В 1271 году неуловимого партизана заманили в ловушку в аббатстве Раффорд и отвезли в тюрьму Ноттингемского замка, но один из служителей шерифа, рыцарь Ричард Фолиот, освободил Роджера и его товарищей из темницы и спрятал их в своем замке Фенвик в Барнсдейлском лесу. Шериф (им был тогда Реджинальд де Грей, когда-то служивший вместе с Годбердом в Ноттингеме) отправил против Ричарда военный отряд, взял штурмом замок и бросил его хозяина в темницу, но неуловимый Роджер снова сумел бежать. В конце концов его все же схватили и заключили в Тауэр, где он просидел три года, но в 1275 году принц Эдвард, став королем, помиловал его и отпустил домой. После этого Годберд, уже немолодой, мирно жил в своем лестерширском имении Суонингтон до самой смерти, случившейся где-то около 1290 года. В 1287 году его привлекли к суду по обвинению в браконьерстве вместе с Реджинальдом де Греем — «лесной закон» не имел срока давности, и обвинение относилось к тем временам, когда старые враги еще были друзьями и развлекались охотой на королевских оленей в Шервудском лесу.
Многое в истории Роджера Годберда напоминает приключения Робин Гуда — и противостояние с шерифом, и нелюбовь к церковникам, и дружба с рыцарем Ричардом (в балладах не Фолиотом, а Ли), и разбойничья жизнь в Шервуде. Однако нет никаких сведений, что Роджера когда-либо называли Робин Гудом — впрочем, эти сведения могли просто не сохраниться. Он умер своей смертью в Лестершире и никак не мог скончаться от ран в Кирклисе. И самое главное — Роджер Годберд жил до появления в Англии длинного лука и вряд ли умел стрелять из него. Тем не менее время от времени появляются желающие объявить его «подлинным» Робином[62]. Почва для этого есть: неукротимый мятежник наверняка поучаствовал в складывании легенды о Робин Гуде или, во всяком случае, ее «ноттингемской» версии. Следует отметить, что два века спустя хронист Уолтер Боуэр связал деятельность Робина именно с восстанием Симона де Монфора.
Как уже говорилось, главные прототипы Робин Гуда выходили на историческую арену в периоды смут и гражданских войн, когда ослабление королевской власти развязывало руки как обычным разбойникам, так и властолюбивым авантюристам. Первым таким периодом было правление Иоанна Безземельного, вторым — годы мятежа Монфора. Третьим стали последние годы правления Эдуарда II. Наследник сурового Эдуарда I искренне стремился быть хорошим королем, но его излишнее доверие к алчным и недобросовестным фаворитам подорвало престиж власти. Грозным сигналом этого стал уже упомянутый мятеж Томаса Ланкастерского, собравшего из северных дворян и йоменов целую армию для похода на Лондон. В тот раз свержение короля предотвратило только мужество опытного командующего шотландской армией Ричарда Харклея, разбившего мятежников при Бороубридже в марте 1322 года. После казни Ланкастера его сторонников объявили вне закона, и они разбежались по лесам и пустошам, спасая свою жизнь. Охотой за ними руководил шериф Ноттингемский Генри де Фокомбер, назначенный временно также шерифом Йоркшира.
К этим беглецам, возможно, принадлежал и дворянин Роберт Гуд, о существовании которого узнал в 1835 году историк Джозеф Хантер (1783–1861), разбирая архив судебных дел города Уэйкфилда. Там он нашел имена Роберта Гуда и его жены Матильды, которые в 1316 году владели в городе участком земли и домом. Отец Роберта Адам Гуд получил землю от владельца Уэйкфилдского манора Джона де Варенна, графа Суррея, у которого он служил лесничим. Уэйкфилд, расположенный к западу от Барнсдейла, упоминается в балладе «Робин Гуд и веселый гуртовщик» — в этом городке жил ее персонаж Джордж-э-Грин, побивший Робина в честном поединке. Здесь же, как уже говорилось, между 1318 и 1323 годами орудовал разбойник по кличке Маленький Джон. Уроженец Шеффилда Хантер давно увлекался историей своего края и одним из первых предложил перенести «прописку» легендарного разбойника из Шервуда в Барнсдейл. При этом он выступал против отождествления Робина с «гоблином или мифическим героем», считая его вполне реальным историческим персонажем. Поэтому, увидев в лондонском Национальном архиве, помощником хранителя которого он был, старинные документы с именем Роберта Гуда, Хантер сразу заинтересовался ими.
В 1852 году историк изложил результаты своих изысканий в альманахе «Критические и исторические изыскания». По его мнению, Роберт Гуд участвовал в восстании графа Ланкастера. Как и его отец, он был лесничим, и после поражения мятежников для него было вполне естественно укрыться в Барнсдейле. В Папплвикской церкви посреди Шервудского леса — той самой, где будто бы состоялась свадьба Алана-э-Дейла, — сохранилась могила лесничего XIV века. Его резное изображение показывает, что лесники той эпохи были как две капли воды похожи на Робин Гуда — носили с собой лук со стрелами и сигнальный рог, а для защиты от непогоды надевали плащ с капюшоном (hood). Каждый лесник мог проводить в лесной чаще целые недели, захватив с собой котомку, в которой лежали нож, деревянная чашка, тряпица с солью и свернутое одеяло. Всем остальным их снабжал лес.
