описывает все
отдельные этапы первого похода Тутмоса III в Сирию. Однако при ближайшем
рассмотрении все же оказывается, что придворный летописец многое опускал, выделяя
лишь те события, факты и оттенки характеристик в особой, конечно, тенденциозной
выборке, которые клонили к вящему прославлению царя, «победоносного
владыки».
Так, например, в информационном сообщении фараона на военном совете в
Ихеме нет
еще каких-либо реальных предложений относительно плана дальнейших военных
действий. Однако в ответе воинов царю содержится довольно детальный
разбор
различных вариантов дальнейших продвижений по трем дорогам, которые вели
от Ихема
через Аруну, или через Таанах, или через Джефти в район Мегиддо, под
стенами
которого, очевидно, расположились лагерем сиро-палестинские войска под
начальством
князей Кадеша и Мегиддо. С другой стороны, в только что приведенном
отрывке
сообщается не речь одного какого-либо военачальника, а сборное резюме
всех
выступлений, если таковые на самом деле имели место. [106]
Таким образом, здесь перед нами не точный, приближающийся к протоколу
отчет
выступлений, а лишь своеобразная характеристика тех настроений, которые
царили среди
военачальников и нашли отражение в одном или, вернее, нескольких
выступлениях,
поскольку писец в данном случае применил стандартную фразу: «они сказали
его
величеству».
Наконец, автор «Анналов» пропустил в своем отчете информационное
сообщение о
возможности продвижения по дороге через Аруну, хотя в речи военачальников
сказано
75
«пришли [и сообщили], что враг там стоит [рядом]», т, е. в
непосредственной близости от
дороги, и угрожает разбить по частям египетские войска, которые будут
спускаться в
равнину по этому узкому и крайне опасному горному дефиле. Очевидно, все
эти сведения
были получены разведкой до военного совета в Ихеме и стали в той или иной
форме
известны отдельным военачальникам.
В разобранном нами отрывке из «Анналов», в котором приводится резюме
ответов
военачальников царю, ясно указывается, что существовали три основных
проекта
дальнейшего продвижения египетского войска по направлению к Мегиддо. Один
проект
предусматривал переход через Кармильский хребет по наиболее прямой, очень
узкой,
трудной и опасной горной тропе через Аруну. Это был путь смелой лобовой
атаки. Два
других проекта сводились к обходным движениям, либо на восток по дороге
через Таанах,
расположенный к юго-востоку от Мегиддо, либо на север, через Джефти, который,
возможно, находился к северо-западу от крепости, под стенами которой
стояли сиро-
палестинские войска. Первый проект подвергся критике со стороны
военачальников. Они
считали, что крайне опасно двигаться по этой слишком узкой дороге, в
особенности
потому, что у выхода горной тропы на равнину около этой дороги
расположились,
очевидно, крупные силы неприятеля, которые смогут по частям разбить
египетские
войска, выходящие из горной теснины. Египетский писец образно и
красноречиво указал
на то, что египетская пехота, колесницы и обоз или обслуживающий войско
персонал
должны по этой дороге идти «лошадь за спиной лошади, воины и люди равным
образом»,
т. е., по-видимому, гуськом. Поэтому египетское войско, следующее по
этому пути,
принуждено было бы чрезмерно растянуться и не смогло бы достаточно быстро
развернуть свою боевую линию против неприятеля, который занимал заранее
подготовленную и удобную для боя позицию. Авангард египетского войска был
бы
вынужден, принять бой в неудобных для себя условиях у выхода на равнину, в то время
как арьергард египтян еще находился бы в Аруне и не мог сражаться вместе
с передовыми
частями войска. Таким образом, египетские [107] военачальники отвергли
этот план как
чрезмерно смелый и слишком опасный. Вместо него они предложили принять
более
осторожный план обходного движения через Таанах или Джефти. Они
советовали
фараону выбрать тот путь, который покажется «правильным сердцу его», но
просили его
отказаться от опасного и трудного пути через Аруну.
Дальнейшее обсуждение этого плана было возобновлено лишь после получения
добавочной информации в ставке фараона. Об этом ясно говорится в
«Анналах», что
указывает на большую роль военной разведки, которая в некотором отношении
обусловила правильное решение вопроса и победу египтян в битве под
Мегиддо.
«И тогда были [доставлены] сведения [об этом презренном враге]. [И снова
обсудили
этот] план, о котором они говорили раньше».25) Окончательное решение было принято царем после длительного и двукратного
обсуждения этого вопроса в целом и после получения новых добавочных
сведений о
противнике, т. е. после зрелого предварительного размышления и
взвешивания всех за и
против. Именно поэтому речь фараона содержащая окончательный вывод, носит
столь
категорический характер, который, по мнению летописца, и подобал решению
царя как
верховного правителя всей страны. Может быть, именно в связи с этим
знаменательная
речь Тутмоса III вводится несколько высокопарным оборотом: «И было
сказано во дворце
его величества, — да будет он жив, здрав и невредим». 26) Самая речь
облечена в
торжественную и патетическую форму:
76
«Я клянусь любовью Ра и похвалой отца моего Амона, Как возвращают мне молодость дыханье ноздрей моих, [наполняя меня] жизнью
и
здоровьем,
Что выступит мое величество по этой дороге, [ведущей] на Аруну.
Пусть пойдет по желанию своему каждый из вас по тем дорогам, о которых вы
говорили.
И пусть пойдет по желанию своему каждый из вас, следуя за моим
величеством.
Пусть не подумают среди этих врагов, которых ненавидит Ра:
«Вот его величество пошел по другой дороге, так как он очень боится нас» скажут они».27)
Таким образом, план наступления, предложенный фараоном, резко отличался
от плана,
который был выдвинут военачальниками на военном совете в Ихеме.
Осторожному
обходному маневру по более удобным, безопасным и широким дорогам царь
противопоставил быструю лобовую атаку по труднопроходимой, [108] опасной, но
наиболее короткой горной тропе, которая давала возможность в короткий
срок вывести
египетскую армию на равнину Мегиддо, чтобы здесь нанести врагу
сокрушительный удар.
В качестве основного мотива для принятия такого решения Тутмос III выдвигает
«моральный фактор». По мнению царя, движение по обходному пути должно
вызвать
злорадство среди врагов, которые в этом маневре усмотрят слабость
египетской армии и
нерешительность командования, граничащую с трусостью. Помимо того, быстрый и
прямой удар, нанесенный по трудному и опасному пути, должен неминуемо
застать врага
врасплох, вызвать в его среде деморализацию и тем самым поднять боевой
дух
египетского войска.
Этот древнейший (из известных в мировой истории) учет «морального
фактора»
полководцем при выборе плана сближения с противником указывает на
значительное
развитие военного искусства в древнем Египте. Впрочем, аналогичный мотив
сохранился
в известном школьном упражнении на историческую тему, в котором
рассказывается о
борьбе Яхмоса I с гиксосами (текст таблички Карнарвон). 28) И в том и в
другом рассказе
смелая решительность воинственного фараона, готового немедленно выступить
против
врагов страны, противопоставляется чрезмерной осторожности военачальников
или
вельмож. Этот сюжет был использован и автором «Анналов» для возвеличения
храброго
фараона, «победоносного властителя».
Этот апофеоз египетского деспота, облеченный в льстивую и тенденциозную
форму,
находит особенно яркое выражение в заключительных словах цитируемого
отрывка,
образно рисующих неограниченную власть обоготворенного фараона.
Вельможи-военачальники, угодливо склоняясь перед царем, признают его
