На этот вопрос существует даже детский ответ: и без того угнетенному, немалому числом местному населению, еще не прошедшему мучительный процесс «сгущения» нации, населению, которому этот процесс только предстоял. Увы, в отличие от Франции, текущая сумма населения которой более или менее равнялась будущей французской нации, от Британии, жители которой и стали нынешними британцами, Палестина имела значительное собственное — отнюдь не еврейское — население, совершенно не собиравшееся «сгущаться» в еврейскую нацию. Хуже того, еврейские нациообразователи отнюдь не планировали включить «туземцев» в свой «исходный материал»[8]. Поэтому в отличие от французского, немецкого и прочих европейских примеров национального «сгущения» еврейский национальный эксперимент с самого начала нес на себе позорное пятно колониализма[9]. Полигон, на котором должна была «сгуститься» еврейская национальная галактика — с ее неизбежными экономикой, университетами и армией, — предстояло предварительно очистить от большинства местных жителей, совершенно чужих и неуместных. Оставшихся ждала судьба чужаков на собственной земле — примерно как американских индейцев.
Сионистское «заселение» Палестины было банальным колониальным мероприятием, под стать освоению Австралии, Северной Америки или Алжира, обходившемуся, впрочем, без красивых лозунгов. Единственное отличие — оно развернулось заметно позже и включало в себя предварительное (а не постфактум) изобретение нации. Естественно, сионизму потребовался собственный территориальный миф, который был очень быстро создан. Это и есть миф об Эрец Исраэль, подробно разобранный в этой книге. Увы: в то время как изобретение французской, немецкой или британской нации представляло собой болезненное и опасное, но все же объективно прогрессивное — для своего времени — дело, вроде изобретения пороха или парового двигателя, изобретение всемирной еврейской нации оказалось тривиальной колониальной реакцией, наподобие торжественного сбора конкистадоров. Сионистский проект был лишь жалким подражанием реальным процессам, через которые проходили европейские территориальные коллективы. Он даже не ускорил долгожданную еврейскую эмансипацию в европейских странах — наоборот, он смаковал и эксплуатировал еврейские беды с тем, чтобы оправдать, объяснить и подстегнуть свое колониальное предприятие.
Изобретение еврейского народа, таким образом, разительно отличалось от изобретения европейских наций. В предыдущей книге Ш. Занд показал мифический характер «единого всемирного еврейского народа» — не говоря уже о «вечном едином всемирном еврейском народе»[10]. Он продемонстрировал, с какой решимостью сионистское движение (и сионистское мышление) противится неизбежному — образованию новой израильской нации[11]. Но это лишь одна сторона дела. Есть и другая.
Все национальные мифологии территориальны. Однако нельзя утверждать обратное: что все национальные территории мифологичны. Территория Великобритании являлась готовым материальным базисом для строительства британской нации. Она была дана будущим британцам в непосредственных ощущениях; мало того, на ней никто, кроме них, и не жил. Увы, еврейская национальная территория так же мифологична, как и сама еврейская нация. Ее надо было не только выдумать, но и определить, ей надо было сочинить историю, ее надо было завоевать; мало того, с нее необходимо было согнать местное население.
Стало быть, сколько бы нам ни рассказывали о «столкновениях цивилизаций», сколько бы раз нас ни пытались обмануть «культурной несовместимостью» различных народов, настоящая природа арабо-израильского конфликта проста, как мычание, — это колониальный конфликт, со временем выродившийся в территориальный. Изначально совершенно непримиримый. Ставший — с годами, после множества трагедий — примиримым и устранимым. Но все еще не устраненный.
