В 1906 году де ла Уэрта вступил в Либеральную партию братьев Флорес Магон и финансово содействовал изданию партийной газеты «Рехенерасьон», которая пропагандировала революцию в Мексике и свержение Диаса. Де ла Уэрта активно участвовал в работе местного политического клуба против переизбрания Диаса, а после свержения диктатора стал депутатом местного уровня. В Соноре его высоко ценили как посредника в урегулировании постоянно возникавших конфликтов с индейцами яки. Последние доверяли молодому политику, хорошо знавшему их обычаи. Принял де ла Уэрта участие и в событиях февраля 1913 года, пытаясь помешать свержению Мадеро. После узурпации власти генералом Уэртой он как депутат от Гуайямаса в сонорском конгрессе осуществлял связь между Сонорой и Каррансой. Карранса настолько доверял де ла Уэрте, что в сентябре 1913 году назначил его временным министром внутренних дел.
В мае 1916 года после разгрома Вильи де ла Уэрта стал временным губернатором Соноры и занимал этот пост до вступления в силу новой Конституции, после чего в штате прошли губернаторские выборы, на которых победил генерал Кальес. Кальес считал «штатского» де ла Уэрту своим человеком, а Обрегон как «главный сонорец» считал своим человеком Кальеса. Де ла Уэрта представлялся обоим генералам выгодной временной кандидатурой для самых разных постов, так как собственной опоры у него в армии не было.
Однако бывший банковский клерк имел политические амбиции, которые отчетливо проявились во время его непродолжительного губернаторства в Соноре в 1916–1917 и 1919–1920 годах (в 1919 году он был избран губернатором Соноры при поддержке Обрегона и Кальеса). Де ла Уэрта приступил к проведению в штате земельной реформы,[152] активно строил сельские школы и, как правило, принимал сторону рабочих в их конфликтах с предпринимателями. Например, 27 августа 1916 года губернатор Соноры издал декрет о брошенных землях, согласно которому оставленные конттреволюционерами-эмигрантами земли передавались для обработки (правда, временно) бывшим крестьянам-арендаторам и сельскохозяйственным кооперативам.[153] Несмотря на стойкую расистскую неприязнь к индейцам в обществе, де ла Уэрта от имени штата купил у землевладельцев восьми деревнь участки и передал их яки. Губернатор подчеркивал, что возместил бывшим хозяевам стоимость их земли «до последнего сентаво».
Он и Кальес добились принятия в штате самого прогрессивного рабочего законодательства не только в Мексике, но и во всем мире до Октябрьской революции в России. Как уже упоминалось, Обрегон считал все эти реформы утопизмом, но до поры до времени был вынужден считаться с Кальесом и де ла Уэртой как основными союзниками в борьбе за власть против Каррансы.
Как только де ла Уэрта стал временным президентом, еще до утверждения своей кандидатуры Конгрессом он назначил новые выборы в парламент на 1 августа, а президентские выборы – на 5 сентября. Срок его собственных полномочий как временного президента страны истекал 30 ноября 1920 года. 2 июня 1920 года в Мехико прошел военный парад всех сил, участвовавших в свержении Каррансы. На трибуне для почетных гостей почти рядом стояли «усмиритель» Морелоса генерал Гонсалес и главный сапатистский генерал де ла О. Внешне де ла О издалека чем-то напоминал Сапату, который, если бы не его предательское убийство 10 апреля 1919 года, организованное Гонсалесом, по праву бы занял в тот день место на трибуне.
Обрегон опять формально сложил с себя все военные регалии и возобновил свою прерванную президентскую кампанию. На сей раз она не отличалась драматизмом. Всем и так понимали, кто станет следующим президентом страны. Задачей де ла Уэрты, с которой он блестяще справился, было достижение национального примирения в стране.
Прежде всего временный президент заявил, что с максимальной открытостью и на началах справедливости расследует дело об убийстве своего предшественника Каррансы.[154] Генерал Родольфо Эррера продолжал твердить о самоубийстве «дона Венуса», но независмое расследование и показания спутников Каррансы четко говорили о злонамеренном убийстве. Новый президент обещал: «Весь мир увидит, что мое правительство действует с максимальной честностью и непредвзятостью». Дело Эрреры было поручено Бенджамену Хиллу (второму после Обрегона по влиянию человеку в Мексике в тот период), но тот фактически его прекратил.
