- Я.
- А у нас... в общем... я не помню... мы вместе ничего...
- Все было нормально. Ты сразу же заснула и никто тебя не тревожил.
- Спасибо. Можно я сегодня вечером приду за платьем?
- Конечно. Только я сегодня вечером дома не буду, поэтому все сделай сама. У тебя же ключ есть?
- Да.
- Вот и действуй.
Она уходит. Странные эти женщины, еще вчера волком смотрела, а сегодня теплый взгляд.
Алла одета безвкусно, бадлонка до шеи и длинное шинельное платье до пят. Она фамильярно меня хватает за локоть и прижимается грудью.
- Я уже взяла билеты у Алексея.
- Тогда пошли.
- Юра, а может не пойдем на концерт.
С удивлением смотрю на нее, что еще придумала эта мадам.
- А куда же мы тогда пойдем?
- Поехали ко мне, у меня сегодня праздник. Моей собачке исполнилось четыре года.
Она дура что ли?
- Каждый год у вас такое торжество?
- Конечно. Всего то три праздника хороших в году, это ее день рождения, мой и Новый Год.
- Алла, - я освобождаюсь от ее рук, - я не люблю праздники, от них всегда много хлопот. Давай лучше спокойно разойдемся, ты к своей собачке, а я по своим делам.
- Юра, - чуть не плачет женщина, - ну не хочешь ко мне, пошли на концерт.
- Я уже никуда не хочу.
Отваливаю от нее в сторону главного проспекта.
В моей квартире свет, во всю работает телевизор и занудная речь сурд переводчика наполнила комнату. На диване, согнув коленки, в моей рубашке, сидит Марина и неотрывно смотрит на экран.
- Юрий Андреевич, извините, - она даже не пошевелила головой, вся поглощена жизнью очередного сериала, - я тут засмотрелась...
Я поплелся в ванну переодеться, потом отправился на кухню. Холодильник совсем пустой, несколько банок пива, вино и с десяток сарделек. Мысленно выругался и решил сходить в магазин, хотя бы за хлебом. Тихонечко выбрался из квартиры и вызвал лифт.
В магазинах накупил продуктов на месяц, с двумя сумками приперся домой. По прежнему в квартире работает телевизор, но уже другая музыкальная передача обрушила свои эмоции на моего нежданного гостя. Марина, приоткрыв рот, пристально следит за действием.
На кухне занялся приготовлением чего-нибудь поесть, сварил макароны быстрого приготовления и пару сарделек. Все это разложил по двум тарелкам и залил кетчупом, потом принес в комнату.
- На, поешь, - протягиваю ей тарелку.
Марина машинально берет тарелку, ложку и так же, неотрывно глядя в телевизор, начинает есть. Иногда она замирает над какой-нибудь сценой, при этом макароны витой змейкой свисают с ее губ, а ложка застывает где то в воздухе. Я неторопливо доел пищу и поплелся на кухню приготовить чай.
- Ой, Юрий Андреевич, я вам принесла столько хлопот, - слышу за спиной голос.
Оборачиваюсь и вижу, как Марина торопливо кладет пустую тарелку в раковину и как пуля несется обратно в комнату.
- Сейчас передача кончится, - слышу напоследок ее голос.
Она похоже ненормальная. В чужом доме и так себя ведет.
Шоу закончилось через пятнадцать минут, довольная Марина откинулась на валик и потянулась.
- А чего вы так рано пришли, ведь говорили, что куда то пойдете?
- Сорвалась вечеринка.
- А... А я тут задержалась у вас, думала отдохну немного. У нас дома бедлам, на один телевизор пять человек и каждый желает увидеть свою программу..., поэтому не всегда удается посмотреть, что хочу.
- Я не часто смотрю телевизор, в основном только программу новостей.
- Ой, сейчас же уже девять часов, я ее вам включу.
Она щелкает переключателем и на экране под музыку закрутился земной шарик.
- Выпить пива или чего-нибудь другого хотите?
- Нет, не сейчас. Мне уже надо домой, я тут у вас загостилась.
Марина аккуратно складывает в полиэтиленовый мешок свое платье, туфли и направляется к двери.
- До свидания, Юрий Андреевич.
В цехе опять ЧП. Молодая прессовщица Надя, грохнула только что изготовленную порошину на пол. Вернее, она сорвалась с лотка, когда ее поднимали краном. На полу лежат крупные желтовато оранжевые куски пороха. Я, Марина и цеховой технолог Миша разглядываем это безобразие.
- В чем дело, Надежда? - спрашиваю я чуть не плачущую девушку.
- Так ведь облой... Я ее протолкнула на лоток, а облой не позволил ровно улечься..., ну и... качнулся трос, она и упала.
- Миша, нельзя ли чего-нибудь придумать? У тебя же голова для этого есть...
Для справки, Миша умнейший парень - я считаю, самый лучший технолог завода.
