Тем, кто пребывает в заблуждении относительно того, что вооруженная борьба была изобретением импульсивных «леваков», Дебре напоминает о том, что именно Сальвадор Альенде, лишенный безответственности и романтизма, в начале 1966 года на конференции «Триконтинеталь» от имени чилийской соцпартии определил перспективу политической деятельности как вооруженная борьба за власть в континентальном масштабе.
В 1964–1965 годы партизанские неудачи воспринимались как оплаченная дань некомпетентности и отсутствию опыта, как первые «спотыкающиеся шаги», непредвиденные издержки начала похода. Более того, эти частые и локальные поражения означали не что иное, как очевидную необходимость совместного плана и эффективного и согласованного руководства в континентальном масштабе. Эти поражения представлялись как доказательства необходимости военной доктрины, которая не была еще найдена. Требование: «нужно выбираться из болота!», — столь усилено навязывалось, что полностью скрывало вопрос: была ли возможность выбраться из него.
Дебре утверждает, что Че вернулся из Африки на Кубу в 1966 году. В его интерпретации «свободный от каких–либо государственных постов, латиноамериканец Че мог себе позволить то, что не мог Фидель Кастро». Революционный «проект», считает нужным подчеркнуть Дебре, не разрабатывался как продолжение в обобщенной форме народной борьбы на континенте, спонтанных и эпизодических восстаний, он разрабатывался для того, чтобы «превратить поражения в победы», восполнить отсутствие революционного руководства, для заполнения «объективной пустоты».
«Исторически военно–политический «проект», с которым Че связал свое имя и свою жизнь, которому кубинская революция предоставила все свое моральное и материальное содействие, и который некорректно называется «кастризмом», развивался в наихудших объективных условиях. В самой низшей точке развития революционной войны, как в Латинской Америке, так и в мире».
Этот кризис и послужил отправной точкой для Че, инициативой которого было придать «новую жизнь» революционной вооруженной войне в Латинской Америке в рамках стратегии: «Один, два, три Вьетнама».
Когда в ноябре 1966 г. Че прибыл в сельву Боливии, большинство партизанских командиров в латиноамерикаснких странах было уже ликвидировано. Эти тяжелые военные потери были вызваны политической изоляцией партизанских движений, которые могли существовать только благодаря связи между ними и массами. «Фокизм», как концепция «очага», зародился, как продукт своего времени в результате спада народного революционного движения.
Поэтому Че Гевара не питал иллюзий относительно ненадежности боливийского предприятия, которое рассматривал с естественным здравым смыслом: «положили яйца на стол, посмотрим, кто схватит больше», — сказал он однажды в лагере, — свидетельствует Дебре.
В марте 1966 г. в Ла — Пас для создания лагеря на границе с Аргентиной прибыл кубинец–капитан Хосе Мария Мартинес Тамайо (в «Боливийском дневнике» Че — «Риккардо»), участник войны в Сьерра — Маэстра. Он установил связи с боливийцами — братьями Роберто и Передо Лейге, оба были комсомольскими активистами, побывавшими на Кубе и в Советском Союзе («Инти» и «Коко»). В конце июля в Ла — Пасе появились кубинцы: капитан Гарри Вильегас Тамайо и лейтенант Карлос Коэльо («Помбо» и «Тума»). Они приобрели ферму («Каламина») на юго–востоке Боливии на реке Ньянкахуасу. В начале сентября в Ла — Пас из Чили прибыл кубинец–капитан Альберто Фернандес Монтеса де Ока («Пачо»). Вскоре он покинул Боливию. В сентябре в Боливию приезжал Режи Дебре якобы для сбора материала о «геополитическом» положении Боливии. Затем он выехал в Чили и вернулся в Боливию уже в феврале 1967 г.
Эрнесто Че Гевара прибыл в Ла — Пас из Бразилии самолетом в ноябре 1966 г. под именем коммерсанта Рамона Бенитеса Фернандеса (или Адольфо Мена Гонсалеса, уполномоченного ОАГ). В «Каламину» он приехал 7 ноября в сопровождении «Пачо». Некоторые журналисты утверждали, что Че находился в Боливии уже с начала 1966 г.
Вот как Че описывает этот день в своём «Боливийском дневнике»:
«Сегодня начинается новый этап. Ночью прибыли на ферму. Путешествие было достаточно хорошим. Сразу после прибытия, соответственно переодетые,… Пачунго [Пачо] и я установили связь и путешествовали два дня на джипе и на двух грузовиках.