Привыкнув к такой жизни, Роберт Гуд вполне мог проводить в своем убежище бо́льшую часть года, кроме зимы: когда дороги заметало снегом, а королевские стражники не высовывали нос из-за стен замков, изгнанник мог без опаски возвращаться домой к своей Матильде. Без сомнения, он жил в лесу не один: и на войну, и в изгнание с ним могли отправиться родственники и слуги, а позже к этому маленькому отряду прибились другие беглецы от закона, которых хватало в это неспокойное время. Как и «удальцы» Робин Гуда, люди Роберта досаждали королю не только тем, что грабили его чиновников, но и тем, что охотились на оленей. Хотя, как уже говорилось, Барнсдейл, в отличие от Шервуда, не являлся королевским лесом, олени принадлежали графу Суррею — союзнику Эдуарда и врагу Роберта.
Лесная жизнь Роберта Гуда, как предполагал Хантер, продолжалась не очень долго. Весной 1323 года король отправился в длительное путешествие на север Англии, пытаясь примириться со своими мятежными подданными. Проехав через Ланкашир и Йоркшир, он 9 ноября прибыл в Ноттингем, где призвал к себе всех объявленных вне закона сторонников Ланкастера, обещая им прощение. Беглецы, как отмечено в документах, являлись к нему чуть ли не каждый день; возможно, они встречались с королем и во время его охоты в Шервудском лесу. 23 ноября Эдуард покинул город, увозя с собой — что важно — некоторых помилованных мятежников. Отправившись в Дербишир, он встретил Рождество в замке Кенилворт, принадлежавшем казненному Ланкастеру, а потом отправился в Лондон, куда прибыл в начале января.
Возможно, среди беглецов, принявших амнистию и поступивших на королевскую службу, был и Роберт Гуд. Джозеф Хантер отыскал в Национальном архиве документы о том, что с апреля по ноябрь 1324 года некий Робин Год (Robyn Hod) служил в королевском дворце, выполняя вместе с двадцатью семью другими людьми обязанности valet porteurde la chambre, то есть лакея-смотрителя королевских покоев. Стоит отметить, что эту должность при дворе занимали не простые слуги, а выходцы из почтенных семей, хоть и не носившие, как правило, рыцарского титула, — как раз таким был Роберт Гуд из Уэйкфилда. Согласно документам в последний раз он получил жалованье 22 ноября 1324 года. В соответствующем документе говорится: «Выплатить Робину Году, в прошлом одному из слуг, пять шиллингов в дар, поскольку он не может больше работать»[63].
Джозеф Хантер предположил, что этот Робин и был Робертом Гудом, поступившим после амнистии на королевскую службу. Согласно «Малой жесте», после пятнадцати месяцев, проведенных при дворе, разбойник заскучал и запросился обратно в «зеленый лес». Может, это случилось и со сквайром из Уэйкфилда? Тогда отведенные ему балладой 22 года жизни закончились в 1347 году — этот год, если предположить ошибку копирования, значится и на надгробии Робин Гуда в Кирклисе. Кстати, бывший монастырь находится всего в нескольких милях от Уэйкфилда, а его приоресса Элизабет де Стэнтон, как уже говорилось, возможно, была сестрой жены Робина Матильды. Всё это заставило ученых в течение нескольких десятилетий считать Роберта Гуда идеальным кандидатом на роль «исторического» Робина.
Тему развил йоркширский краевед Джон Уокер, который в 1944 году отыскал в архивах новые сведения о семействе Гудов, владевшем поместьем в Уэйкфилде[64]. Еще в 1202 году по соседству с этим городом жил некий Джон Гуд с женой Рагнильдой — возможно, они были предками Адама Гуда, ставшего около 1265 года лесничим Барнсдейлского леса. Какое-то время спустя (вероятно, около 1280 года) у Адама родился сын Роберт. В 1316 году у Роберта уже были жена Матильда и дети; по причине расширения семьи он купил у графа Суррея за два шиллинга участок земли на рыночной площади Бикхилл для строительства нового дома. Тогда же его оштрафовали на три серебряных пенни за неявку на войну с шотландцами. Похоже, этот штраф, несмотря на его незначительность, поссорил самолюбивого Роберта не только с графом, но и с королем. В 1321 году Гуда не оказалось среди городских землевладельцев — скорее всего, он вступил в армию графа Ланкастера, которая в то время формировалась именно в Уэйкфилде. В начале следующего года уэйкфилдские лучники, мобилизованные стюардом графа Саймоном де Болдерстоном, приняли участие в злополучной битве при Бороубридже — возможно, среди них был и Роберт Гуд. Кстати, в этом сражении лучники Ланкастера были одеты в кафтаны из «линкольнской зелени» — тогда эта униформа появилась в Англии в первый раз. После разгрома мятежа дом Гуда на Бикхилле был конфискован вместе с собственностью других сторонников Ланкастера, а его владелец надолго исчез из документов.
