Правда, Петр выражал желание овладеть Нарвой — это был порт, по широкой реке Нарове открывался выход в Балтику. А во времена Киевской Руси и в правление Ивана Грозного Нарва принадлежала русским. Но союзники не намеревались уступать этот город. Опасались, что «перейдя рубеж Чудского озера и Наровы», царь может распространить влияние дальше по Эстонии. Заранее готовили хитрый маневр — взятие Нарвы допустить, пускай русские отвлекут на себя шведов. Но принадлежность города вынести на международный суд Англии, Голландии, Дании и Бранденбурга. Они подтвердят, город относится к Лифляндии. Следовательно, царь должен отдать его другим хозяевам. В общем, русским готовили участь пушечного мяса, а при дележке плодов победы намеревались надуть.
Но потенциальные союзники обманывали и друг друга. Возвращение Лифляндии в состав Польши было одним из обещаний, которые Август надавал панам за свое избрание королем. Теперь он доказывал сенату и сейму, что за Лифляндию надо повоевать, готовить войска. Не тут-то было! Польским магнатам совсем не хотелось раскошеливаться на войну, рисковать в боях. Предложения короля они отвергли. Сам наобещал, сам и отвоевывай для нас. В общем, сражаться предстояло за интересы Польши, но вступить в войну должна была только Саксония со своей армией. Хотя и Август тоже водил панов за нос. Выпячивал права Польши на Прибалтику, зазывал сенаторов поддержать его. А между тем, заключил с Паткулем и другими баронами тайное соглашение: Лифляндия вовсе не возвращалась к полякам. Она должна была стать наследственным владением Августа!
Осенью 1699 г. съехавшиеся в Москву делегации согласовывали сроки войны. Август планировал ударить на Ригу, и его специалисты рассчитали все факторы (не только природные, но и астрологические). По их прогнозам следовало подступить к Риге, когда Двина замерзнет, в безлунную ночь, и при этом с воскресенья на понедельник. Оптимальным выходило наступать в декабре 1699 г. Но Петр все-таки не поддался на заманчивые уговоры. Ведь с Турцией мира еще не заключили, а воевать на два фронта царь отказался. Августу и датчанам он обещал выступить только после того, как подпишет мир с османами. Правда, со своей стороны он обещал всячески ускорить этот процесс, даже поступиться своими требованиями к султану.
В это же время в Россию прибыло большое шведское посольство. Извещало, что на трон взошел Карл XII, просило царя подтвердить прежние договоры. Встречали шведов вроде бы с обычными почестями, ничто не предвещало скорого разрыва. Как полагалось по этикету того времени, с послами обменивались подарками, они получили аудиенцию у государя, велись переговоры. Шведские делегаты и постоянный посол в Москве Книпперкрон так и не догадались о подготовке к войне. На вопросы о формировании новых войск русские им отвечали, что надо заменить распущенные стрелецкие части.
Однако промелькнули и настораживающие моменты. Шведы просили царя подтвердить соблюдение прежних договоров присягой на кресте и Евангелии. Петр уклонился. Сослался, что он уже приносил такую присягу при своем вступлении на трон. А кроме того, московское правительство нашло повод для претензий. Вспомнило, как царь проезжал с Великим посольством через Ригу, и губернатор Далберг проявил враждебное отношение. От Карла XII потребовали извинений и наказания губернатора. В результате в ноябре 1699 г. Россия подписала три договора. Открытый, со шведами — но с преднамеренной придиркой. И два тайных, с Августом и датчанами. Август обязывался выступить немедленно. Петр брал отсрочку до апреля 1700 г. В действительности все планы поехали наперекосяк…
В тайные игры вступили Англия и Голландия. У них имелись свои соображения. Испанский Карлос II был при смерти. Становилось ясно, что война за его наследство разразится в ближайшее время. Представлялось заманчивым отвлечь Швецию, самого опасного союзника французов. О формировании коалиции Августа, Дании и России британцы и голландцы пронюхали. Взялись подталкивать их к драке, изображали друзей, выражали готовность ссудить денежки, продать военные товары. Но обратились и к Карлу XII. Предупредили, что против него готовится война и предложили помочь. В начале 1700 г. Швеция, Англия и Нидерланды заключили союз. Причем этот союз оставался действительно тайным, в Копенгагене, Варшаве и Москве о нем не подозревали…
А между тем, уже начинались боевые действия. Причем начинались из рук вон плохо, вразнобой. Август больше всех торопил союзников, но саксонская армия собиралась с большими задержками. Переносили, откладывали, и вместо декабря она сосредоточилась на границе Лифляндии только в феврале. По планам предусматривалось, что полки Августа внезапно, без объявления войны, бросятся к Риге. Горожане и лифляндские бароны восстанут против шведов, и главный город Лифляндии будет взят. Но если армия собиралась и выдвигалась слишком медленно, то ее король и подавно не проявлял воинского пыла. Август застрял в своей столице, Дрездене. Порхал в объятия то одной, то другой дамы. Отнюдь не спешил оставить привычные балы и театральные представления и ехать куда-то в полевой лагерь.