Прибыв в окрестности фермы, оставили машины, и лишь одна въехала на ферму, чтобы избежать подозрений соседнего владельца, который нашептывает нам, что, возможно, наше предприятие предназначено для производства кокаина. Как курьезный случай, невзрачный Тумайни [Тума] принят был за химика группы. Следуя к ферме во второй поездке Биготес [боливиец, студент Хорхе Васкес Мачикадо Вианья], который только что догадался о моей личности, чуть не упал в овраг, остановив спускающийся джип на краю пропасти. Прошли пешком где–то около 20 километров, достигнув фермы, где уже находились три работника партии, проведя здесь полночи.
Биготес проявил готовность сотрудничать с нами, несмотря на позицию партии, но демонстрирует лояльность к Монхе [генсекретарь компартии Боливии], которого уважает и, похоже, любит. Согласно ему, Родольфо находится в той же готовности, и то же самое с Коко, но надо постараться, чтобы партия приняла решение о борьбе. Я попросил его, чтобы он не информировал партию до приезда Монхе, который находится в поездке в Болгарию и что он нам поможет, согласившись в обоих случаях».[8]
Место оказалось удалённым от населенных пунктов, но находилось в глубине джунглей, где партизанам доставляли огромные страдания многочисленные насекомые. «На нас напали москиты, некая специя «ягуасас», очень болезненные, хотя и не кусают. Те виды, которые есть — это «ягуаса», «хохен» «маригуи», москиты и клещи», — записал Че на второй день пребывания. «Бич адский и заставляет спасаться в гамаках с москитной сеткой (которую имею только я)». К тому же в это время был сезон дождей, которые затрудняли подготовительные работы в джунглях, где был установлен лагерь, и велись работы по подготовке шурфов для тайников. Вместе с темпартизаны группами вели постоянную разведку местности вокруг реки Ньякахуасу.
Крестьянин Арганьярас с соседней фермы начал что–то подозревать, хотя Че записал в дневнике: «похоже, у него нет подозрений относительно нашего пребывания здесь». Но это оказалось его роковой ошибкой. Уже 25 ноября на ферму прибыл джип с тремя членами «службы борьбы против малярии», которые уехали немедленно, как только взяли анализы крови.
Че поддерживал регулярную радиосвязь с Гаваной («Манилой»). Между тем прибывали новые люди. 27 ноября из Ла Паса приехали на джипе боливийцы. Из записей Че: «С Коко прибыли Хоакин [кубинец, майор Виталио Акунья Нуньес] и Урбано [кубинец] и один боливиец для того, чтобы остаться, Эрнесто [боливиец, Фредди Маймуро] студент–медик. Вернулся Коко и привел Риккардо с Браулио [кубинец, лейтенант Исраэль Рейес Сайас] и Мигелем [кубинец, капитан Мануэль Эрнандес Осорио] и другим боливийцем, Инти, также, чтобы остаться. Сейчас нас 12 повстанцев и Хорхе [Биготес], выполняет обязанности хозяина, Коко и Родольфо поручена связь».
От «Риккардо» Че узнал «неприятную новость» о том, что перуанский лидер Хуан Пабло Чанг Наварро («Чинно») находится в Боливии и хочет направить в отряд 20 человек. Че записывает: «Это внесет сложности, так как мы интернационализируем борьбу до того, как согласуем это со Станисловом [Монхе]». Связные «Коко» и «Рикардо» были направлены соответственно в города Санта Крус и Ла Пас.
27 ноября в лагере собралось 30 человек. На следующий день вечером Че созвал группу прибывших боливийцев для того, чтобы сообщить им о просьбе перуанцев направить 20 человек. Все были согласны с этим, но чтобы они были направлены после начала военных действий. Однако этому не суждено было осуществиться. В боливийской экспедиции Че участвовало 17 кубинцев (в возрасте до 35 лет), «люди Риккардо» — боливийцы: братья Передо и студенты, а также «люди Гевары» (профсоюзный лидер боливийских шахтеров Мойсес Гевара Родригес) — боливийские шахтеры, которые вскоре дезертировали.
Анализируя итоги первого месяца пребывания в Боливии, Че настроен оптимистично:
«Всё получилось достаточно хорошо: моё прибытие [обошлось] без неудобств, половина людей находится здесь, также без неудобств, хотя несколько запоздав, основные сотрудники Рикардо устояли против ветра и головокружения. Панорама вырисовывается хорошая в этом удаленном районе, где всё указывает на то, что мы можем находиться практически всё время, которое сочтем нужным. Планы таковы: ждать остальных людей, увеличить число боливийцев, по меньшей мере, до 20 и начинать действовать. Остаётся узнать реакцию Монхе и, как поведут себя люди Гевары».