Занд раз за разом подчеркивает: еврейская колонизация Палестины (в отличие от большинства других колонизаций) удалась. Именно Палестины (то есть правобережья Иордана) — ибо сионистское движение смирилось с тем, что «внепалестинские», то бишь заиорданские, провинции «Эрец Исраэль» ему не достанутся. Нынешнее состояние дел в этой многострадальной стране следует сравнивать с положением в Канаде, Соединенных Штатах, Новой Зеландии или Австралии — только не сегодняшним, а примерно столетней давности. Жаль, что сионистская колонизация была варварской — как все колонизации; куда важнее, однако, что устранение ее результатов в наше время стало бы не менее варварским делом. Отсюда не следует, что для региональной нормализации от нас, израильтян, требуется лишь некоторое количество крокодиловых слез. XXI век — это не век XIX. Белые австралийцы, американцы и новозеландцы, вернее — австралийские, американские и новозеландские колонизаторы (прибывшие, как ни странно, из той самой Великобритании, которая породила сионистский проект), столь основательно истребили местное население, что со временем начали всерьез взвешивать предоставление его остаткам кое-каких прав и привилегий — так гораздо изящнее. Израильский (сионистский, еврейский) случай иной. Налицо не горы черепов, а во-первых, живые третируемые «граждане второго сорта», во-вторых, огромное число ни в чем не повинных беженцев и их потомков, в-третьих, миллионы обездоленных лиц без прав и гражданства, живущих на оккупированных территориях. То есть гражданское неравенство, проблема беженцев, оккупация и апартеид. Но не вселенское кладбище. Кое-кто по сей день вздыхает — смерть списывает грехи. Да и извиняться перед покойниками куда как легче.
Двадцатый век создал неразрешимый конфликт. Двадцать первый привел его в разрешимое состояние. Остановка за малым — за реалистическим истолкованием территориальной проблемы, за ее деконструкцией. Это непросто. Именно поэтому Занд и вернулся к ее мифологическим истокам.
Разумеется, если все будет в порядке, Израиль останется на политической карте мира. Как и Новая Зеландия, как и Соединенные Штаты, как и Канада. Но ему, как им в свое время, придется отказаться от примордиального (не такого уж старого) мифа, признать и оплакать причиненное зло — и заплатить за него. Если все будет в порядке, беженцы — в подавляющем своем большинстве — уже не вернутся в Палестину. Им некуда возвращаться — Палестина перенаселена. В 1948 году здесь жило около двух миллионов человек, сейчас — одиннадцать. Однако перед беженцами придется извиниться, более того — встать на колени. Вдобавок заплатить им щедрую компенсацию. Возможно, у Израиля нет таких денег. Ничего страшного — он поищет. Кто ищет — чаще всего находит.
Самое главное: палестинские арабы всех конфессий, оставаясь меньшинством на территории суверенного Израиля, станут полноправными гражданами (не только набором второсортных индивидуумов) в государстве, которое не будет больше стесняться равноправия. Не следует забывать, что сионистская политическая философия поставила элементарное утверждение «государство принадлежит всем своим гражданам» под политический запрет (не говоря уже о том, что оно считается политически некорректным и антисемитским): партии, провозглашающие этот тезис, не допускаются к участию в парламентских выборах. Это самоубийственная философия: Израиль выживет, лишь если тривиальная эгалитарная схема из запретной и презренной станет консенсуальной.
Разумеется, оккупацию палестинских территорий (для справки — захваченных в 1967 году) придется прекратить. Это самое простое. Гораздо труднее будет осмыслить признание окончательных границ, столь чуждое сионистской мифологии, и (почти столь же невозможное) мирное существование с народами и государствами, располагающимися по другую их сторону.
Кто-то когда-то[12] сказал: «Страну без народа — народу без страны». Хорошо сказал. Только вот изначальные реалии были прямо противоположными — вымышленный сионистский народ, поколебавшись между Угандой и Аргентиной, торжественно объявил населенную Палестину пустой территорией, а впоследствии превратил немалую ее часть в таковую. Но природа не выносила и не выносит пустот! От Израиля требуется совсем немного — осознать заполненность всех ближневосточных «жизненных» пространств, начиная со своего собственного. Пусть он хотя бы осознает существование пестрой израильской нации. Остальное — комментарии. Вдобавок нехитрые.
В конечном счете, не все так уж плохо. Коллективу, пожелавшему, пусть за чужой счет, сплотиться в современную нацию, придется — с изрядным опозданием — освоить и другие современные изобретения: современную демократию, современные национальные отношения и современные отношения между государствами. Нынешние израильские теоретики всерьез утверждают, что евреи — особенный народ, так что их государство может не иметь границ. Боюсь, кое-кому скоро придется за них — теоретиков — краснеть.
