Когда все более и более нарастающая польско-католическая пропаганда стала печальной реальностью, а национальные и конфессиональные проблемы заметно обострились, в церковной среде начала пробуждаться и историческая память. Тогда вновь вспомнили о жертвах восстания 1863–1864 годов.
Именно в это время в среде минского духовенства возникла идея увековечить память псаломщика Федора Юзефовича сооружением ему достойного памятника. На проходившем 3—10 октября 1908 года Минском епархиальном съезде духовенства был инициирован вопрос о сооружении памятников погибшим в Минской епархии от рук повстанцев священнику Даниилу Конопасевичу и псаломщику Федору Юзефовичу. Тогда же был образован Комитет по сбору пожертвований на строительство памятников. Председателем Комитета избрали соборного протоиерея Владимира Успенского, а членами — священника заславльской церкви Петра Сущинского и священника богушевичской церкви Евгения Мальцева. Кроме подготовки проекта памятников и сбора необходимых средств Комитету поручалось как можно торжественнее отпраздновать освящение и открытие памятников, а также издать особый листок с описанием жизни и мученического подвига отца Даниила Конопасевича и псаломщика Федора Юзефовича. Памятники было поручено поставить не позднее весны или лета 1909 года. Кроме того, участники съезда постановили «просить духовенство епархии занести имена священника Конопасевича и псаломщика Юзефовича в церковные поминальники для вечного поминовения, а в ближайший воскресный день ко дню их смерти совершать в церквах панихиды об упокоении их души с произнесением соответствующих поучений»[27].
Однако едва благое дело было начато, как пришли и искушения. Появились непредвиденные препятствия, и все дело стало затягиваться. Вот что писал священник Петр Сущинский в сентябре 1909 года на страницах «Минских епархиальных ведомостей» об искушениях, с которыми пришлось ему столкнуться: «Крепкими словами назвали меня и на страницах газет и в частной переписке. Грешен, не мог спокойно отнестись к незаслуженной обиде, кровью обливалось сердце, болела душа, падала энергия. Но твердое убеждение в том, что Минская епархия, по примеру Киевской и Волынской, должна увековечить память борцов за русское православное дело, никогда меня не покидала.
Я верю, что незабвенные могилы о. Конопасевича и Юзефовича будут украшены часовнями, где русскому православному человеку можно будет излить в молитве свою душу и помянуть самоотверженных страдальцев за отчизну»[28].
Уже к 1910 году хлопотами отца Петра было собрано более 1000 рублей пожертвований.
Между тем выяснилось, что на могиле священника Даниила Конопасевича еще в 1870 году был установлен памятник, сооруженный на пожертвования духовенства Минской епархии. Нуждался он лишь в реставрации[29]. Таким образом, задача облегчалась, поскольку средства теперь были необходимы главным образом на проект и изготовление памятника Федору Юзефовичу. Впрочем, дело двигалось медленно — установлен памятник был, не как предполагалось в 1909-м, а лишь в 1911 году. Сооружен он был, как сообщали газеты, «на средства, пожертвованные русскими людьми, патриотами». Первоначально памятник планировалось установить в Святой Воле возле храма, но жители Великой Гати упросили устроителей поставить его непременно в их деревне — там, «где поляки произвели над несчастным Юзефовичем свои скорый, но не праведный и не милостивым суд»[30].
Торжественное открытие и освящение памятника состоялось 14 сентября 1911 года «при стечении народа». На торжество в Великую Гать от Минского православного народного братства прибыла депутация в лице священника Петра Сущинского и отставного полковника Ивана Андреевича Манцветова.
Памятник был выполнен из черного шведского гранита и представлял собой большой четырехконечный крест на ступенчатом основании. Стоял он на широком ступенчатом же постаменте, изготовленном из более дешевого материала. Надпись на верхней лицевой грани памятника гласила: «Псаломщику Федору Яковлевичу Юзефовичу, повешенному поляками в 1863 году». На нижней лицевой части монумента значилось: «От православного духовенства и паствы». Заднюю нижнюю часть украшали стихи:
Слава за веру борцам,
Верным России сынам,
Тем, что готовы отдать
Душу за Родину-мать!
Памятник окружала ажурная металлическая ограда. По воспоминаниям старожилов, находился он в самом центре деревни на небольшой площади.
Сохранилась фотография памятника, опубликованная в иллюстрированном приложении к «Минскому Слову» № 4 за 1912 год.
Недолго, однако, суждено было простоять памятному кресту. В 1921 году по результатам Рижского договора западная часть Белоруссии вошла в состав Польши, на территории которой оказалась и деревня Великая Гать. Вскоре польские оккупационные власти обратили внимание на памятник и надпись на нем. По их распоряжению памятник был демонтирован, а фамилия Юзефовича включена в реестр врагов Речи Посполитой[31]. Разрушен был и небольшой памятник, установленный на месте гибели псаломщика его дочерью Марией Федоровной. Так были уничтожены видимые знаки, напоминавшие об убийстве польскими повстанцами православного церковнослужителя.
