«Мы желаем построить социализм, мы провозгласили себя сторонниками тех, кто борется за мир, мы заявили, что, хотя являемся марксистами–ленинцами, причисляем себя к неприсоединившимся странам, потому что неприсоединившиеся страны, как и мы, борются против империализма».
Отвечая на вопросы журналистов, он тогда сказал: «Я кубинец, и я также аргентинец, и, если не оскорбятся почтеннейшие сеньоры из Латинской Америки, я чувствую себя не менее патриотом Латинской Америки, чем кто–либо, и в любое время, как только понадобится, я готов отдать свою жизнь за освобождение любой из латиноамериканских стран, не прося ни у кого ничего взамен, не требуя ничего, не эксплуатируя никого».
Прямо из Нью — Йорка Че вылетел в Алжир и, совершив турне по странам Африки, вернулся в Гавану 14 марта 1965 г. Как следствие этой поездки в январе 1966 г. в Гаване состоялась Триконтинентальная конференция («Триконтиненталь»), в результате которой была учреждена Организация солидарности стан Азии, Африки и Латинской Америки (ОСНАААЛ).
15 марта состоялось последнее публичное выступление Че. После этого он перестал появляться на публике. Это было замечено и получило комментарии в печати.
В апреле 1965 г. мать Че в Буэнос — Айресе получила от него письмо, в котором он писал о своем намерении отойти от государственной деятельности, работать простым рабочим на фабрике. Его мать, которая умерла 10 мая 1965 г. в Буэнос — Айресе, так и не смогла поговорить с сыном по телефону. Ей сказали, что Че нет в Гаване.
20 апреля 1965 г. Фидель в интервью журналистам заявил:
«Единственное, что можно вам сказать о майоре Геваре, это то, что он всегда будет находиться там, где более всего полезно революции, и что отношения между мной и им великолепные. Они такие же, как в первое время нашего знакомства, можно сказать, что они даже лучше».
3 октября 1965 г. на учредительном заседании ЦК КПК Фидель зачитал письмо Че от 1 апреля:
«… Я чувствую, что частично выполнил свой долг перед Кубинской революцией… Теперь прощаюсь с тобой, с товарищами, с твоим народом, который уже стал моим. Я официально отказываюсь от поста в руководстве партии, от поста министра от звания майора, от моего кубинского гражданства. Официально меня ничто больше не связывает с Кубой, кроме лишь связей иного рода, от которых нельзя отказываться так, как я отказываюсь от своих постов.
Обозревая свою прошлую жизнь, я считаю, что работал честно и преданно, стараясь укрепить победу революции. Моя единственная серьезная ошибка — это то, что я не верил в тебя еще больше с самого первого момента в Сьерра — Маэстре, что я недостаточно быстро оценил твои качества вождя и революционера. Я прожил замечательные дни и, находясь рядом с тобой, ощущал гордость оттого, что я был частицей нашего народа в самые напряженные дни Карибского кризиса.
…Сейчас требуется моя скромная помощь в других странах земного шара. Я могу сделать то, в чем отказано тебе, потому что ты несешь ответственность перед Кубой, и поэтому настал час расставания…
…Я унесу с собой на новые поля сражений веру, которую ты в меня вдохнул, революционный дух моего народа, сознание, что я выполняю самый священный долг — бороться против империализма везде, где он существует; это укрепляет мою решимость и сторицей врачует всякую боль…
И если мой последний час застанет меня под другим небом, моя последняя мысль будет об этом народе, в особенности о тебе…»
Из письма Че родителям (которое стало известно значительно позже): «Считаю, что вооруженная борьба — единственный выход для народов, борющихся за свое освобождение, и я последователен в своих взглядах. Многие назовут меня искателем приключений, и это так. Но только я искатель приключений особого рода, из той породы, что рискуют своей шкурой, дабы доказать свою правоту».
Из его письма детям:
«…Ваш отец был человеком, который действовал согласно своим взглядам и, несомненно, жил согласно своим убеждениям.
…Помните, что самое главное — это революция и что каждый из нас в отдельности ничего не значит.
И главное, будьте всегда способными самым глубоким образом чувствовать любую несправедливость, совершаемую, где бы
то ни было в мире. Это самая прекрасная черта революционера…»
Из письма старшей дочери Ильде (от 15 февраля 1966 г.): «…Помни, что впереди многие годы борьбы, и, когда ты станешь взрослой, даже тебе придется внести свой вклад в эту борьбу. Между тем следует готовиться к ней, быть хорошей революционеркой, а в твои годы это значит много учиться, изо всех сил и быть всегда готовой поддержать справедливое дело…»
Из последнего письма детям (вероятно, написанного в Боливии), опубликованного только через десять лет в Болгарии (?):
«…Татико, постарайся вырасти хорошим человеком, и потом посмотрим, кем ты станешь. Если до того времени будет существовать империализм, мы все будем бороться против него, а если его уже не будет, то мы — ты, Камило и я — полетим на Луну».
