Глава VI.
Теченіе событій во Псковѣ въ концѣ іюля, началѣ августа. Глухое недовольство среди эстонскихъ солдатъ и у русскаго населенія создавшейся картиной управленія. Большевистская агитація. Слухи объ уходѣ эстонцевъ и тревога обывателей Пскова. Заигрыванія власти съ общественностью и подходы Балаховича. Частныя совѣщанія мѣстныхъ общественныхъ дѣятелей по поводу создавшейся обстановки. Бесѣда съ корреспондентомъ «Таймса». Эстонское командованіе во Псковѣ ищетъ общенія съ общественностью. Переговоры съ эстонскимъ консуломъ г. Пиндингомъ. Возникновеніе идеи общественнаго съѣзда и отправка отъ псковской общественности тайной делегаціи въ Ревель для переговоровъ съ представителями Антанты и съ эстонскимъ правительствомъ. Ревельскіе визиты и переговоры: ген. Лайдонеръ — Штрандманъ — англійскій консулъ Базанкетъ — англійская военная миссія — полк. Пиригордонъ. Возникновеніе идеи русскаго областного правительства. Соціалистическій блокъ и письмо ген. Гофа. Марши ген. Марша во Псковъ. Мѣстное эстонское командованіе и Ивановъ съ Балаховичемъ въ роли піонеровъ «Псковской Республики». Псковскіе обывательскіе круги и идея организаціи правительства. Переговоры съ «Финляндцами» и Русскимъ Совѣтомъ. Общая мѣстная политическая ситуація и необходимость переворота.
Въ вотчинѣ Балаховича, во Псковѣ, событія шли своимъ чередомъ…
Частые натиски большевиковъ извнѣ, безработица, спекуляція, отсутствіе судовъ, полный административный произволъ и казни, казни безъ конца — внутри. Вѣшали по прежнему днемъ, но не на фонаряхъ, а на спеціально выстроенной на Сѣнной площади висѣлицѣ. Всесильный начальникъ контръ-развѣдки Балаховича полк. Энгельгардтъ находился въ апогеѣ своего безудержнаго произвола и вѣшалъ, игнорируя даже фиговые листки военно-полевой юстиціи.
Безпрерывныя казни и связанныя съ ними сцены измучили нервы обывателей до крайности. Но объ общественномъ протестѣ и рѣчи не могло быть: ужасъ сковалъ всѣ уста. Келейно кое-кто изъ жителей обратился за содѣйствіемъ къ псковскому архіерею, прося послѣдняго повліять на Балаховича и прекратить во Псковѣ эти открытыя убійства. Архіерей немедленно пошелъ навстрѣчу воплю обывателей, но Балаховичъ предупредилъ этотъ ходъ. Не дожидаясь визита архіерея, Балаховичъ черезъ одного изъ своихъ клевретовъ далъ понять владыкѣ, что, молъ, отказать въ просьбѣ архіерею ему, Балаховичу, неловко, а удовлетворить такой просьбы онъ не можетъ. Такъ и кончилась эта попытка ничѣмъ. Генералъ Арсеньевъ, въ качествѣ начальника 2-го корпуса, по прежнему имѣлъ мало солдатъ, уйму канцелярій и ноль авторитета у Балаховича. Вновь испеченный псковскій губернаторъ баронъ Крюденеръ-Струве въ теоріи долженъ былъ управлять сворой комендантовъ, прекрасно усвоившихъ всю безбрежность знаменитыхъ приказовъ Хомутова — Родзянко и не нуждавшихся ни въ какой дополнительной наукѣ, практически же новый губернаторъ такъ таки и не успѣлъ ничѣмъ себя проявить: сначала не могъ устроиться, а потомъ городъ палъ. Псковичамъ фамилія этого губернатора была памятна еще со временъ нѣмецкой оккупаціи. Тогда баронъ Крюденеръ-Струве прочился на ту же губернаторскую должность со стороны… нѣмецкихъ оккупаціонныхъ властей, представлявшихся во Псковѣ персонами одна другой реакціоннѣе. То, что господинъ баронъ пришелъ къ намъ позже въ той же должности, но черезъ другія двери, лучше всего характеризовало установившійся политическій режимъ.
На фронтѣ эстонцы перешли отъ наступленія къ оборонѣ. Среди оперировавшей второй эстонской дивизіи появились признаки недовольства. Войнѣ не предвидѣлось конца, а результаты были невеселые и безплодные. Фронтъ все время ползалъ, такъ какъ «корпусъ» — собственно отряды Балаховича — были слабы настолько, что одни, безъ помощи эстонцевъ, держать фронта не могли. А тутъ еще русское деревенское населеніе изъ сочувствующаго бѣлымъ, подъ вліяніемъ режима Хомутовскихъ комендантовъ и налетовъ балаховцовъ, превратилось понемногу въ равнодушное, а иногда и прямо враждебное, при чемъ враждебность переносилась также на эстонцевъ, какъ собратьевъ по оружію съ русскими бѣлыми. На этой почвѣ однажды произошелъ совсѣмъ печальный случай. Одна деревня, раздраженная произволомъ бѣлой администраціи, ночью по лѣсной тропинкѣ провела въ тылъ бѣлой дежурной заставы большевистскихъ солдатъ, и тѣ вырѣзали нѣсколько человѣкъ сонныхъ эстонцевъ. Послѣ этого случая крестьяне стали чаще и чаще поговаривать, что имъ «не нужно ни бѣлыхъ, ни красныхъ», а эстонскіе солдаты роптать, что ихъ руками хотятъ поддерживать русскихъ помѣщиковъ противъ русскихъ крестьянъ.
