Существовала у нас и охота на ведьм, подобная европейской инквизиции. Так, в начале 1653 года от царя поступил воеводам в разных городах указ о том, чтобы люди «впредь никаких богомерзких дел не держались и те б отреченные и еретические книги, и письма… пожгли, и к ведунам и к ворожеям не ходили и никакого ведовства не держались…». Относительно тех же, которые «от таких злых и богомерзких дел не отстанут, таких злых людей и врагов Божиих велено в срубах сжечь безо всякой пощады и домы их велено разорить до основания…»
Также в начале 1682 года появился царский указ о создании Славяно-греческой академии, где предписывалось: «Волшебных и чародейных и гадательных и всяких от церкви возбраняемых и богохульных и богоненавистных книг и писаний у себя никому весьма не держати и по оным не действовати, и иных тому не учити. А у них же таковые книги или писания ныне суть, и оным таковые книги и писания сожигати, и никаких бы волхвований и чародеяний и гаданий впредь не держати… Аще же кто сему нашему царскому повелению явится противен и отныне начнет кто от духовных и мирских всякого чина людей, волшебные и чародейные и гадательные и всякие от церкви возбраняемые и богохульные и богоненавистные книги и писания у себя коим ни буде образом держати и по оным действовати, и иных тому учити, или и без писания таковая богоненавистная дела творити, или таковыми злыми делами хвалитися, яко мощен он таковая творити, и таковый человек за достоверным свидетельством без всякого милосердия да сожжется».
Так что у хранителей традиции в старину (как, впрочем, и сейчас) были основательные причины скрываться. И потому собственно духовное знание передавалось в тайных общинах, скитах, толках русского православия, иначе называемых «духовными кораблями».
Бывало и так, что последователи древней традиции жили в миру. И тогда мы обычно собирались в артели, или общины кораблестроителей, иначе также именуемые «кораблями». И так втайне мы берегли наше знание и ждали, когда закончится Время Древнего Молчания и наступит Время Слов.
Но несмотря на все бури нашей истории, разметавшей по белу свету, от Оби до Дуная и от Черноморья до Беломорья «корабли» берендеевских родов, последний наш «волжский корабль» устоял. И помогла тому духовная стойкость и верность старой вере последних из ее хранителей. Ибо роды наши не только строили корабли. Они также сами являли собой «духовный корабль», а кормчими на том «корабле» были самые уважаемые люди из кланов Буслаевых, Белояровых, Асовых и иных наследников княжеских берендеевских родов. Мы всегда держались друг за друга и этим были сильны. Это помогало нам выжить.
И следует обратить внимание, что весь духовный, символический язык тайных общин восходил к профессиональному языку кораблестроителей. Мы, еще со времен царской России, занимались строительством ладей, а затем и парусников и большегрузных судов, – к примеру, для солепромышленников Строгановых.
И в Сокольском, и в Нижнем Новгороде, и в Гороховце нами основывались артели кораблестроителей. Эти артели были связаны и общим делом, и семьями. И таковые связи сохранились во времена советские.
Потому и мой отец Игорь Иванович последние годы работал на Гороховецком судостроительном заводе (а в последние годы и на Сокольской судоверфи). И этот же завод помогал созданию краеведческого музея при школе № 1, в котором потом несколько лет проработал и я.
Родовые традиции, конечно, для нас главные. Но история отдельных берендеевских родов еще не написана.
История же толков, «духовных кораблей», связанных с нами, известна из многих источников. Она имеет и своих официальных историков, исследователей, а также критиков: святителя Дмитрия Ростовского (XVIII в.), затем Павла Ивановича Мельникова, он же Андрей Печерский (1818–1883). А в советское время также занимался исследованиями нашей традиции доктор исторических наук Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич (1873–1955), бывший при Ленине комиссаром в первом большевистском правительстве, в СНК.
В доставшейся мне из села Сокольского родовой библиотеке есть даже издание книги Мельникова-Печерского 1909 года с его очерком о тайных сектах, который не переиздавался в советское время даже в его полном собрании сочинений (с пометами моих предков).
Кстати, он был не только писателем, но и царским чиновником, посланным собрать сведения о расколе и сектах на Волге, а затем воспрепятствовать его распространению, в том числе полицейским преследованием. Понятен интерес моих дедов к этому изданию!
Тут следует обратить внимание на то, что общая ситуация в сектах и общинах в старые годы напоминает то, что происходит сейчас.
