В многочисленных декларациях, законодательных актах и в значительной мере в практической работе советского правительства в первые годы существования советской власти сказывается эта его тактическая гибкость для достижения стратегической цели систематической советизации мусульманских народов СССР.
В декабре 1917 г. советское правительство вынесло постановление вернуть мусульманам экземпляр «Священного Корана Османа», который был конфискован в свое время царским правительством и хранился в Государственной публичной библиотеке. Этот экземпляр был торжественно вручен Мусульманскому съезду, происходившему в Петрограде в декабре 1917 г. (СУ, 1917, № 6, стр. 90). В январе 1918 г. по решению Наркомнаца были переданы башкирам мечеть в Оренбурге («Караван-Сарай») и татарам башня Суюмбека в Казани (национально-религиозный памятник древнего татарского государства). Такие же религиозно-исторические и национальные памятники, конфискованные царским правительством, были возвращены мусульманским народам Средней Азии, Казахстана, Кавказа и Крыма. Все это высоко поднимало престиж советского правительства в глазах мусульман. Тактика большевиков приносила свои плоды. К тому же большевики подчеркивали в своей пропаганде в мусульманских районах, что «коммунизм» и «шариат» не противоречат, а дополняют друг друга. Отсюда часть мусульманского духовенства выдвинула лозунг: «За советскую власть, за шариат!».
Именно это движение «советских шариатистов» и имел в виду Сталин, когда открыто (для обходных ударов) поддержал на съездах народов Терской области и Дагестана в 1921 г. лозунг «советских шариатистов» (виднейшими идеологами этого движения были Бабахай в Туркестане, Расулев в Татарии, Тарко-Хаджи в Дагестане, Али Митаев и Сугаип-мулла в Чечне, Катханов в Кабарде).
Для практического руководства политическими и духовными делами мусульманских народов при Наркомнаце был создан специальный «Мусульманский комиссариат» (см. «Вопросы истории», М., 1949, № 8, стр. 14). Он именно и был создан не по национальному признаку, как западные «комиссариаты» (польский, литовский, белорусский и др.), а по религиозному. «Мусульманский комиссариат» должен был обслуживать народы мусульманского вероисповедания безотносительно их географического расположения и расовой принадлежности.
Вот как описывает роль и значение этого «Мусульманского комиссариата» для большевиков советский историк:
«Мусульманский комиссариат разрабатывал проекты декретов и постановлений советской власти применительно к особенностям отдельных восточных народностей и проводил их в жизнь. Он помогал другим советским органам в проведении социализации земли… собирал статистические сведения, проводил большую агитационно-пропагандистскую работу и т. д.» («Вопросы истории», М., 1949, № 8, стр. 21).
Советско-религиозную пропаганду «Мусульманский комиссариат» проводил через «советских шариатистов», щедро субсидируя их политическую и религиозную деятельность, направленную на установление советской власти в мусульманских окраинах России, хотя бы «на принципах шариата» для переходного «народно-демократического периода».
Однако, наиболее виднейшие представители мусульманской интеллигенции и духовенства ясно видели, что и в мусульманском вопросе большевики ведут двойную игру, чтобы, пользуясь демагогическими средствами пропаганды и даже прямого обмана («коммунизм не противоречит шариату»), добиться «вовлечения в русло советского развития» мусульманских народов. Когда в связи с этим мусульманские демократические организации развернули против большевиков весьма действенную работу, то советское правительство стало на путь репрессий — оно закрыло «Центральный Мусульманский Совет» в Петрограде, его московское отделение — Милли-Шуро — «Всероссийский Мусульманский Военный Совет» (см. «Известия» № 101, от 22. 5. 1918 г.). Они были объявлены «узко-националистическими» и «буржуазно-националистическими». Одновременно советское правительство принимает ряд законодательных и распорядительно-исполнительных мер, чтобы расширить сеть и влияние центрального «Мусульманского комиссариата».
В июне 1918 г. Ленин подписывает постановление Совнаркома «Об организации мусульманских комиссариатов» на местах. Мусульманские комиссариаты создаются в губерниях — Архангельской, Вятской, Казанской, Нижегородской, Оренбургской, Пермской, Петроградской, Рязанской, Саратовской, Тамбовской, Уфимской и др. Они создаются также в Средней Азии (Семипалатинск, Ташкент, Верный) и в Сибири (Чита, Тобольск, Новониколаевск). Создавая эти «Мусульманские комиссариаты», большевики проводят серию «мусульманских съездов», на которых рядом с большевиками-атеистами участвуют седобородые мусульманские муллы. На этих съездах большевики, провозглашая лозунг веры, свободы и национальной независимости, обещали то, чего они не могли дать даже при всем своем желании. Благодаря этому съезды имели огромный пропагандистский успех для советской политики.