Каррансистские генералы Мургуя и Дьегес, а также правительственный кандидат на президентский пост Бонильяс были сначала заключены в тюрьму, но потом высланы из страны. Именно де ла Уэрта настоял на том, чтобы Бонильяс и Дьегес остались на свободе.
Гонсалес сам ушел в отставку и 5 июня 1920 года уехал в свой родной Монтеррей.[155] Де ла Уэрта активно раздавал генеральские должности самым разным бывшим оппозиционерам, зачисляя их войска в федеральную армию. Высшую в армии должность дивизионного генерала получил 21 человек, а вооруженные силы увеличились на 13 тысяч. Тех губернаторов штатов, которые поддержали «революцию Агуа-Приеты», де ла Уэрта оставил на своих местах.
Многие исследователи считают приход к власти «сонорского триумвирата» Обрегон – Кальес – де ла Уэрта классическим военным переворотом. Однако, как представляется, дело было не совсем так. Точнее, совсем не так. Обрегон лишь боролся за свою жизнь и свободные президентские выборы, и первоначально армия была вовсе не на его стороне. Не армия, а широкие народные массы фактически сохранили жизнь кандидату. Когда бежавший из столицы Обрегон начал свой марш на Мехико, в его колоннах было больше сапатистов и сторонников Феликса Диаса, чем перешедших на его сторону правительственных солдат. (Сам Диас мятеж Обрегона формально не поддержал, но многие его командиры всегда проводили свою собственную политику.) Наконец, и мятеж Соноры был мятежом штата против федеральной армии. Другое дело, что большинство генералов и офицеров армии, в конце концов, не стали сопротивляться и перешли на сторону восставших. Но это произошло потому, что Обрегона поддержала подавляющая часть населения Мексики. Армии пришлось склониться перед волей народа. К тому же высший командный состав этой армии состоял из вчерашних гражданских лиц, революционеров, которым была еще чужда военная кастовость.
Едва став временным президентом, де ла Уэрта приступил к умиротворению страны и быстро добился того, чего за три года не смог, да и не захотел сделать Карранса. Прирожденный мастер компромисса, де ла Уэрта, тем не менее, имел собственные твердые идеологические убеждения. Он считал себя «социалистом каутскианского типа». Каутский, как известно, разошелся с Лениным в споре о необходимости диктатуры пролетариата. Германский социал-демократ, которому Ленин посвятил работу «Пролетарская революция и ренегат Каутский», считал, что пролетариат сможет взять власть мирным путем, если завоюет командные высоты в экономике. Для этого стоит, опираясь на парламентское большинство рабочей партии, принять специальные законы об участии рабочих в управлении частными предприятиями. Постепенно это соучастие должно превратиться во владение, а бывшие капиталисты и хозяева – в наемных менеджеров. Концепция «экономической демократии» Каутского была довольно популярной в мире в 20-е годы, хотя попытка внедрить ее на родине автора, в Германии, ни к чему не привела.
Фигура де ла Уэрты настолько устраивала все основные военно-политические группировки Мексики, что даже в Вашингтоне уже 19 июня 1920 года было принято решение об отзыве из территориальных вод южного соседа всех боевых кораблей США, за исключением крейсера «Де Мойн».[156] Можно сказать, что де ла Уэрта не дал американцам повода для широмасштабного вторжения под предлогом защиты жизни и собственности граждан США в Мексике.
Наиболее быстро де ла Уэрта интегрировал в политическую жизнь страны сапатистов. Лагерь Обрегона, как уже упоминалось, давно находился в контакте с преемником Сапаты Маганьей. К тому же сапатисты сыграли решающую роль в стремительном захвате Мехико Обрегоном. Наконец, ни Кальес, ни де ла Уэрта в принципе не возражали против аграрных взглядов сапатистов. Тем более что эти взгляды (наделение землей крестьянских общин) были зафиксированы в новой Конституции страны.
Въехав в Военное министерство 30 мая 1920 года, уже через два дня Кальес преобразовал Освободительную армию Юга в «Южную дивизию» федеральной армии.[157] Де ла О и Маганья стали дивизионными генералами. Сапатисты учредили 13 июня 1920 года Национальную аграристскую партию, которая при поддержке правительства образовала свои отделения во многих штатах. Возглавил партию вернувшийся из эмиграции идейный лидер сапатизма Сото-и-Гама. На выборах в Конгресс в августе аграристы завоевали только семь депутатских кресел, однако при содействии де ла Уэрты и Обрегона они получили места во влиятельных парламентских комитетах.
