Власть действовала глупо и с опозданием. Пытались арестовывать «зачинщиков», что было бесполезно, потому как приходили новые. Пытались вступать в переговоры — без толку.
Рабочим становится скучно сидеть по домам, они начинают устраивать демонстрации. Их разгоняют. Снова кого‑то арестовывают. В конце концов, запал иссякал и забастовка затухала. Конкретные результаты — кому что прибавили, а кому нет — были неважны. Общий итог всех массовых забастовок — упавший престиж власти и выводы рабочих: в следующий раз дружнее браться.
Знаменитая Южнорусская стачка началась на железной дороге. Кондуктор ударил своего подчиненного, тот цивилизованно обратился к мировому судье. Суд вынес решение в его пользу — но рабочего уволили. И началось по вышеприведенному сценарию. Забастовала железная дорога, порт, а также команды находящихся там судов. Встали заводы. Огонь перекинулся на Николаев и Киев. Одновременно имелся и другой эпицентр — в Баку, но о нем будет рассказано дальше. Сейчас нас интересует Одесса.
Советские историки утверждали, что все эти забастовки, включая одесскую, организовали комитеты РСДРП. Это не так. Другое дело, что «искровцы», будучи неплохо организованы, быстро сориентировались в ситуации и на ряде предприятий сумели возглавить забастовку, а в других местах занимались уже знакомой нам «листовочной войной» и довольно быстро начали приобретать влияние. Противостоять им в рабочей среде могли только «независимцы».
Напомню, у ребят Шаевича была как раз противоположная задача, нежели у социал — демократов — гасить забастовки! Точнее — не давать им развиваться в такой вот пожар. А они становятся во главе рабочих масс, опередив эсдеков! Не только не гасят стачку, а наоборот — всячески ее раздувают. Сам Шаевич тут был ни при чем. Он‑то как раз пытался удержать своих рабочих — но уже ничего не мог поделать. Сам научил их на свою же голову.
Его натренированные на «малых стачках» ребята увлеченно бросаются в поток. Так, в агентурных донесениях жандармов отмечено, что некий «независимец», работающий в порту, усиленно бегает по судам, чьи команды еще не забастовали. После его посещения моряки вливаются в общие ряды… И таких деятелей — множество. Возникает подозрение, что члены зубатовских профсоюзов просто — напросто использовали полковника и его людей для того, чтобы пройти самый трудный «нулевой цикл», а потом, когда началось серьезное дело, элегантно его «кинули». Это не значит, что «независимцы» побратались с эсдеками. Они друг друга продолжали не любить. «Искровцы» — то имели глобальные цели, а зубатовцы, раз уж пошла такая пьянка, просто хотели сорвать с буржуев по максимуму.
И что мог сделать Шаевич? Хотя по другим версиям, он тоже был себе на уме. В конце концов, к августу 1903 года, стачка закончилась. В Одессе применили вооруженную силу, разогнав митинг рабочих в Летнем саду. Кто‑то из бастующих в итоге не получил ничего, кто‑то сумел добиться уступок от предпринимателей. Шаевича объявили организатором забастовки и отправили на пять лет в ссылку.
Зубатову тоже было невесело.
«Теперь все сразу обрушилось на Зубатова. Все враги его как бы объединились против него и решили использовать благоприятный момент для его падения. О Зубатове кричали, что он сам устроил забастовку, что он сам революционер. Обвинение в революционизме было, конечно, нелепо, но оно шло из кругов чиновничества и его, конечно, подхватили в пику правительству. В дело вмешался великий князь Александр Михайлович, доложивший государю, что забастовку в Одессе устроил сам Зубатов».
(А. Спиридович).
Итак, попытка создания мирных профсоюзов потерпела крах. Впоследствии многие говорили и писали, что власти проявили близорукость, а вот если бы… Но на самом‑то деле зубатовская затея была обречена на провал. Предприниматели упорно не желали делиться, власти столь же упорно не понимали необходимости ограничивать произвол капиталистов. В этой ситуации ничего иного выйти просто не могло.
На этом карьере Зубатова пришел конец. Министр МВД Плеве его люто невзлюбил. Может, полковник и отделался бы назначением на должность начальника охранного отделения куда — ни- будь в Киев, а может, и пересидел бы грозу. Но не такой он был парень. В то время в среде высшего чиновничества плелся заговор против Плеве, во главе которого стоял давний противник полковника — Витте. И Зубатов решил перебежать на другую сторону. Действуя в этом направлении, он стал заниматься откровенно некрасивыми делами — вроде фальсификации «писем из народа» в поддержку Витте, на чем и погорел. И тут ему всё припомнили. Зубатов был выгнан со службы без пенсии и отправлен в ссылку в Вологду. Правда, в 1906 году ссылку отменили и вернули пенсию — но на службе не восстановили.
