Тогда пошли правители наши в Болгарскую землю навстречу царю и там встретили его и утолили его многочисленными великими дарами. И оставил царь Саин свое намерение разорить Русскую землю, и пожелал вблизи ее, на кочевище своем, откуда не пошел он на Русь, поставить город во славу имени своего, где бы останавливались и отдыхали его послы, каждый год ходящие на Русь за данью, и для учреждения в нем земской управы.
О первом начале Казанского царства, и о местных угодьях, и о змеином жилище. Глава 7.
И, поискав, переходя с одного места на другое, нашел царь Саин на Волге, на самой окраине Русской земли, на этой стороне Камы-реки прекрасное место, одним концом прилежащее к Болгарской земле, а другим концом — к Вятке и к Перми, богатое пастбищами для скота и пчелами, родящее всевозможные злаки и изобилующее плодами, полное зверей, рыбы и всякого житейского добра, — не найти другого такого места на всей нашей Русской земле по красоте и богатству, с такими же угодьями, и не знаю, найдется ли в чужих землях. И очень за это полюбил его царь Саин.
И рассказывают многие так: место это, что хорошо известно всем жителям этой земли, с давних пор было змеиным гнездом. Жили же здесь, в гнезде, разные змеи, и был среди них один змей, огромный и страшный, с двумя головами: одна голова змеиная, а другая — воловья. Одной головой он пожирал людей, и зверей, и скот, а другой головою ел траву. А иные змеи разного вида лежали возле него и жили вместе с ним. Из-за свиста змеиного и смрада не могли жить вблизи места того люди и, если кому-либо поблизости от него лежал путь, обходили его стороной, идя другой дорогой.
Царь же Саин много дней смотрел на место то, обходил его, любуясь, и не мог придумать, как бы изгнать змея из его гнезда, чтобы поставить здесь город, большой, крепкий и славный. И нашелся в селе один волхв. «Я, — сказал он, — царь, змея уморю и место очищу». Царь же был рад и обещал хорошо наградить его, если он это сделает.
И собрал чародей волшебством и чародейством своим всех живущих в том месте змей — от малых до великих — вокруг большого змея в одну громадную кучу и провел вокруг них черту, чтобы не вылезла из нее ни одна змея. И бесовским действом всех умертвил. И обложил их со всех сторон сеном, и тростником, и деревом, и сухим лозняком, поливая все это смолой и серой, и поджег их, и спалил огнем. И загорелись все змеи, большие и малые, по всей той земле, предвещая грядущее зло от окаянного царя — мерзкую тину проклятой его сарацинской веры.
Многие же воины его, находившиеся вблизи этого места, от сильного змеиного смрада умерли, и кони и верблюды его многие пали.
И, очистив таким образом место это, поставил царь Саин там город Казань, и никто из правителей наших не посмел ему помешать или возразить. И стоит город Казань и поныне, всеми русскими людьми видимый и знаемый; те же, кто не бывал там, наслышаны о нем.
И снова, как и прежде, свил гнездо на змеином токовище том словесный лютый змей — воцарился в городе скверный царь. Воспылал он великим гневом нечестия своего и, разгораясь, как огонь в тростнике, зияя, словно змей, огненными устами, и устрашая, и похищая, как овец, смиренных людей, живущих около Казани в прилежащих деревнях, изгнал из мест тех туземную Русь, в три лета опустошив всю землю.
И навел он с Камы-реки народ свирепый и поганый — болгарскую чернь с князьями и старейшинами их, многочисленный и подобный своей суровостью и обычаям злым песьим головам — самоедам. И наполнил он такими людьми землю ту.
Есть среди черемисы народ, который зовут остяками. Так называют ростовскую чернь, убежавшую от русского крещения и поселившуюся в Болгарской земле и Орде, чтобы быть под властью казанского царя. Это ведь была прежде земля малых болгар — та, что за Камой, между великой Волгой и рекой Белой Воложкой до великой Ногайской Орды. Большие же болгары живут на Дунае».
Не глядя на змеиные ужасы с воловьими и собачьими головами, ряд вопросов все же обозначился.
Первое, что, конечно, бросается в глаза, это полное отторжение историками Саина, основавшего Казань, и обожание до неприличности Берке, организовавшего силами неграмотных пастухов перепись населения в масштабах одного, отдельно взятого государства.
На каком основании автору «Истории», с отменной точностью называющего имена Ордынских правителей, отказано в праве составить «ханскую» хронологию с участием Саина? Ведь автор подчеркивает, что обсуждение деяний предыдущих ханов являлось гордостью Казанского царя и других «мудрых честнейших казанцев». Почему «мудрые честнейшие казанцы» должны знать меньше о своем времени, нежели некие владетели ученых степеней, живущие через 500 лет после них?
