У аковцев была одна задача: с Миколайчиком или с кем-нибудь еще сохранить буржуазную, враждебную СССР соседнюю Польшу.
Или президент РФ не знает о том, что происходило на территории Польши в годы войны, или решил потрафить нынешнему, уже не только антисоветскому, но антироссийскому руководству Польши? Где же память о тех 400 000 павших советских солдатах и офицерах?
Германия. В поверженном Берлине
Выйдя на польско-германскую границу, наши войска с ходу пересекли ее и стали развивать наступление по ранее намеченным целям.
Запомнилось радостное неописуемое настроение, как мне казалось тогда, всех советских воинов. Перенести тяготы войны, потери родных и близких, пройти через запредельные человеческие ощущения и физические страдания, когда не раз удивлялся тому, что все еще жив, и с победной могучей армией вступить на немецкую землю! Сбывалось то, о чем мы мечтали последние годы, но, увы, не всем довелось увидеть осуществление этой мечты.
Войска 5-й ударной армии перешли границу в районе Черникау и вступили на территорию Германии.
Удивили аккуратные города, ровные шоссейные дороги, мычащие недоеные коровы, обилие голодных собак и кошек и почти полное отсутствие населения. Кто-то бежал, понимая свою ответственность за совершенные злодеяния и опасаясь мести. Большинство же было напугано официальной немецкой пропагандой. Геббельсовская пропаганда работала изощренно, постоянно и не стесняясь в методах. Советские войска в лучшем случае сравнивались с ордами жестокого завоевателя Аттилы из раннего Средневековья.
Хотя на самом деле все было наоборот. Смерть, издевательства и разрушение на нашу землю несли именно немецкие войска. Мы же, вынужденные, с одной стороны, вести борьбу с нацистским государством и все еще сильной немецкой армией, с другой стороны, выступали освободителями немецкого народа, бравшими на себя ответственность за жизнь мирного населения Германии, за жизнь и будущее ее детей.
Запомнилось, что в первом немецком доме, куда мне довелось зайти, чувствовалось недавнее присутствие хозяев, они бежали буквально с нашим приходом. На кухне, на выключенной плитке, еще потрескивала приготовленная яичница…
На следующий день после перехода границы у дорог появились здоровенные плакаты с надписями «Вот она, проклятая Германия» или «Добьем фашистского зверя в его логове!».
У одного из этих плакатов, помню, стояла пролетка с тремя убитыми голыми немцами с трубками во ртах и в цилиндрах. Такой же немец сидел на месте возницы. Над пролеткой плакат: «Вперед, Великая Германия». Такая вот жуткая военная картинка запомнилась мне на всю жизнь. Что было — то было.
Конечно, озлобленность и чувство ненависти у некоторой части наших солдат и офицеров в отношении немцев были сильны. Это относилось, прежде всего, к лицам, потерявшим в ходе войны родных и близких. В отдельных случаях ненависть и озлобленность проявлялись в изнасилованиях, расстрелах фашистов, поджогах домов.
Иной раз входили в немецкий городок — чистенький и аккуратный — и через полчаса были вынуждены его оставить, когда он весь был объят пламенем. Это наш солдат входил в дом и бросал на постель горящую спичку…
Это продолжаться долго не могло, и вскоре была издана директива ГЛАВПУРа, разъяснявшая, что Красная Армия вступила на территорию Германии не для мщения, унижения и порабощения немецкого народа, а для его освобождения от гитлеризма. Этой директивой разъяснялась освободительная роль нашей армии — армии первого в мире социалистического государства. Были выдвинуты требования о том, чтобы со стороны наших воинов в отношении мирного немецкого населения не было никаких актов террористического характера, никаких насилий и издевательств. Предлагалось вести разъяснительную работу среди немцев о роли и задачах Красной Армии на немецкой земле. Надо ли говорить, что директива эта была очень своевременна и сыграла важную роль.