Григулевич предполагает, что Че покинул Кубу в апреле 1965 г. Но его след обнаруживается в Боливии только в ноябре 1966 г.: «Где Че провел этот промежуток времени, нам точно не известно…Кубинские источники, которые могли бы пролить свет на этот вопрос, пока молчат»[6].
Они молчат до сих пор!
Известно, что Че всегда вел дневник, где бы он ни был. Фидель Кастро свидетельствует: «Это была привычка Че в своей партизанской жизни отмечать тщательно в личном Дневнике свои каждодневные наблюдения. Во время длительных переходов по заброшенным и тяжелым местам, среди влажных лесов, когда люди, всегда сгибавшиеся под грузом рюкзаков, амуниции и оружия, задерживались на минутку отдохнуть, или в конце изматывающего похода колонна получала приказ остановиться для установки лагеря, видно было, как Че, — как с любовью его окрестили с самого начала кубинцы, — извлекал маленькую книжицу и своим мелким и почти нечитабельным почерком записывал свои заметки».
Итак, известно, что 9 апреля 1964 г. в Ла — Пас, столицу Боливии, приезжает Тамара Бунке («Таня»), под именем этнографа Лауры Гутьеррес Бауэр. Дочь немецких эмигрантов она родилась в Аргентине 19 ноября 1937 г. В 1952 г. семья вернулась в ГДР. Тамара окончила Берлинский университет им. Гумбольта, стала членом СЕПГ. В 1960 г. работала переводчицей с кубинской делегацией А. Н. Хименеса, затем в декабре с торговой делегацией Эрнесто Гевары. В мае 1961 г. приехала в Гавану и работала в министерстве просвещения,
учась на факультете журналистики Гаванского университета. В марте 1963 г. она принимает предложение перейти на подпольную работу в одной из стран Латинской Америки. После года специальной подготовки в марте 1964 г. она встретилась с Че Геварой и была направлена в Боливию для установления связи с военными и правящими кругами страны. В Боливии традиционно благоволили к немцам (в 1937–1939 гг. президентом страны был подполковник Герман Буш, немец по происхождению). Таня выходит замуж и получает боливийское гражданство. Заводит знакомства в окружении президента Пас Эстенсоро.
На этом основании И. Р. Григулевич утверждает: «Как видим, уже в марте 1964 г. под непосредственным руководством Че планировалась боливийская экспедиция. Этот факт еще раз подтверждает, что все инсинуации и измышления противников Кубинской революции, представляющих отъезд Че как «внезапное» решение, как результат «разочарования», желание принести себя в жертву, — досужий вымысел».[7]
Между тем, революционная ситуация в Латинской Америке пошла на спад.
Если в 1964 г. в Бразилии у власти находилось правительство президента Гуларта. В Аргентине, Венесуэле, Колумбии и Перу активно действовали партизанские отряды. В Боливии при президенте Пас Эстенсоро вице–президентом был назначен лидер Рабочего центра Хуан Лечин, который представлял вооруженных боливийских шахтеров, которые на шахтах создали «народную милицию» самообороны. Но к концу 1964 г. ситуация резко изменилась. В Аргентине партизанский отряд распался, ее руководитель Масетти был убит. В Бразилии президент Гуларт был свергнут военной хунтой. В Боливии Пас Эстенсоро, который 20 августа 1964 г. разорвал дипломатические отношения с Кубой, был свергнут генералом Рене Баррьентосом Ортуньо.
В своей книге «Критика оружия» Режи Дебре так определил революционную ситуацию в ряде стран Латинской Америки в 60‑е годы:
«Удар» кубинской революции стал начальным импульсом народного движения на континенте в условиях «спада волны экономической экспансии 50‑х годов» в условиях «холодной войны». Этот импульс смешал все формы борьбы. 1964 год явился переломным моментом, начиная с которого отошли на задний план легальные и демократические формы борьбы и повстанческие авангарды сделали резкий рывок вперед, оставшись в изоляции в тот момент, когда «вспыхнула вооруженная борьба масс». В 1964 году произошли политическое поражение венесуэльской герильи, государственный переворот в Бразилии, окружение и атака армии зоны «самозащиты» в Колумбии, исчезновение герильи в Аргентине. Повсюду было введено «осадное положение». Была установлена торговая блокада Кубы (за исключением Мексики). И ни одного голоса не поднято было в защиту Кубы в ОАГ. Единственная попытка достижения победы демократическим путем на президентских выборах в Чили (1964 г.) завершилась поражением социалиста Сальвадора Альенде и плакатом поперек дороги «Прерванный путь». Опыт социалистической партии Чили показал, что путь реформ и примирения достиг своего конца. «…Цикл легальных попыток пришел к своему концу, вооруженный путь казался единственно возможным, хотя ни один заметный успех еще не подтвердил эту возможность, за исключением негативного».
