25 июня план действий определился. В вечернем донесении (от 19.00) группы армий «Центр» было сказано: «4-й и 9-й армиям приказано окружить и уничтожить вражескую группировку в районе Белосток — Волковыск. Для этого 4-я армия выдвигает правый фланг (без XII АК) через линию западнее Слоним — Волковыск, чтобы во взаимодействии с 9-й армией завершить окружение с востока в общем направлении Мосты. 9-я армия […] выдвигает крупные силы в направлении Мосты для завершения окружения, а силы левого крыла армии использует для наступления на Лида»[108]. Так определилась точка схождения пехотных «клещей» двух армий — Мосты. Выбор, надо сказать, был сделан толково: у этого населенного пункта имеется несколько переправ через Неман. Нелишне также будет отметить, что XII армейский корпус не планировалось привлекать к операции на окружение. Это, как мы видим, было специально оговорено в приказе. Было понятно, что оставлять танковые «клещи» вовсе без пехотной поддержки, по меньшей мере, неразумно. Обращаю на это внимание, т. к. будет любопытно посмотреть, что из этого в итоге получилось.
Военное дело в значительной мере искусство, а не наука. Поэтому, что делать в том или ином случае, полководец решает, опираясь на свой опыт и чутье. Тем не менее существуют типовые решения и шаблоны. Одним из таких рецептов периода Второй мировой войны звучал так: «В случае прорыва фронта — наносить контрудар мехсоединением из резерва». Именно такое решение было принято командованием 4-й армии для стабилизации положения на Брестском направлении.
В приказе, отданном в 18 ч. 30 мин. 22 июня 1941 года, на 23 июня ставились следующие задачи: «Войска 4-й армии, продолжая в течение ночи твердую оборону занимаемых рубежей, с утра 23.6.41 г. переходят в наступление в обход Бреста с севера с задачей уничтожить противника, переправившегося через р. Зап. Буг».
Главной ударной силой контрудара должен был стать 14-й механизированный корпус в полном составе. Атаковать предполагалось в пять утра 23 июня. Обладая послезнанием о реальном соотношении сил на вечер 22 июня, решение штаба Коробкова кажется абсурдным. Потеряв в первый день главные силы двух своих дивизий в брестской мышеловке, 4-я армия осталась один на один с паровым катком 2-й танковой группы. Одному мехкорпусу на танках старых типов Гудериан мог противопоставить сразу два моторизованных корпуса.
Советские легкие танки, сгорающие как свеча в бою с немецкими «панцерами», — такой образ событий 1941 г. долгое время навязывался массовому сознанию. Однако не следует думать, что таких сражений не было вовсе. Под Пружанами, в районе Сцене, ранним утром второго дня войны разыгралось танковое сражение между советской и немецкой танковыми дивизиями. Советская 30-я танковая дивизия к началу атаки имела 120–130 боеспособных танков. Это были легкие Т-26 разных типов. Ввиду проблем с 45-мм бронебойными снарядами, шансов на успешное противостояние немецким «тройкам» и «четверкам» было немного. Немецкая 18-я танковая дивизия заявила об уничтожении в утреннем бою 120 советских танков.
За разгромом советской танковой дивизии последовал еще один успех. В журнале боевых действий XXXXVII моторизованного корпуса отмечалось: «Захват мостов через Ясольду в неповрежденном состоянии представляет особую ценность для продолжения операций. Болотистый участок шириной 5 км, который на протяжении 50 км пересекается лишь одним шоссе, стал бы в противном случае сложным препятствием»[109]. Если взглянуть на карту, то результат действительно выглядит впечатляюще: обширная трясина, через которую тянется ниточка шоссе. Прорыв через нее был большой удачей для немцев. Вечером, в 20.00, обе дивизии XXXXVII корпуса совместными действиями берут Ружаны.
В соседнем XXIV корпусе группы Гудериана всю ночь с 22 на 23 июня шло строительство временного моста через Мухавец рядом с дымящимися останками сожженного советскими частями в первый день войны. Танкисты спешили наверстать упущенное время и начали наступление уже в 05.00 23 июня, как только был готов мост. В 11.00 3-я танковая дивизия подошла к Кобрину, прошла через город и захватила мост через канал Буг — Днепр в неповрежденном состоянии. Сам Кобрин был захвачен подходящими с запада частями 3-й танковой дивизии и подходящими с юго-востока частями 4-й танковой дивизии. Противником немецких танкистов в этих боях были избежавшие мышеловки Брестской крепости части 6-й и 42-й стрелковых дивизий. Части смешались и слабо управлялись, одним словом, обладали весьма условной боевой ценностью. Кроме того, немецкой авиацией были выбиты артиллерийские части армии Коробкова.