Что же касается Зубатовских организаций, то судьба их такова. Западную и Одесскую разогнали полностью. Московская осталась как вялая тусовка. Но имелась еще одна. Ее уже в 1903 году Зубатов создал в Петербурге. После отставки полковника эту организацию возглавил Георгий Гапон.
Гвозди бы делать из этих людей.
Крепче бы не было в мире гвоздей.
Н. Тихонов.Ну вот мы и подошли к организации, которая стала «фирменным знаком» революции 1905–1907 годов. Речь идет о партии социалистов — революционеров. Эти люди у автора вызывают смешанные чувства. Да, это были отмороженные убийцы. Но себя- то они тоже не жалели. Они умирали за то, во что верили. Вы так сможете?
«Художник террора».Социалисты — революционеры гордились тем, что являлись прямыми продолжателями дела народовольцев. Но на самом- то деле это не совсем так. Считается, что эсеры были за крестьян, однако первые эсеровские программные документы обращены ко всем — к рабочим, крестьянам, интеллигентам. Дескать, давайте сносить эту власть — а потом поглядим. Никакой крестьянской идеи в ранних эсеровских документах нет — да и вообще никакой идеи там нет. «Мочи козлов!» — вот, собственно, и вся идеология. Другое дело, что рабочих взяли в оборот социал — демократы и зубатовцы, и эсерам просто иного выхода не было, кроме как говорить о крестьянах.
Но давайте начнем с начала. Итак, в середине 90–х стало снова подниматься народническое движение. Это было множество кружков, где, понятное дело, каждый знал, как обустроить Россию. Долго и нудно эти кружки пытались объединиться, и в конце концов это более — менее удалось. Образовалось две организации: «Южная партия социалистов — революционеров» и «Северная группа» таких же товарищей. Впрочем, думается, эти названия были выдуманы по ассоциации с декабристскими организациями, потому что «южане» охватывали и запад России, а «северяне» центр имели в Москве и связаны были аж с Сибирью. «Северяне» издавали журнал[40] «Революционная Россия». Кстати, с этим названием вышла забавная история. Первоначально журнал должен был называться «Свободная Россия», но когда набирали первый номер, для заголовка не нашлось нужных литер. В итоге набрали то, на что хватило. А как вы судно назовете, так оно и поплывет.
Как положено в партийной среде, у двух групп имелись противоречия. «Южане» были, в общем‑то, против террора. Точнее, они допускали такой метод, но больше склонялись к агитации и пропаганде. «Северяне» же оказались ребятами отмороженными и выступали за террор. Неизвестно, чем бы кончился их спор, но тут вмешалась жизнь. Начало второй волне российского терроризма положил не член революционной организации, а одиночка.
14 февраля 1901 года П. В. Карпович выстрелом из револьвера убил министра просвещения Н. П. Боголепова. Свои действия он объяснил желанием отомстить за то, что Боголепов отправил бунтовавших студентов в армию.
Об этой истории тоже стоит рассказать. 4 марта 1900 г. студенты в очередной раз собрались на демонстрацию. Полиция принялась их разгонять. Демонстранты оказались совсем не мирными овечками, они были вооружены металлической арматурой, а кое у кого имелись и револьверы. Правда, стрелять они, видимо, не умели, поскольку ни в кого не попали. В полицейских документах сказано, что представители власти «вынуждены были применить оружие», но данных о жертвах нет. Видимо, казаки лупили студентов шашками плашмя или не вынимая их из ножен — был у станичников такой метод вразумления. После драки особо «засветившихся» бунтарей отправили в армию. Такой ход многие считали неправильным.
«Это было одно из самых ошибочных мероприятий царского правительства. В армию вливали самых недисциплинированных, распропагандированных молодых людей. Там они в большинстве случаев сразу же попадали в привилегированное положение, что меньше всего походило на отбывание наказания, которое выдумало для них правительство. Между тем, все оппозиционные и революционные круги приняли новое мероприятие, как отправку молодежи на исправление как бы в дисциплинарные батальоны. Поднялась агитация против правительства. В результате — вред для армии, вред для правительства и никакой пользы и толку для молодежи».