Должен заметить, что настрой войск тогда, в 1945-м, был исключительно боевым. Большинство солдат и офицеров чувствовали себя членами дружной единой и очень сильной семьи. Эти настроения очень верно и точно замечены Богомоловым в его книге «Момент истины». Я не говорю вовсе, что все было гладко, но чувство боевого братства было тогда первостепенным.
Нельзя не отметить высочайшей военной специализации и искусства, которых достигли многие саперы и летчики, артиллеристы и танкисты, пулеметчики и снайперы. Достигнут был исключительно высокий уровень полководческого мастерства. Мое глубокое убеждение, что в 1945 году Красной Армии по плечу был любой противник. Недаром в разговорах порой слышалось: ну что нам Берлин — «Даешь Париж!». Конечно, это была неофициальная позиция, и политработники боролись с этими проявлениями милитаризма.
В конце мая 1945 года в Берлине началось строительство арки Победы на улице Франкфурталлее. Это было временное, отнюдь не безвкусное деревянное сооружение, хотя и не претендовавшее на роль выдающегося архитектурного произведения. Тем не менее арка на территории Берлина являлась архитектурным символом нашей Великой Победы. Простояла эта арка недолго.
Вскоре началось крупное строительство памятника погибшим советским воинам в Трептов-парке. Автором памятника, принимавшим активное участие в напряженном строительстве, был известный советский скульптор, впоследствии академик, народный художник СССР Е. В. Вучетич. Строительство вели несколько военно-строительных батальонов. Оперативную работу обеспечивала группа работников «Смерш» в количестве трех человек во главе с опытным работником майором Сердюком. Поскольку группа подчинялась мне, майор Сердюк регулярно докладывал о ходе работ.
По наиболее важным вопросам, требовавшим вмешательства вышестоящего командования, нами представлялась информация Военному совету группы войск, как правило, с изложением наших конкретных предложений. Величественный памятник в Трептов-парке был построен за два с половиной года и в 1949-м был торжественно открыт.
Одновременно проводилось строительство другого монумента погибшим советским воинам, уже в Западном секторе Берлина, где хозяйничали союзники. Это учитывалось при проведении оперативной работы в ходе возведения памятника. Построен он был недалеко от Рейхстага, вблизи Бранденбургских ворот.
В июне в Западном секторе Берлина было проведено крупное мероприятие — парад союзных войск в честь одержанной победы. Парад принимал маршал Жуков и высшие чины союзных войск.
Примерно в то же время в центре Берлина, на большой площади Александерплац, по ее периметру, на одинаковом расстоянии друг от друга, были поставлены крупные портреты руководителей антигитлеровской коалиции — И. Сталина, Ф. Рузвельта и У. Черчилля.
Людям молодого поколения, да и некоторым взрослым следует пояснить, каким образом американцы, англичане и французы оказались в Берлине. Ведь Берлин с ожесточенными боями был взят войсками Красной Армии. Во время боев за Берлин Гитлер снял почти все свои войска с Западного фронта и направил их против советских воинов. Поэтому американские, английские и французские войска шли по территории Германии практически без серьезных боев, продвигаясь иногда по 60–70 км в день. Они очень хотели взять Берлин, но Берлин оказался в наших руках, а вот большая часть территории Германии — в руках союзников.
Уже после окончания войны союзники очень хотели быть в Берлине и согласованно обратились к Верховному Главнокомандующему И. Сталину с просьбой выделить им определенные сектора на территории Берлина. Мудрый И. Сталин не возражал, но потребовал за это отдать в распоряжение Красной Армии часть немецкой территории, где находились союзнические войска.
В итоге американцы, англичане и французы получили свои сектора в Западном Берлине, ввели туда небольшие количества своих войск и образовали военные миссии. Взамен этого мы получили провинцию Тюрингия с центром в Веймаре, Померанию с центром в Шверине и г. Магдебург с прилегающими к нему территориями.