Саксонский главнокомандующий Флемминг по легкомыслию оказался вполне достойным своего монарха. Ему в Польше вскружила голову богатая и знатная красотка, в решающий момент он вдруг оставил армию и уехал справлять собственную свадьбу. Оставил за себя генерала Пайкуля, но даже не позаботился о четких инструкциях. Пайкуль то ли вообще не знал о секретных планах по овладению Ригой, то ли оробел без короля и Флемминга. Вместо дерзкого броска топтался возле границ. А губернатор Далберг узнал об угрозе, усиливал оборону. Когда саксонцы наконец-то подошли к Риге, они увидели запертые ворота, пушки на стенах. Лифляндская оппозиция выступить не осмелилась, никакими мятежами в городе не пахло. А для осады саксонская артиллерия была слаба. Ее ядра не причиняли ни малейшего вреда мощным стенам Риги.
Тогда новобрачный Флемминг, вернувшийся к армии, наметил брать крепость Динамюнде, прикрывавшую вход в Двину. Прикидывал — если Динамюнде падет, Рига будет отрезана от моря, и ей придется сдаться. Бросил войска на штурм, но шведы их отшвырнули. Что ж, Флемминг придумал хитрость. Начал гонять туда-сюда колонны своих солдат и распускал слухи, будто к нему подходят бесчисленные подкрепления. А коменданту крепости предложил сдать ее на почетных условиях. Уловка подействовала, гарнизон предпочел оставить Динамюнде. Но, вопреки ожиданиям, к падению Риги это не привело. Припасов там было вдоволь, лезть на приступ саксонцы не отваживались. Август вроде бы выехал к армии, но снова застрял на развлечениях и забавах — теперь в Варшаве. Под Ригой он появился лишь в июне и обнаружил, что у него не хватает денег, пороха, солдат. Слал гонцов к Петру. Призывал, что пора бы помочь.
Датчане тоже вступили в войну с запозданием. На союзников они не оглядывались, планы у них составились свои, отдельные. До того, как сесть на престол в Копенгагене, король Фредерик IV носил титул герцога Голштейн-Готторпского. Но это герцогство зависело от Швеции. А когда Карл XII узнал, что надвигается война, он ввел в Голштейн-Готторпские города свои войска. Фредерик IV загорелся отвоевать родной клочок земли, повел туда 14-тысячную армию. Подступил к крепости Ренебург — и застрял, не в силах овладеть ею.
А у русских только в апреле сдвинулись с мертвой точки нелегкие переговоры в Стамбуле. Чтобы ускорить их, царь вынужден был пойти на серьезные уступки. Согласился возвратить османам низовья Днепра. Крепости Кызы-Кермен, Ислам-Кермен, Мубарек-Кермен и Таван предлагал разорить с условием, что турки их не будут восстанавливать. Но султанские дипломаты попытались выпросить еще и дополнительные уступки, чтобы новые городки, построенные вокруг Азова, тоже были разорены — Таганрог, Троицкая крепость, Миус. Пришлось снова торговаться, пока османы все-таки согласились подписать и ратифицировать мир на 30 лет.
Но тем временем и Швеция не сидела сложа руки. Еще никто не подозревал о полководческих талантах 18-летнего Карла XII, но он грезил о воинской славе. А шведская армия сохраняла высочайшие боевые качества, ее по праву считали лучшей в Европе. Ее обучали по самым передовым методикам. Войска могли действовать как крупными соединениями, так и подразделениями — батальонами и эскадронами. Офицеры учились грамотно манипулировать ими. Солдаты были отличными профессионалами своего дела. Умелыми, выносливыми и жестокими. Их массированного штыкового удара до сих пор не выдерживал никто. Сплочение и боевой дух поддерживались лютеранской религией. В Швеции она сохранялась в старинном, очень воинственном качестве. В частях были приняты общие богослужения. Пасторы служили подобием идеологических комиссаров.
Правда, и в шведской армии положение было далеко не идеальным. Ранее уже говорилось, что в случае войны по общей мобилизации численность вооруженных сил могла достичь 160 тыс. человек. Но это была численность «бумажная», теоретическая. Сказывалось, что шведы сколачивали свою Балтийскую империю в ходе завоевательных войн. Чтобы удержать провинции, их прикрывало множество крепостей и замков. А гарнизоны поглощали львиную часть армии. Сказывалась и постоянная нехватка денег, ресурсов. Полки были некомплектными. Солдаты выбывали по возрасту, по болезни, умирали. А округа, от которых формировались полки, не спешили заменить их новыми рекрутами. В шведских войсках, как и в других европейских армиях, были очень распространены «мертвые души», за их счет поправляли дела офицеры. Когда умер Карл XI и на престол взошел юный наследник, подобные явления особенно всплеснули — в правительстве шли перестановки, контроль ослабел.