Еще больше поддерживала броженіе умовъ упорная большевистская агитація, которая умѣло использовала всѣ неприглядныя стороны бѣлаго управленія. Въ нѣкоторыхъ большевистскихъ прокламаціяхъ, напримѣръ, весьма ядовито спрашивали эстонскихъ солдатъ: «За что воюетъ ваша «демократическая» армія? Своихъ бароновъ вы прогнали, а русскимъ крестьянамъ хотите вернуть царя и помѣщиковъ?» Солдаты несли эти прокламаціи своимъ офицерамъ, осаждали ихъ щекотливыми вопросами, а тѣ не знали, что отвѣчать, въ глубинѣ души иногда вполнѣ раздѣляя солдатскія недоумѣнія.
Броженіе среди эстонскихъ войскъ, разумѣется, не осталось тайной для псковичей, и вскорѣ въ городѣ поползъ зловѣщій слухъ, что эстонцы собираются оттянуть свои войска къ Печерамъ, верстъ за 30 по направленію къ Эстляндіи. Понимая хорошо, что Псковъ держится только благодаря эстонской помощи и что, въ случаѣ ухода эстонской арміи, городъ снова попадетъ въ руки большевиковъ, обыватель забился въ смертномъ страхѣ за свою судьбу и, встрѣчаясь другъ съ другомъ, тревожно спрашивалъ: «что же съ нами будетъ?»
Балаховичъ какъ будто не обращалъ никакого вниманія на эти страхи, бахвалясь еще болѣе прежняго своими мнимыми побѣдами, а генералъ Арсеньевъ, сознавая опасность положенія и въ кругу своихъ людей не скрывая этого, сталъ искать выхода изъ тупика.
Ближайшимъ результатомъ уроковъ, преподанныхъ дѣйствительностью, было то, что приближенные генерала начали строить глазки общественности: нельзя ли, молъ, какъ-нибудь перетянуть общественныя симпатіи на свою сторону, а тамъ, черезъ посредство общественныхъ дѣятелей, повліять и на эстонцевъ. Стали предлагать сотрудничество въ своей газетѣ, пробовали собрать для «бесѣды и взаимнаго ознакомленія» болѣе видныхъ представителей интеллигенціи. Но въ первомъ случаѣ ихъ поблагодарили «за честь», а во второмъ — на бесѣду собрались, кажется, одни унылые и запуганные чиновники, не обладавшіе достаточнымъ гражданскимъ мужествомъ, чтобы сказать начальству всю правду въ глаза.
Одновременно или нѣсколько ранѣе сталъ дѣйствовать въ томъ же направленіи г. Ивановъ. Какъ всегда, въ теоріи онъ великолѣпно разбирался въ положеніи даннаго момента, но Пскову эта фигура была настолько ясна и понятна, что практически ввести въ заблужденіе онъ уже никого не могъ. Объявившись снова во Псковѣ, онъ сталъ искать встрѣчи съ кѣмъ-либо изъ видныхъ псковскихъ людей. Вскорѣ у него состоялось свиданіе въ мѣстной гостиницѣ «Лондонъ» съ городскимъ головой Ф. Г. Эйшинскимъ, бывшимъ предсѣдателемъ уѣздной земской управы П. А. Богдановымъ и др. Передаю бесѣду со словъ П. А. Богданова.
Г. Ивановъ сообщилъ, что онъ пріѣхалъ изъ Ревеля. Видѣлся тамъ съ членами эстонскаго правительства и съ главнокомандующимъ ген. Лайдонеромъ. Можетъ опредѣленно заявить, что въ ближайшее время, не позже августа мѣсяца (разговоръ происходилъ въ серединѣ іюля), эстонцы отойдутъ на свою границу (укрѣпленную линію Изборска). Отходъ вызывается желаніемъ сохранитъ боеспособность арміи и нежеланіемъ помогать русской реакціи во главѣ съ Родзянко и Хомутовымъ. По мнѣнію г. Иванова, выходъ изъ создавшагося положенія одинъ: должна быть образована Псковская Республика. Командованіе бѣлыми вооруженными силами должно перейти къ Булакъ-Балаховичу, главнокомандованіе — къ генералу Лайдонеру. Гражданское управленіе должно быть построено самостоятельно, военная власть въ него не вмѣшивается. На указаніе П. А. Богданова, что область безъ средствъ, продовольствія, безъ боевого снабженія арміи существовать не сможетъ, что разсчитывать на полученіе всего этого съ населенія не приходится, г. Ивановъ отвѣчалъ, что помощь со стороны Эстіи и союзниковъ, пока Республика станетъ на ноги, будетъ безусловно обезпечена, и что вообще иного выхода нѣтъ, такъ какъ, послѣ ухода эстонскихъ войскъ, Псковъ будетъ сразу занятъ большевиками.
Свиданіе было краткимъ. Ф. Г. Эйшинскій и П. А. Богдановъ заявили г. Иванову, что безъ предварительнаго обсужденія поднятыхъ вопросовъ въ болѣе широкомъ кругу, никакого отвѣта дано быть не можетъ.
Обсужденіе заявленій Иванова происходило въ псковской городской управѣ. Я тогда былъ по финансовымъ дѣламъ города въ командировкѣ въ Ревелѣ, а П. А. Богдановъ точнаго состава совѣщанія не помнитъ. Кромѣ членовъ управы были, кажется, кое-кто изъ земцевъ. Отношеніе совѣщанія къ проекту Иванова быстро намѣтилось, какъ рѣзко отрицательное, прежде всего потому, что къ самому г-ну Иванову, какъ человѣку съ авантюристическими замашками, всѣ относились по меньшей мѣрѣ недовѣрчиво, а затѣмъ сама идея Псковской Республики плохо усваивалась присутствующими.
