из пехоты.
Ведь в эту эпоху египтяне обладали очень небольшим количеством боевых
колесниц. В
описаниях добычи, захваченной после боя, в те времена всегда на первом
месте ставили
коней и колесницы, что ясно указывает на то значение, которое египтяне
придавали этим
новым для них, чисто азиатским средствам передвижения. Характерно и то, что в надписи
из Джебель-Баркала подчеркнуто число колесниц, которым располагали
сирийские войска
под Мегиддо.
Из Газы египетское войско двинулось на север по направлению к горам
Кармила. В
«Анналах» упоминается местечко Ихем, которое теперь сопоставляется с
Иемма и, как
думает Эд. Мейер, находилось севернее Какона, может быть, на месте [103]
Телль-эль-
Асавира или ес-Самра, у подножья Кармила. Весь путь от Газы до Ихема
протяжением в
120 км египетское войско проделало, как полагает Фолкнер, в семь дней, т.
е,
передвигалось со скоростью 17 км в день. Весьма возможно, что после 17-
дневного
перехода пришлось устроить стоянку в Ихеме, для того чтобы дать отдых
пехоте и в то же
время собрать необходимые сведения о расположении войск противника.
Поэтому только
через пять дней был созван военный совет в Ихеме, о котором довольно
подробно
говорится в «Анналах».
По словам летописца, «год 23-й, 1-й месяц 3-го сезона, 16-й день —
[прибытие] в город
Ихем».17) Очевидно, именно в этот день, находясь приблизительно в 30 км
от Мегиддо в
местечке Ихем, Тутмос III созвал военный совет для решения вопроса о том, по какому
пути следует двинуться дальше, чтобы полностью разбить врага, собравшего
свои
главные силы в Иезреельской равнине, опираясь на сильную крепость
Мегиддо. Рассказ
летописца о военном совете в Ихеме содержит интереснейшие сведения об
уровне
73
развития тактики и стратегии в древнем Египте в те времена, о наличии
военной
информации, об организации военного дела, об учете морального фактора и о
роли самого
Тутмоса III в качестве полководца.
Судя по тексту «Анналов», в которых точно и в то же время образно и
красноречиво
описывается этот военный совет, «приказал [его величество созвать]
совещание с его
храбрыми воинами».18) Очевидно, эта организационная форма «военного
совета» или
«совещания» в те времена уже существовала и даже была обычной. Право
созыва этого
«военного совещания» принадлежало, несомненно, самому царю, который не
только
созывал военный совет, но выступал на нем в качестве главного докладчика
и выносил
окончательное решение. Поэтому вряд ли можно думать, что этот «военный
совет» был
остатком или даже пережитком времени военной демократии, когда вожди
принуждены
были считаться с решениями такого рода советов. Несмотря на то, что
предложение
фараона шло вразрез с предложениями, которые были высказаны воинами на
этом
«военном совете», все же фараон принял свое решение вполне самостоятельно
и все
присутствовавшие с ним согласились. Очевидно, этот «военный совет» был
чисто
военным учреждением, военно-совещательным органом, в который входили лишь
видные
воины-аристократы, назначенные царем. Поэтому этот «военный совет»
находился под
контролем фараона и мог высказывать те или иные соображения по данному
вопросу, но
право вынесения окончательного решения принадлежало лишь фараону как
неограниченному деспоту, обладавшему верховной государственной и в том
числе
военной властью. [104]
Большой интерес представляет речь Тутмоса III на этом военном совете.
Фараон излагает
полученные им сведения о передвижениях вражеских войск и, в кратких
словах, о
намерениях неприятеля дать генеральный бой под стенами Мегиддо. По словам
летописца, царь сказал следующее: ««Этот [презренный] враг [правитель]
Кадета прибыл
и вступил в Мегиддо. Он [там] в этот момент. Он объединил вокруг себя
князей [всех]
стран, подвластных Египту (буквально: «находящихся на воде Египта», т. е.