Редкие общины светлы, и члены их заняты деятельностью светской: строительством кораблей, солепромышленностью, торговлей, а в искусстве – иконописанием, церковной скульптурой и архитектурой, в политике – собиранием земель русских и т. п.
Духовная же сторона жизни не выставляется напоказ, это дело личное, сокровенное. Вокруг же – тьма, суеверия, а порой и изуверство: с одного полюса скопчество, с другого – разгул т. н. «христовой любви», тут же распространение опийного дурмана и массовые самосожжения. И можно видеть, что с сим мраком борются в основном облеченные властью люди из родов, посвященных в традицию, – так они пытаются очистить как ведославие, так и православие.
К ведическому учению это не имеет отношения. Светлые по-прежнему не выходят к людям, а вокруг хранителей часто клубится нежить, ибо все силы темных направлены на то, чтобы погасить искры духовного света.
Власть же часто жесточайшие репрессии обрушивает на всех без разбора, и светлых, и темных, – этого-то и добивались присные Денницы, коему никогда не было жаль своих слуг, если того требует борьба со Светом. Но следует признать также, что бывали и продолжительные периоды, когда власть покровительствовала общинам истинных светлых, и даже с сектантами обходилась мягко. И об этом речь впереди.
Сведения у историков раскола и русских сект обширны, подробны. Но нас, и меня сейчас, интересуют прежде всего те течения, что живы и в наши дни.
О старых анастасиевцах (с древности по XVIII век)
Полагаю, что современному читателю будет интересна древняя история поныне живого, и отчасти единородного нам, движения Анастасии.
Сейчас В. Мэгре, автор серии книг «Анастасия», утверждает, что образ Анастасии он сочинил как писатель. Но, разумеется, не совсем, так ему пришлось говорить в суде, дабы защитить традицию от посягательств разного рода эпигонов (ибо появились те, кто стал выпускать книги с тем же именем, но с совсем другими идеями)… Подобным образом пришлось поступать и мне, дабы защитить то, что хранил наш род. Да и слишком уж образ Анастасии традиционен для сочинителя совсем не включенного в традицию.
Ведь последователи сей ветви ведославия, анастасиевцы, были отмечены в исторических документах еще 500 лет назад и, безусловно, существовали задолго до этого.
О языческих, а точнее ведославных, корнях сего духовного течения писал еще Мельников-Печерский: «Они несравненно старее раскола-старообрядства… дохристианские понятия наших предков, языческие воззрения обрусевших народов финского племени… отражались на духе и развитии этих сект…»
Почитание Анастасии-Воскресения древнее не только раскола, но и самого христианства. О том свидетельствует и русский фольклор.
Откроем русские былины – и сразу найдем Настасью Романовну, супругу Дона (или Дуная) Ивановича. Есть и русские баллады о Домне-Настасье, супруге либо дочери князя Романа. За ними же, зная о ключе былинном, разглядим Велеса (иные его ведические имена: Дон и Рамна).
А кто же супруга Дона? По древнейшей, ведической традиции – это Домна, когда она умирает. А в следующем воплощении она же – воскресшая Ася (смотри песни из «Книги Коляды» VI, 3).
Именно она, Ася, – та самая Настенька, что обрела «аленький цветочек» и стала супругою Лесного чуда (Велеса)… А в сказке «Морозко» эта Настенька становится супругою Ивана-царевича, бывшего одно время оборотнем-медведем, и живет она в тереме Деда Мороза…
Вот ее древнее ведическое имя – Ася, она же Настя, прогоняющая ненастье, или иначе Анастасия.
В одной из северных сказок есть и такие удивительные строки: «В полуденную пору выплывает из океана-моря прекрасная Настасья Замориевна в окружении двенадцати служительниц… Затмевает Морская Владычица своей красотою ненаглядной само пресветлое солнышко – и оно смущенно краснеет, склоняясь к закату. Отдает прекрасная свою любовь «христианскому сыну» и воцаряется вместе с ним на Земле, обретшей благо под ее рукою…»
Да, конечно же, она стала и Морской Владычицей. Ибо супруг ее, Дон, – стал Донником, Поддонным царем. И приплыла она из царства Алтынского (то же, что греческая Атлантида), как и ее 12 сестер, Плеян, дочерей Святогора. И она же в греческой традиции – нимфа Астеропа, одна из 12-ти дочерей Атланта, а Дон – суть греческий царь морской Посейдон.