Поскольку единственная пригодная для использования дорога (немцы называли его шоссе № 1) вела через лесисто-болотистую местность в низинах рек Ясельда и Щара, обе танковые дивизии XXIV корпуса вынуждены были двигаться по ней гуськом, друг за другом. Впереди была поставлена 3-я танковая дивизия Моделя. Прорыв на шоссе сразу же увеличил темпы наступления. Дивизия Моделя успешно преодолела Ясельду у Березы Картузской. Вечером в 22.00 она достигла моста через Щару у Бытеня, на западной стороне большой излучины Шары, захватила его в неповрежденном состоянии и образовала плацдарм на другом берегу реки. Таким образом, авангарды 3-й тд продвинулись 23 июня на 130 км и прорвали линию Щары на ее южной оконечности. Это был рекорд, с лихвой компенсировавший неудачи предыдущего дня. Наступление 2-й танковой группы начинает набирать обороты.
Что самое печальное, командование Западного фронта на второй день боев, 23 июня, оставалось в неведении относительно действительной силы удара под Брестом. Согласно журналу боевых действий фронта, считалось, что 30-й танковой и 205-й моторизованной дивизиям противостоят «до одной тд и парашютный десант до 500 человек». Наступающий в районе Кобрина противник оценивался как немоторизованный — «до 3 пд с танками». Сообразно заниженной оценке сил противника 4-й армии ставилась задача стабилизировать положение за счет передаваемых ей резервов — 55-й и 121-й стрелковых дивизий. Комфронта Павлов приказал Коробкову: «Силами 121-й стрелковой дивизии и 14-го механизированного корпуса решительно атаковать противника от Ружаны в общем направлении на Пружаны». Однако в целом Павлов требовал от 4-й армии сугубо оборонительных действий, удержания рубежа реки Ясельда. Остальные поставленные им вечером 23 июня задачи звучали так: «Приказываю упорной обороной остановить противника» и, «прочно окопавшись, создав искусственные препятствия перед фронтом армии, дать решительный отпор всякой попытке противника прорвать фронт армии».
Командование фронта информировало штаб 4-й армии, что 55-я стрелковая дивизия перевозится в район Березы Картузской. Судя по вечерней оперативной сводке от 22.00 23 июня, штаб фронта и сам Д.Г. Павлов еще не догадывались о том, что через Березу Картузскую уже несколько часов назад прошли немецкие танки. Речь уже не шла об удержании рубежа реки Ясельда — этот рубеж был уже прорван. Более того, немецкие передовые части уже преодолели следующий рубеж — реку Щару. Во фронтовой оперсводке перечисляется положение частей 4-й армии на направлении наступления XXIV корпуса группы Гудериана — они сгрудились к востоку от Кобрина. Скорее всего, они действительно были именно там. Трудно ожидать от пехоты отступления темпом 130 км в сутки. Даже в форме «драпа». Остатки 6-й и 42-й дивизий и другие части были просто отброшены с дороги. Немцы не опасались таких маневров. За целостность коммуникаций отвечала идущая по пятам дивизии Моделя 4-я танковая дивизия, а с запада подходили для зачистки территории две пехотные дивизии XII армейского корпуса.
К слову сказать, в связи с этим весьма сомнительным выглядит утверждение Сандалова, предложившего следующий рецепт успешной обороны для 4-й армии: «Единственно правильным решением было бы использовать все выдвигаемые из глубины войска второго эшелона (55, 155, 121 и 143-ю стрелковые дивизии, 17-й механизированный корпус и формируемые десять артиллерийских полков РГК) в районе Слоним, Барановичи, Бытень для организации противотанковой обороны с передним краем по р. Шара»[110]. Похоже, Леонид Михайлович даже после войны, в период написания книги, не очень четко себе представлял реальную обстановку. Через Щару передовой отряд немецкой 3-й танковой дивизии уже переправился, и приказывать занимать рубеж этой реки было уже более или менее бесполезно. Более того, Сандалов всерьез рассуждал о том, что вечером 23 июня командование 4-й армии «решило все наличные силы использовать для обороны района Березы-Картузской, то есть для прикрытия хотя бы одного основного направления вдоль Варшавского шоссе»[111]. Через Березу-Картузскую уже вовсю шел «восточный экспресс» из двух поставленных в затылок друг другу танковых дивизий немцев.
