Когда хоронили Андрюшу... через несколько дней меня и Женю взяли на допрос... Меня допрашивали несколько раз. Потом, когда Малицкая [64] написала на меня заявление, что в моей квартире убили Андрюшу, – я не помню в точности, так ли это было записано, – но меня вскоре арестовали и допрашивали меня и Женю...
Когда меня арестовали, то Женя еще с мужем остался дома, еще остались две девочки [дочери Люда и Валя]. [Как-то] часов в 11 [вечера]... муж еще мой был на службе, Женя гулял со своими товарищами, к девочкам пришли две подруги, и к нему пришел маленький мальчик. Когда они пошли провожать девочек, с дороги к ним подошел мужчина – они говорят, еврей, – а два другие стояли в стороне. Он спросил: вы Женя Чеберяк[ов]?.. А где был убит Андрюша? – спрашивают они... Мужчина взял его за руку, он вырвался и поднялся на лестницу. Потом, когда пришел домой муж, он спросил Женю: какой это был мужчина? На следующий день пришел к нам Красовский и Выгранов и говорят: надо {305} мальчику показать пещеру. Я спросила Женю: припомни, за Андрюшей кто-нибудь гонялся? Он подумал и вспомнил. Да, говорит, был такой случай... Это было утром, мама пошла на базар, папа был на службе, мы остались одни. Андрюша пришел утром и взял меня гулять... еще две девочки Наконечных, и еще девочки, все они пошли на мяло... Были здесь два мальчика Бейлиса и еще какие-то двое... Около нашей усадьбы был сломан забор... Бейлис схватил Женю за руку, а Андрюшу за другую. Женя был худой и ловкий, он выскользнул, вскрикнул и моментально убежал, а Андрюша не успел... Что было потом с Андрюшей, не помню. Только помню, что, как будто Андрюша кричал: ай-ай. Когда с меня допрос снимали, я вот это и сказала.
Председатель: Это вот вам все Женя рассказывал?
Свид.: Да, и мне, и мужу... За ними часто гонялись, но не было такого случая, чтобы тащили... Когда Женю начали спрашивать, – он вспомнил этот случай [65].
Председатель: Свидетельница, расскажите относительно Бразуля.
Свид.: ...Когда Женя показал, то его забрали на допрос. Я еще сидела. Когда я показала, что случилось, что Бейлис поймал Андрюшу, меня освободили. Приезжает Красовский и говорит, что меня требуют в канцелярию... Прихожу – он сидит в кабинете и спрашивает: «Вы знаете, кто я такой?» – Нет, говорю, не знаю. – «Я – Красовский, который по этому делу послан разыскивать; я знаю, что главный материал уже есть и поэтому я вас освобождаю, но с таким уговором, чтобы вы выехали из той квартиры и не выходили на улицу, не мешали бы мне работать»... Это было 2-го – 3-го. Я отвечаю, что не могу выбраться раньше 20-го... я не имею денег. Он говорит, что я вам выдам, но чтобы вы выбрались. Мы переменили квартиру и выехали. Не прошло дня три, меня вторично арестовали... я сидела 17 дней. Допрос с меня снимал суд[ебный] след[ователь] Фененко. Что было с Женей, о чем его спрашивали – я не знаю. Когда я вышла, я застала перестановку в квартире и Женя был в больнице... Две девочки лежат на кровати, больные, я спрашиваю, что с ними, муж говорит: я не знаю, голова болит. Я поехала в больницу и застала Женю в безсознательном состоянии. Спросила доктора, что с ним, он ответил, что у Жени дизентерия. Я спрашиваю – есть надежда? Он говорит – не ожидайте ничего хорошего. Тогда я попросила – позвольте мне его домой взять. Доктор отвечает – можете его взять, но он все равно у вас умрет. Я говорю, пусть он на моих руках умрет. Потом я пошла домой, успела вызвать священника, он приобщил его. Но мальчик не мог слова сказать и вскоре умер. Когда Женя умер, Валя была также тяжело больна, а Люсинька немного... Она [Валя] умерла через две недели... Прошло несколько времени, месяцев шесть, – является Выгранов [66] и говорит: «Вера Владимiровна, вы знаете, есть подозрение»? {306} ...ваши дети отравлены. Почему же вы знаете? Он говорит: в последнее время я ушел из сыскного и стал работать в жандармском отделении. Не можете ли кого подозревать? – Я говорю: нет, я не была дома. Потом через несколько времени Красовский является и говорит: Вера Владимiровна, ваши дети отравлены. Я все-таки не думала, что это так было. Он стал уверять: пока вы были дома, они были здоровы, а тут что-то странное с ними происходит. Пришел он ко мне раз, другой и третий и все спрашивает: кого вы подозреваете? Кого же я могу подозревать? Он говорит: Да больше никого, как Мифле [см. комментарий на с. 38–39]... Я не знаю, я не была дома, потому не знаю. А девочка моя мне сказала: мама, Красовский приносил пирожное и больше всех ел Женя, после чего у него стали рвоты, – ну, может он холодное что съел или натощак, – но девочка говорила, что с тех пор у него заболел живот и сделалось расстройство желудка и с тех пор он слег. Потом опять стал Красовский ходить и все спрашивал, не подозреваете ли кого? Я говорю – нет.