- Уже думал, Юрий Андреевич. Составил все бумаги, так нормировщики опять взбрызнулись, снять облой с порошины у пресса, это лишняя операция для прессовщицы, значит ей платить надо.
- Пусть платят. Я сам с этим разберусь, а сейчас оформите эту порошину как брак и уничтожьте.
- Хорошо, Юрий Андреевич.
- Марина Ивановна, все затраты по изготовлению этого изделия отнесите по статье расходов на испытание.
Они недоуменно смотрят на меня.
- Как на испытания? У нас деньги на эту статью сняты еще в прошлом году.
- Сегодня уже перевели на наш цех первый взнос, с завтрашнего дня мы начинаем испытывать новое изделие. Поэтому, Миша, подготовь второй бокс, там мощней пресс, свяжись ребятам с конструкторского по поводу технологии на новое изделие.
- А пресс-форма готова?
- Сегодня ее привезут сюда. Марина Ивановна, выделите для этой работы самую лучшую прессовщицу.
- Выделю, Юрий Андреевич, но рискованно все это. В смысле, весь наш брак перекидывать на конструкторов.
- Они сами согласились оплачивать все наши издержки, но за это потребовали пресс на длительное время. Так что мы вполне законно снимем с них деньги.
- Ну... если так...
- Потом наведите здесь порядок..., - махнул рукой на пол.
Мне здесь больше делать нечего, ребята сами с остальным справятся. Я отправился к себе в кабинет.
Все же сегодня явно неудачный день. Позвонили в одиннадцать и сообщили, что дома умер Василий Герасимович, мой начальник. Пришлось попросить к себе Анатолия Григорьевича. Толстяк вошел в мой кабинет, как хозяин, небрежно плюхнулся в кресло и спросил.
- Вы что то хотели Юрий Андреевич?
- Да, хотел. Вы знаете, что скончался Василий Герасимович?
- Знаю.
- Мне бы хотелось, чтобы профсоюз занялся его похоронами.
- Зачем, родственники сами похоронят его, без нашего вмешательства.
- Но наверно надо им помочь деньгами или хотя бы сделать оградку.
- Если им нужна помощь, пусть обратятся к нам в профсоюз и мы поможем. Зачем нам бежать впереди паровоза.
- Но это же наш работник, более тридцати лет отдавший производству...
- Слушайте, Юрий Андреевич, только не надо мне это рассказывать, я все прекрасно знаю. Но я знаю и другое, иногда можно получить по зубам залезая по своей инициативе в такие деликатные дела. Лучше подождем дальнейших событий, если позовут - поможем, нет, тогда без нас справились.
- Тогда у меня с вами разговор закончен.
- Я тоже так думаю, - Анатолий Григорьевич поднялся и поплелся на выход. - Не пойму, зачем меня приглашали по пустякам...
И эта последняя фраза опять в дверях.
В обед в столовой ко мне подошла Марина.
- Можно к вам, Юрий Андреевич.
- Садись.
Она ставит свой поднос напротив меня и садится.
- Оказывается у нас с вами есть общие знакомые, - начинает она разговор.
- Первый раз слышу.
- Разве вы с Аллой не знакомы?
- А с этой то, собачницей?
- Зря вы так на нее...
- Осуждаете, что так назвал?
- Да нет, просто не в собаке дело. Аллочка замечательный человек.
- Может быть, но мне она не понравилась.
- А она от вас в восторге.
- Меня это совсем не колышет.
- Ладно, не понравилась, так не понравилась. Вы не забыли, что ключ от вашей квартиры у меня?
- Не забыл.
- Можно мне его пока вам не возвращать?
Я с недоумением гляжу на нее, что это, нахальство или что то другое.
- Вы мне объясните в чем дело?
Она замялась.
- Видите- ли, к нам приезжают родственники из Сибири и им надо немного пожить у нас. В нашей квартире и так тесно, по всей видимости мне придется пожить в другом месте. Не подумайте, я не хочу осложнять вам жизнь и поэтому перееду ночевать к подруге, но мне нужно кое какие вещи вывести из дома и где то оставить их на хранение. У подруги только раскладушка для меня, тоже в комнатке мало места. Я подумала, может быть вы мне разрешите оставить у вас два чемодана.
Настырная девушка, ничего не скажешь.
- Хорошо, привози.
- Вот и ладненько, а то мне так неудобно, вас утруждать.
Я уже кончил обедать и встал.
- Сегодня я говорил с нашим профсоюзным деятелем по поводу Василия Герасимовича. Он отказался участвовать в похоронах, поэтому я попрошу вас, свяжитесь с родственниками Василия Герасимовича, узнайте, можем мы чем-нибудь им помочь.
Она кивает головой.
- Я поговорю с ними.
К концу дня позвонил Лешка.
- Юрка, ну ты и... крутанул.
- О чем ты?
