Нарышкиных) они подняли стрелецкое войско…»
Великий князь Иван Михайлович вместе с князем Иваном Андреевичем Хованским являются соратниками и вождями стрелецкого восстания. Они ВСЕГДА выступали за сохранение старой царской династии в лице царевича Ивана Алексеевича. С чего это Ивану Михайловичу бояться своих же стрельцов? А вот Софья среди сторонников стрельцов появилась только под пером ТИ-фальсификаторов. Всеми своими поступками Софья даже по ТИ – это главный враг стрельцов и их вождей Ивана Михайловича и Хованского, она же их и погубительница.
Брикнер А. Г. продолжает:
«…тот самый Хованский, который в мае действовал в качестве сообщника царевны, теперь считался преступником именно потому, что льстил стрельцам и считал их орудием для достижения своих целей…»
Хороший повод для казни - льстил своим подчиненным. Это все-равно, что генерал похвалит свою армию, а ему за это расстрел. Хвалишь, значит, замышляешь что-то «для достижения своих целей».
«...Между тем явилось подметное письмо, в котором заключался извет на Хованского и сына его Андрея в замышлении цареубийства… Когда Хованские стали оправдываться и слезно просить, чтобы их выслушали, было приказано немедленно исполнить приговор. Хованских, отца и сына, казнили тотчас же у большой Московской дороги…»
17 сентября 1682 года в России происходит кровавый переворот. Проходит спешно, молниеносно, без суда и следствия. Пленных приказано не брать. Коварное убийство князя Хованского в селе Воздвиженском послужило началом действий заговорщиков во главе с Софьей. В течение нескольких дней вырезаются все авторитетные командиры стрельцов. Данная операция хорошо известна нам по ТИ как уничтожение гугенотов католиками в Варфоломеевскую ночь. Скорее всего, именно иезуиты и осуществили уничтожение православных лидеров в Москве в сентябре 1682 года – опыт был. Москва утонула в реках крови православных защитников. Подробности кровавой резни безоружных стрельцов мы, скорее уже всего не узнаем.
ТИ придумало очередной водевиль:
смотри там же
«…Не только в записках современников, переполненных анекдотическими и легендарными чертами, но и в архивных делах встречается замечание, что стрельцы прибыли в лавру с плахой и топором в знак того, что они достойны смертной казни и отдают себя во власть правительства …»
Вот так, собрались, заточили топоры, по дороге напилили себе плах из еловых бревен, да и пришли в Троицкий монастырь. Рубите, мол, головушки наши глупые, не хотим больше жить-устали. Ну и рубанули. А Софья то тут причем? – сами просили. Даже загнаную лошадь и ту положено пристреливать, как на прозревших старообрядцев-стрельцов время пожалеть.
А теперь посмотрим, кто охранял Софью в эти тревожные дни:
«…Между тем князь Василий Васильевич Голицын позаботился об укреплении Троицкого монастыря; сюда собрались со всех сторон ратные люди на помощь правительству. Достойно внимания, что сюда были призваны и иноземцы — воины, проживавшие в Немецкой слободе близ Москвы. Правительство доверяло им вполне…»
Сплошь иноземные войска. Это птенцы Петра I второго призыва во главе с В. В. Голициным. И для них хватило работы засуча рукава. Для продвижения прозападного императора Петра на русский имперский трон надо было сделать еще не мало. Начали они дружно.
В течение октября столица была полностью очищена от стрельцов и других православных защитников. Царица Софья торжественно въезжает в Москву 6-ого ноября 1682 года.
