Цимисхий явился под Доростол и развернул свою армию. Святослав решил не отсиживаться в крепости и дать бой византийцам.
А теперь снова обратимся к русской летописи. В «Повести временных лет» решающее сражение русов и византийцев происходит под Переяславцем, однако, судя по описанию, летописец явно имел в виду бои под Доростолом. По описанию «Повести…», огромная армия, развернутая на равнине перед городом, поразила воображение русов. Дух воинов стал колебаться.
«Видеша же Русь, убояшася зело множества вои…» – писал киевский летописец через сто лет после этих сражений.
Вот тогда-то и произнес Святослав свои навеки знаменитые слова. В подлиннике они звучат так:
...
«Братие и дружино! Уже нам некамо ся дети, да не посрамим земли Русской, но ляжем костьми, мертвые бо срама не имам, аще ли побегнем, срам… и не имам убежати, но станем крепко…»
Далее князь сказал: «Я перед вами пойду, если моя голова ляжет, то промыслите собою…». И дружинники, верные своему вождю до конца, ответили:
– Где твоя голова ляжет, там и свои головы сложим.
Великую силу придают этой речи Святослава слова «Не посрамим земли Русской!» Не о личной славе, не о личных амбициях говорит русский князь. Русская земля, со всеми ее городами, селами, всеми жителями – землепашцами, ремесленниками, купцами лежит где-то далеко за спиной русских воинов…
А если бы не было этих слов о Русской земле? Смысл речи получился бы уже иным. Беспощадный захватчик, грабитель и убийца, оказавшись перед лицом возмездия, понял, что пощады не будет. Загнанный в угол, матерый волк призвал своих головорезов продать шкуру подороже… Именно так и понимали речь Святослава византийские читатели Льва Диакона.
И русы приняли бой.
Историю значительно интереснее изучать, зрительно представляя себе происходящие события. Мы читаем написанные на бумаге абстрактные слова – «русы приняли бой», но попробуем представить, каким был этот бой. Археологические находки и письменные памятники позволяют нам это сделать.
Русское войско эпохи Игоря и Святослава, да и более поздних времен, сражалось чаще всего в пешем строю. Удержание строя позволяло рядом стоящим воинам прикрывать друг друга в бою, и весь строй действовал как единый, целостный организм. Круглые щиты, сделанные из еловых досок, были весьма подвижны, для маневра щитом требовалось некоторое пространство, так что строй, скорее всего, не был очень плотным. Между щитами выставлялись копья, а иногда – редкие на Руси широколезвийные скандинавские секиры. Оружие с длинным древком позволяло воинам второго ряда эффективно поражать врага, подвергаясь при этом меньшему риску. Копья и короткие дротики-сулицы широко применялись и как метательное оружие. Метнув копья и сулицы, воины сходились с врагом вплотную и начинали ближний бой, пуская в ход мечи и топоры.
«Росы, которыми руководило их врожденное зверство и бешенство, в яростном порыве устремлялись, ревя, как одержимые, на ромеев, – писал Лев Диакон, – а ромеи наступали, используя свой опыт и военное искусство…»
В искусстве пешего боя «тавроскифы» ничуть не уступали византийцам. Но с конницей дело обстояло гораздо хуже. Лев Диакон отмечал, что росы вообще не умеют сражаться верхом и не имеют конницы. Но из сообщения Иоанна Скилицы следует, что конница у русов все же имелась.
Сам Святослав с главными силами русского войска отправился на Дунай привычным способом – в ладьях. Конница у него, как и у князя Игоря в свое время, была наемная. Это были печенеги и венгры, которых византийский историк называет турками.
У самих византийцев конница в это время была очень сильной. Как раз во времена Македонской династии в армии империи появился новый род войск – катафракты, тяжеловооруженные всадники. И хотя в пешем бою русы сражались умело (по свидетельству Иоанна Скилицы, в этой первой битве под Доростолом успех 12 раз переходил из рук в руки!), но удар тяжелой конницы решил дело. Русы с потерями отступили с поля боя обратно в крепость.
Император, осознав упорство и мужество противника, понял, что легкой победы ждать не приходится. Он принял меры к укреплению своего лагеря и начал правильную осаду Доростола. Укрепились и русы – Святослав обнес город рвом, который мешал врагу подступать к самым стенам.
У византийцев не было недостатка ни в провианте, ни в метательных орудиях. К тому же на Дунае появился огненосный флот, что, по словам Льва Диакона, сильно напугало «тавроскифов». Воины Святослава подогнали свои ладьи к самому городу и вытащили их на берег.