Красной нитью через все произведение проходит ОТСУТСТВИЕ ЧИНГИСХАНА! Могло ли такое случиться, если бы Чингисхан существовал в действительности в том качестве, которое ему приписывают? Понятно, что никак не могло. Регулярно восхищаться подвигами Батыя, постоянно сравнивая Казанских царей с ним, и при этом ничего не знать о знаменитом дедушке Батыя Чингисхане, положившим начало династии ордынских ханов, в том числе казанских. Но «Казанская история» представляет нам дело именно так.
Не знал и ордынский пленник в 1553 году о существовании Чингисхана, о чем открытым текстом нам сообщает. Не знал он и о существовании монголов. И жители Золотой Орды, и Батый у него числятся в татарах. Остальных нерусских при этом он не называет татарами. Он четко определяет национальности людей, среди которых болгарская чернь, остяки, мангиты и т. д., также географически грамотно выстраивает привязку к местности, где обитают называемые им народы.
Совершенно неизвестно автору «Истории» об избиении русско-половецких войск двумя монгольскими туменами на Калке. И, понятно, не только ему. Ордынские ханы тоже отчего-то совершенно не в курсе. А ведь избиение двумя туменами союзных войск двух государств — величайшее военное достижение. Небывалое в истории. Почему казанские цари в 1553 году не знают о таком замечательном для них событии? Можно ли забыть столь славную победу? Есть ли объяснение массовому историческому склерозу ордынских властителей?
Вы знаете, есть. И оно до пошлости простое. Если бы такая победа когда-либо случилась в истории, ее бы никто не забыл, ни монголы, ни русские, ни немцы, ни даже кабо-вердейцы. Это и есть объяснение: если бы такая победа была.
Описание периода, называемого историками монголо-татарским игом, у данного автора выглядит гораздо проще и не столь похоже на муравейник, изображаемый авторитетными учеными.
«И как могу я рассказать или описать те грозные напасти и тучи страшные, обрушившиеся в те времена на русских людей! Ибо страх меня побеждает, и сердце мое горит, и плач смущает, и сами слезы текут из очей моих!
Да и кто может рассказать, о правоверные, о бывших тогда великих бедах страшнее Батыевых, в течение многих лет причиняемых казанцами и поганой их черемисой православным христианам. Батый ведь всего один раз прошел по Русской земле, словно стрела молнии или темная огненная головня, спаляя, и сжигая, и разрушая, и пленяя христиан, посекая их мечом. И с тех пор обложил он правителей наших тяжелыми данями, как было сказано прежде.
Не так было с казанцами: они из земли нашей не уходили, время от времени с царем своим, разоряя ее и захватывая пленных, и пожиная как пшеницу, и посекая, как сады, русских людей, и кровь их, как воду, проливая по долинам, не давая христианам ни час покоя, ни тишины. Никто же из князей и воевод наших не мог ни подняться против них, ни помешать их зверствам, бесчеловечности и суровости, ни оказать им сопротивления, ни остановить их, ни в чем им не препятствовали худые, и некрепкие, и немощные воеводы наши».
Как видим, автор во временном пространстве между Батыевым нашествием и казанской напастью больше никаких терзаний Руси и знаменитых битв не отмечает. А ведь «Казанская история» наверняка писалась под неусыпным взором чиновников христианской церкви. Выходит, не только автор, выходит, в 1553 году даже христианские чиновники ничего не слышали о монголах. Кроме волжских татар, Русь никто не терроризировал.
Кстати, один раз автор «Истории» вспоминает имя Мамая, но вспоминает его при весьма интересных обстоятельствах:
«Ибо пали здесь избранные воинские головы, княжеские и боярские, и храбрых воевод и воинов головы и тела, так же, как и на Дону от Мамая».
Больше ничего. «Пали так же, как на Дону от Мамая». На основании сказанного можно сделать вывод, что некто Мамай сильно потрепал княжеские войска (дружины) на Дону. В каком году или веке это произошло — не оговорено. Можно ли в данном случае Мамая отнести к казанским или ордынским ханам? Однозначно нет. Можно ли утверждать, что речь идет о Куликовской битве? Нет, нельзя. Речь идет о сражении на Дону. Построение фразы свидетельствует лишь о том, что победил в ней все-таки Мамай. Кем же является Мамай для автора? Для чего вставлена данная фраза в «Историю»?