Спустя некоторое время в Великой Гати произошла любопытная история. Местных парней стали призывать на службу в польскую армию. И вот как-то трое таких призывников решили сделать своего рода «оброк» (обет), чтобы Господь благословил их и сохранил от всякой опасности во время службы. За ночь в лесу они вырубили топорами деревянный крест и к утру установили его возле того места, где стоял раньше памятник. Так этот обетный крест и остался стоять там на многие годы. Случай этот красноречиво свидетельствует о том, что местные жители почитали памятник-крест как святыню.
Уже во времена советской власти обетный крест вместе с еще несколькими придорожными крестами был ночью спилен местными активистами и брошен в канаву. Обнаружив наутро, что креста нет, жители деревни разыскали его, достали из канавы и установили на кладбище, где он находится и поныне[32]. И хотя в деревне давно позабылась история, происшедшая в далеком 1863 году, к этому месту сохраняется особое уважение. Лишь старожилы еще помнят о «каком-то» повешенном человеке, да еще о «золотом кресте» (?), что стоял когда-то в их деревне.
Бурный XX век, полный политических и социальных потрясений, изгладил из народной памяти многие исторические события. Казалось, было забыто и имя Федора Юзефовича.
Но с пробуждением в нашем Отечестве исторической памяти вспомнилось и имя Святовольского псаломщика. В 2007 году вышло второе издание книги «Год 1863. Забытые страницы», в которой были реконструированы обстоятельства мученической кончины Федора Юзефовича[33]. Позже появилось третье издание, дополненное новыми материалами[34].
А совсем недавно нашелся и памятник, установленный Юзефовичу в 1911 году!
Разыскал его известный белорусский коллекционер и исследователь Владимир Лиходедов. Поскольку в круг его интересов входят и старинные памятники, он заинтересовался памятником на старом католическом кладбище в Коссово, «восстановленным» в 2005 году на могиле участников восстания 1863 года.
Исследователь начал разыскивать информацию об этом памятнике, но за несколько лет поисков так и не смог найти о нем никаких сведений. Отсутствовали и старые снимки. Тогда В. Лихо дедов решил выехать на место в надежде найти там хоть какую-нибудь информацию или зацепку.
При въезде в городок Коссово, со стороны Ивацевичей, с правой стороны находится католическое кладбище, у края которого возвышается черный гранитный крест на ступенчатом постаменте. На передних гранях надписи на польском языке: «11 ноября 1928 г. в годовщину 10-летия независимости, польским повстанцам, погибшим в 1863 году в повете Коссовском — жители повета» и «Здесь покоится прах повстанцев Красинского, Лукашевича и неизвестного». Текст вырезал Ц. Лев из Пружан. Местные жители рассказали, что первоначально крест установили в 1928 году. Простоял он до 1939 года, когда группа красноармейцев при помощи грузовика сбросила крест с постамента, который вместе с надписями остался нетронутым. Более 60 лет крест пролежал на кладбище, сросшись с землей, пока в 2005 году его не вернули на прежнее основание местные энтузиасты.
Лиходедов вспоминал: «…Я возвращался из Коссово разочарованным: практически ничего нового об истории памятника не узнал. Но всю дорогу меня преследовала мысль, что этот памятник я где-то уже видел. Дома я тщательно просмотрел всю свою коллекцию старых фото и открыток с видами памятников — ничего. И тут вспомнил!.. Беру иллюстрированное приложение к „Минскому Слову“ за 1912 год, сердце колотится. Какая удача! Вот он?! Памятник Юзефовичу! На первый взгляд, есть сомнения, но при детальном рассмотрении уверенность крепнет с каждой секундой. Несмотря на не совсем четкую фотографию в газете, сходство поразительное. И тут и там черный гранит. Крест и две верхние ступени с постамента, только уже с другими надписями, одинаковы. Не хватает только массивной нижней части постамента от памятника Юзефовичу и ступеней к нему»[35]. Коллекционер тут же поделился новостью со своим московским другом и коллегой, крупнейшим специалистом по изучению памятников Российской империи Кириллом Соколом. Тот подтвердил его догадки, сказав, что для специалиста по обработке камня сделать новую надпись на месте старой не составляет труда, а также выразил готовность немедленно приехать для более детального изучения памятника. После повторного осмотра, проведения замеров и определения пропорций сомнений не осталось — это один и тот же памятник! В пользу этой версии говорили и многие другие факты. Польша в 1920—1930-х годах не имела собственного гранита и использовала этот дорогой материал крайне редко, в особо значимых случаях. Трудно представить, что для почти неизвестной могилы в захолустном местечке кем-то был заказан за границей памятник из дорогого гранита. В этот период польские памятники в большинстве изготавливались из металла, бетона и гипса даже для таких значимых фигур, как Пилсудский, Костюшко, Мицкевич… Также в те годы была распространена переделка русских памятников. Подобное произошло с памятником Отечественной войны 1812 года в Кобрине. В 1920-е годы польские власти сняли с памятника бронзового орла и доски с надписями, водрузив на оголенный постамент бюст Костюшко. Только в 1960-х памятнику вернули прежний вид. В межвоенные годы меняли облик монументы во Влодаве, Войславице, Желтках, Кжешове…