Через несколько времени является ко мне Бразуль-Брушковский и говорит мне: Вера Владимiровна, вы должны нам помочь, вы незаконно были арестованы, ваши дети были отравлены, и вы, как мать, должны жестоко отомстить за своих детей. Я говорю: чем же я могу вам помочь? А он отвечает: только захотите, а если не поможете, ваш муж службу потеряет и вам будет плохо. Я спрашиваю: отчего плохо? – Очень плохо, припомните мои слова. И стал после этого ходить ко мне и ходить. Является другой раз и говорит: ваш муж 7 ноября [1911 г.] освобождается от службы. – За что? – Вот вы поможете нам одну вещь сделать, он останется на службе... я вас повезу к одному знакомому, влиятельному господину, который откроет вам все дело, узнает, почему ваши дети отравлены и почему вы были арестованы. Он пришел 6 декабря [1911 г.] к нам и предложил мне ехать с ним. Только мужу не говорите...
Приехали туда [в Харьков], он говорит: он вас будет спрашивать, вы только скажите подробно, как арестовали, и как Женя умер, и как Красовский допрашивал, как пугал, как учил говорить, вы все расскажите. Вот прошли квартала два-три, зашли в номер. Там был этот господин, полный, солидный, представительный такой. Бразуль говорит, что это – член Государственной Думы из С.-Петербурга. Он сказал, расскажите, как это было, как арестовали вас... Я говорю так и так, потом о Бейлисе. О Бейлисе не рассказывайте, об этом перестаньте рассказывать, вы говорите то, что я вам говорю, преступные люди могли убить, а не то, что там Бейлис какой-то, и что Женя будто бы не то говорил, что Женя был обманут, его научили, он так и говорит...
Я говорю, что вы от меня хотите? [Он говорит:] мы вам сделаем то, что вы пожелаете, только возьмите дело на себя.
Председатель: То есть какое дело?
Свид.: ...Я не понимаю, как на себя взять? Убийство, говорит. Как, я говорю, убийство взять на себя, когда я не могла этого сделать? Он говорит: это не ваше дело, возьмите. Как я могу взять, как может женщина убить? Ну, остальное доделаем мы... только вы согласитесь... Вы только подпишите лист бумаги, потом получите документ, мы дадим такой, что поедете за границу, где днем с огнем не найдут. Говорю: {307} странно, почему я? Он сказал: вы более подходящая, это Андрюша дружил с вашим Женей, так что нет более подходящего, кому навязать, как вы...Все видели, что Андрюша играл с Женей, так что более подходящая вы. Я говорю: я возьму на себя, что же потом дальше? Он говорит, если вас арестуют, самые лучшие защитники вас защитят и вам ничего не будет. Я говорю: это странно, я не могу довериться. Тогда два еще господина вошли из другой комнаты... Один говорит: мы дадим вам 40 тысяч, и дадим документ. Вы уезжайте за границу и будьте спокойны. Если потом захотите взять на себя, то будет поздно, а теперь самое подходящее, горячее время, помогите нам. [Я говорю:] я не знаю, как может женщина убить? Он говорит – не ваше дело, вы подпишите, что да, согласна, а остальное мы сами доделаем. Я говорю: я подумаю, поговорю с мужем. Мы – Бразуль, Выгранов и я – ушли. Мы пришли домой [в гостиницу], Бразуль говорит, если подпишете эту бумагу, вы сейчас получите деньги. Я говорю: не знаю, никто не поверит. Он говорит: не ваше дело, только согласитесь. Я говорю, я боюсь, я подумаю. Мы обратно пришли к себе, выпили по стакану чаю, он [Бразуль] бумагу берет и говорит, подпишите, а остальное не ваше дело... Только подпишите чистый лист бумаги, больше ничего не нужно...