Если в первый год советской власти экспансия большевизма в мусульманские страны происходит на мирных путях, то начиная с 1919 г., в виду роста сопротивления, большевики приступают именно в Средней Азии к осуществлению своего широко задуманного военно-стратегического плана: к покорению Туркестана Красной Армией.
Вот тогда-то и возобновилось знаменитое движение «басмачества» («басмак» по-тюркски «атаковать», «нападать»), которое вспыхнуло первый раз в конце 60-х годов XIX столетия в только что покоренных Россией областях Средней Азии — в Туркестанском крае, Бухаре и Хорезме. Советские историки в свое время признавали «басмачество» против царских оккупантов «прогрессивным национально-освободительным движением». Теперь, когда старое «басмачество» возродилось против советских оккупантов, то, разумеется, отношение к нему изменилось. Вот что писалось в 1927 г. в БСЭ о басмачестве советского периода:
«После революции басмачество приняло иную окраску. Басмаческое движение приобрело резко выраженный политический, антисоветский характер и стало почти массовым движением дехканского населения во всех трех республиках Средней Азии — Бухаре, Хорезме и Туркестане. Вождями его были уже не только отдельные главари бандитских шаек, как Курш Ширмат, Ибрагим-бей и др., им стали руководить местная национальная интеллигенция, муллы и баи» (БСЭ, т. 5, стр. 35–38, 1927 г., 1-е издание).
Басмачи называли себя «Армией Ислама». Политически басмачество возглавляли две организации «Шури-и-Ислам» («Совет Ислама») и «Шура-и-Улема») («Совет ученых»). После разгрома Колчака осенью 1919 г. Красная Армия более энергично взялась за покорение Туркестана. Был создан особый «Туркестанский фронт» во главе с такими видными большевистскими лидерами как Фрунзе, Куйбышев, Рудзутак, Элиава. Ввиду массовой и повсеместной поддержки басмачества народом, советское правительство сначала прибегло к трюку — оно признает «Армию Ислама» национальной армией Туркестана с ее командирами во главе, если те признают советскую власть. Когда выяснилась цель трюка — выиграть время, чтобы подбросить в Туркестан новые части Красной Армии, освободившиеся после разгрома Белого движения и окончания войны с Польшей, — басмачи вновь восстали. Но уже было поздно. Красная Армия разгромила «Армию Ислама», хотя отдельные отряды басмачества еще боролись до конца 1926 года. Однако в занятых Красной Армией мусульманских странах большевики все еще ведут очень осторожную и весьма эластичную национально-религиозную политику. Ленин, в котором легко уживался рядом с утопистом в философии трезвый реалист в политике, доказывал на VIII съезде партии в 1919 г. своим чрезмерно ревностным ученикам: в покоренных мусульманских странах нельзя проповедовать коммунизм и атеизм, нельзя там даже скидывать «эксплуататоров». Он говорил:
«Что же мы можем сделать по отношению к таким народам, как киргизы, узбеки, таджики, туркмены, которые до сих пор находятся под влиянием своих мулл?… Можем ли мы подойти к этим народам и сказать: «Мы скинем ваших эксплуататоров?» Мы этого сделать не можем, потому что они всецело в подчинении у своих мулл» (Ленин, ПСС, т. 38, стр. 158–159).
Ленин рекомендовал начать осаждение крепости ислама издалека и действовать тихой сапой. Поэтому были сохранены Бухарское и Хивинское ханства, их переименовали в 1920 г. в Бухарскую народную советскую республику и Хорезмскую народную советскую республику. В мусульманских странах в первое время не только были возвращены вакуфные имущества, открыты новые медресе, сохранены шариатские суды, но представители мусульманского «прогрессивного духовенства» принимались даже в коммунистическую партию. Советский автор отмечает:
«С учетом той роли, которую продолжала играть религия в их жизни, в партию принимались и верующие. Долгие годы в составе коммунистической партии Туркестана верующие составляли значительную часть» (Саидбаев, там же, стр. 127).