Брикнер А. Г. История Петра Великого: В 2 т. Т. 1. :
«…Столб был сломан 2 ноября; 6-го — двор возвратился в Москву. Мятежный дух еще продолжал по временам обнаруживаться в стрелецком войске…
…После наказания главных расколоучителей в столице, их приверженцы, прибывшие в Москву во время волнения, спасались в разные места. Приходилось следить за ними и в отдаленных от столицы областях для предупреждения и там мятежных действий. Таким образом объясняется целый ряд крутых мер, принятых в это время. Преимущественно берега Волги и Дона сделались убежищем староверов. В ноябре 1682 года разосланы были грамоты ко всем архиереям о повсеместном сыске и предании суду раскольников. Правительство, и духовное и гражданское, вооружилось против раскола грозными средствами, когда почувствовало свою силу. Благодаря этим мерам сделалось очевидным, что борьба против НОВОЙ церкви, против государства, ПРОТИВ «АНТИХРИСТА» в массе народа была в полном разгаре. Сохранились данные о следствиях, произведенных по этим делам. ПЫТКИ И КАЗНИ, ссылка и КОСТРЫ не помогали…»
Карташов А.В. Очерки по истории Русской Церкви Том 2:
«…Собранный в том же 1682 г. патр. Иоакимом большой церковный собор одобрил и привел в действие целую систему репрессий против старообрядчества, которая явила собой картину решительного гонения на него. Тут впервые в жизни русской церкви и государства ПРИМЕНЕНА БЫЛА СИСТЕМА И ДУХ ЗАПАДНОЙ ИНКВИЗИЦИИ…»
" …Подлинно героический Аввакум и сам также погиб на костре в мрачный год генерального гонения 1682 г…»
Патриарх Иоаким и Софья понимали, что решения последнего земского и церковного Собора делали их деятельность не законной и противной православной церкви. Срочно нужен был новый собор, на котором признают легитимными новых властителей империи. Такой собор был спешно собран Иоакимом в ноябре из милых католических епископов и иезуитских главарей. Чинно и быстро все порешили и начали семилетнюю инквизицию, от которой содрогнется Россия. Не забыли прилюдно казнить духовных идеологов православия: Никите Добрынину отрубили голову, а праведного старца Аввакума прилюдно сожгли. Не мог Иоаким простить своим оппонентам своего провала на июльском соборе. И началось…
«…По приблизительной статистике до 1690 года в таких самосожжениях покончило с собой больше 20.000 человек»
СКОРЕЕ ВСЕГО, РЕЧЬ ИДЕТ НЕ О САМОСОЖЖЕНИИ, А О КОСТРАХ РЕФОРМАЦИИ, НА КОТОРЫХ НАЧАЛИ «СЖИГАТЬ ВЕДЬМ» НА ЕВРОПЕЙСКИЙ ЛАД. Самоубийство ВСЕГДА считалось в православии самым тяжким грехом, вряд ли старообряцы-монахи призывали бы людей к страшному греху. Тут ТИ-фальсификаторы дали лиху.
Тут мы становимся очевидцами применения инквизиции по отношению к сторонникам православия, которые выступили против правительства, патриарха и антихриста Петра. При этом уважаемые историки называют вещи своими именами. Русская инквизиция по своей массовости и жестокости превзошла все известные. Главную роль сыграл тот факт, что русских людей сжигали иностранные наемники, которые были безучастны к страданиям чужого народа. Более того, абсолютно безнаказанно и при этом за немалые деньги. Особый шарм для инквизиторов было в том, что эти казни проводились над страшным и великим русским народом и ни где не будь, а на площадях ненавистных православных храмов. Те, кем с детства их пугали родители и пасторы, теперь корчились в нечеловеческих муках, поднимая к небу противные западноевропейцам восьмиконечные кресты. Зловещие языки пламени от этих костров были видны по всему Миру, они ознаменовали крушение Великой Российской Империи – последней и самой обширной мировой Империи.
Но главный костер запылал в московском Кремле. Символ православия и русского величия, самый святой храм во всей Руси, храм, где венчались на царство русские цари и он пал жертвой католической вакханалии 1682 года!
Смотрим:
http://www.moskva.ru/history/istmos/istmos13_1.html
«…В ноябре 1682 года в Кремле произошел большой пожар; сгорели выстроенные Феодором деревянные хоромы Петра Алексеевича и царевен; ЗАГОРЕЛСЯ УСПЕНСКИЙ СОБОР, на котором сгорела медная кровля и в главах оконницы; все значительные иконы и мощи были вынесены в Архангельский собор на то время, пока шли работы по восстановлению первопрестольного собора. В возобновленном Успенском соборе патриарх поставил епископа Луцкого и Острожского Гедеона…»
В этом пожаре сгорела целая эпоха. Времена святости и благочестия безвозвратно уходили, начиналось время черных интриг, время без идеалов и святости, время низменных интересов, время антихриста. Пьяные епископы плясали в отблесках этого пламени. Одурманенные запахом крови иезуиты куражились над очередной невинной жертвой. Надменная Софья и патриарх Иоаким упивались своей победой.
Колокол Ивана Великого не умолкая бил набат. Стоны и плач людей наполняли морозный ноябрьский воздух безысходностью и отчаяньем. В далеких маркграфствах и герцогствах бывшие вечные вассалы русского царя праздновали победу. Под стол делали первые шаги будущие «русские» дворяне и «историки» миллеровской эпохи.