Впрочем, однажды русы все же предприняли вылазку на лодках – за продовольствием. В дождливую ночь они вышли на моноксилах в Дунай, набрали хлеба на окрестных полях, а на обратном пути напали на обозных слуг армии Цимисхия и многих перебили.
Через некоторое время последовала вторая битва. И снова победили византийцы. В этой битве погиб Сфенкел, один из ближайших сподвижников Святослава.
Следующее большое сражение принесло русам новые беды. Икмор (так передает его имя Лев Диакон), второй по знатности после Святослава предводитель русского войска, возглавил атаку на боевые порядки византийцев. Ему и его воинам удалось убить многих врагов. Тогда на Икмора бросился Анемас, один из телохранителей Цимисхия. Подскакав к русскому воину, византиец со страшной силой ударил его мечом по шее, отрубив голову. Гибель Икмора вызвала панику и замешательство в русском войске, и Святослав снова отступил в Доростол.
Армия Цимисхия, осадившая Святослава в Доростоле, имела прекрасный парк осадных машин, от которых русское войско сильно страдало. Начальствовал над орудиями магистр Иоанн Куркуас. Пока императорская армия двигалась по землям Болгарии, этот знатный византиец злоупотреблял своей властью, нещадно грабя церкви и обращая драгоценную церковную утварь в свою собственность.
И, когда началась очередная, третья по счету битва русов с византийской армией, воины Святослава сразу же бросились к орудиям. Иоанн Куркуас возглавил оборону своих машин и погиб. Под магистром, облаченным в роскошные золоченые доспехи, споткнулся конь. Русы приняли Иоанна за самого императора. Подбежав к упавшему магистру, они жестоко изрубили его вместе с доспехами…
На поле жестокой битвы спустилась ночь. Русы вышли из крепости и стали собирать тела убитых товарищей. Лев Диакон писал:
...
«Они нагромоздили их (мертвецов. – М.С .) перед стеной, разложили много костров и сожгли, заколов при этом, по обычаю предков, множество пленных, мужчин и женщин. Совершив эту кровавую жертву они задушили несколько грудных младенцев, а также петухов, топя их в водах Истра. Говорят, что скифы почитают таинства эллинов, приносят по языческому обряду жертвы и совершают возлияния по умершим, научившись этому то ли у своих философов Анахрасиса и Залмоксиса, то ли у соратников Ахилла…»
После этой битвы Святослав собрал военный совет. Звучали предложения искать мира с греками. Некоторые предлагали попытаться тайком уплыть из крепости ночью (вспомним Бердаа!), но сделать это не удалось бы из-за огненосного флота, который продолжал стоять на Дунае.
Тогда Святослав сказал: «Погибла слава, которая шествовала вслед за войском росов, легко побеждавшим соседние народы и без кровопролития побеждавшим целые страны, если мы теперь позорно отступим перед ромеями. Итак, проникнемся мужеством, которое завещали нам наши предки, вспомним о том, что мощь росов до сих пор была несокрушимой, и будем ожесточенно сражаться за свою жизнь…»
И на следующий день русы вышли из крепости, вновь построились в «фалангу» – так, по аналогии с византийским боевым порядком называет Лев Диакон строй русов, и бросились в атаку на полки Цимисхия. Разгорелся жестокий бой, последний бой Святослава под Доростолом…
Нам уже известен византийский герой Анемас, сразивший накануне знатного руса Икмора. Теперь Анемас ринулся на самого Святослава. Он сумел прорваться к русскому князю и нанес ему сильнейший удар по голове, однако Святослава спас шлем. Князь упал, но не получил серьезной раны. Между тем конь Анемаса, пораженный несколькими копьями сразу, рухнул под всадником, и русы зарубили храброго, но неосторожного византийца.
Натиск русов был на сей раз так силен, что византийское войско стало медленно отступать. И тогда император Цимисхий лично возглавил атаку тяжелой конницы на боевые порядки Святослава. Личный пример императора укрепил дух воинов. Отступавшие развернулись и снова пошли в бой. Но не эта атака, по-видимому, переломила итог сражения в пользу византийцев, а то, что Варда Склир со своим отрядом сумел зайти в тыл русской фаланге. Лишь с большими потерями воинам Святослава удалось прорваться назад в Доростол.
После этой битвы в русском войске почти не осталось непострадавших. Несколько ран получил и сам Святослав.