зависящих от
Египта. — В. А.), вместе [с теми, которые расположены вплоть до] Нахарины
[и состоят из
стран] Хару, Кеду с их лошадьми, их войсками и [их людьми]». И это он
сказал, как
говорят: «Я буду стоять, чтобы [сражаться с его величеством здесь] в
Мегиддо. Скажите
мне, [что в сердцах ваших]?»».19)
Судя по этим словам летописца, египетское главное командование, находясь
в Ихеме, у
подножья горного хребта Кармил, располагало довольно значительными
сведениями
относительно войск противника, его передвижений и намерений. Наиболее
существенным
военно-политическим фактом, который фараон сообщил своим военачальникам, собранным на военный совет в Ихеме, было то, что в Сирии и Палестине
образовался
большой военный союз правителей отдельных областей и городов во главе с
князьями
Кадеша и Мегиддо,20) которые были, очевидно, главными врагами Египта. На
это
указывает и то обстоятельство, что в известном «Перечне стран Верхнего
Речену»,
разгромленных и покоренных Тутмосом III во время первого сирийского
похода, на
первом месте упоминаются Кадеш и Мегиддо, причем особенное значение как в
этой
надписи, так и в других надписях времени Тутмоса III придается тому, что
именно в
Мегиддо были собраны все войска восставших сиро-палестинских городов и
областей,
очевидно, находившихся под начальством князя Кадеша.21)
В словах Тутмоса III на военном совете в Ихеме подчеркнуто важное
сообщение царя о
том, что правитель Кадеша, или, вернее, войска, находившиеся под его
командованием, не
только подошли к Мегиддо, но и вступили в эту крепость. Фараон
определенно указывает
на то, что «он [там] в этот момент». Вместе с ним находились либо в
Мегиддо, либо в его
74
непосредственной близости войска его союзников, правителей Сирии и
Палестины, ранее
подвластных Египту, а теперь восставших против него. В «Анналах» прямо
указано, что
то были князья Сирии (Хару), вплоть до Нахарины, т. е. «страны рек», очевидно, Верхней
Месопотамии, прилегающей к среднему течению Евфрата, где территория
изрезана
множеством рек.22) Данные разведки позволили фараону сообщить совету
военачальников, что в Мегиддо прибыли войска, включая конницу [105] и
обоз
упомянутых князей Сирии и Палестины. Основным намерением неприятеля, по
мнению
Тутмоса III, было дать египетским войскам генеральное сражение под
стенами Мегиддо.
Очевидно, сиро-палестинские князья исподволь подготовились к этой битве, стянув в
Мегиддо значительные военные силы, чувствуя себя уверенно среди
дружественно
расположенного к ним населения и укрепив свой важнейший опорный пункт в
Иезреельской долине — мощную крепость Мегиддо. Возможно, что неприятель
имел
здесь заранее накопленные продовольственные запасы и достаточное боевое
снаряжение и
в случае нужды мог не только выдержать натиск египетской армии, но и
длительную
осаду в самом Мегиддо.
Сообщив совету военачальников все необходимые сведения, фараон предложил
им
высказаться. В ответ на его предложение они «сказали его величеству: «На
что же это
будет похоже идти по этой дороге, которая становится столь узкой? Ведь
пришли [и
сообщили], что враги там стоят [рядом] и их [стало] очень много. Разве не
пойдут лошадь
за спиной лошади, воины и люди равным образом? В то время как наш
авангард туда
придет и будет там сражаться, наш арьергард будет все еще стоять в Аруне
и не будет
сражаться. Но ведь здесь есть еще две [другие] дороги. Одна дорога, —
смотри, она
удобна для всех нас,— она выведет к Таанаку,23) а вот другая [приведет]
на дорогу к
северу от Джефти. И тогда мы придем к северу от Мегиддо. Пусть наш
победоносный
владыка двинется так, как [покажется правильным] сердцу его, но пусть не
заставляет нас
идти по этой [трудной] дороге»».24)
Автор «Анналов» весьма подробно и, на первый взгляд, весьма точно
описывает все
отдельные этапы первого похода Тутмоса III в Сирию. Однако при ближайшем
