- По твоей части, - сказал Кузьмич, просмотрев сообщение. - Нашли того мальчишку.
Саша взяла телеграмму. Из Харькова уведомляли, при каких обстоятельствах был разыскан ребенок, ставший невольным пособником убийцы. Далее следовало описание внешности человека, вызвавшего в сад госпиталя Захара Пожидаева. Словесный портрет был составлен мальчиком.
- Я не знаю этого человека, - сказала Саша, просмотрев текст сообщения. - Какой-то старик.
- Может, загримировался, - неуверенно проговорил Кузьмич, наклеил седую бороду...
- В телеграмме написано: "Роста ниже среднего, худощав". О моем же попутчике сказали бы так: "Высокого роста, атлетического сложения".
- Значит, еще один неизвестный. Это уже третий по счету... Ты все рассказала?
- Почти все... По моей просьбе в Харькове пущен слух, будто Пожидаев только ранен. Нож, мол, скользнул по ребрам.
- Вдруг кто-нибудь засуетится?
- Я рассудила так: вряд ли у преступника может быть уверенность в том, что он нанес своей жертве смертельный удар. Пусть беспокоится, ищет возможность произвести проверку. Слух, что Пожидаев жив, будет подстегивать преступника. А в Харькове все насторожено, там только и ждут, чтобы он "высунулся". Тем более что теперь известны его приметы.
Кузьмич снова перечитал телеграмму, прошелся по комнате.
- Полагаешь, убийца - этот старик?
- Как же иначе?
- Могло быть так: один негодяй нанимает мальчишку и посылает его к Пожидаеву, а другой ждет свою жертву в саду...
ДЕВЯТАЯ ГЛАВА
Кузьмич был весьма близок к истине. Вот как все произошло.
...Тулин стоял у окна и разглядывал предместья Харькова, по которым сейчас шел поезд. Он хорошо знал город, имел здесь кое-какие связи. Все это должно было помочь успешно выполнить трудное поручение.
Плана действий пока не было. Решение созреет, когда он окажется на месте, ознакомится с обстановкой. А пока следовало обдумать заключительный этап акции - исчезновение из Харькова. Было несколько вариантов. Он мог вернуться в родной город, не опасаясь, что будет найден по бумагам, уже известным железнодорожным чекистам: в запасе имелся комплект новых документов. Далее, была возможность отправиться на Кавказ, где, судя по некоторым сведениям. Советской властью пока не пахло. Там жили веселые гостеприимные люди - некоторых Тулин хорошо знал, мог надеяться, что будет принят и обласкан. А какие там женщины! При мысли о них Тулин почувствовал сладостную истому, с веселым презрением скосил глаза на Сашу... Да, первое, что он сделает в Харькове, - это отвяжется от комиссарши. Бог даст, свидится с ней в иной обстановке, тогда они и завершат разговор!..
Поезд стал у харьковского перрона, когда на часах было около двенадцати ночи. К выходу из вагона попутчики пробирались вместе. Тулин даже держал Сашу за руку - будто боялся потерять ее в сутолоке. Но на перроне его подхватила толпа. Еще несколько секунд он старательно демонстрировал, что стремится назад, к своей даме, потом исчез в потоке пассажиров.
Вскоре он оказался в забитом людьми зале ожидания, с трудом отыскал свободное местечко, расположился на полу, чтобы скоротать время до рассвета. Так поступили почти все, кто прибыл с этим эшелоном, - не рисковали идти пешком по ночному городу. В ту пору на окраинах Харькова пряталось немало уголовников. Днем преступники отсыпались, ночью же выходили на промысел.
Вообще говоря, Тулин мог бы пренебречь этой опасностью: располагал пистолетом и ножом, умел пользоваться этим оружием. Но было глупо идти ночью в госпиталь. Его попросту не пустили бы в помещение. Вот почему он не спешил. Утром сделает все как надо, в тот же день исчезнет...
Таковы были планы. Однако скоро в них пришлось внести изменения. Началось с того, что некая личность, по самые глаза заросшая черной вьющейся бородой, в засаленной до блеска рясе и рыжих сапогах, - не то поп, не то дьячок, - перешагивая через лежащих на полу, оступилась и вылила на голову Тулину полкотелка теплого чая.
Тулин вскочил на ноги, сгреб священнослужителя, уже занес кулак для удара. И в этот момент увидел свою недавнюю попутчицу - та сидела в двух-трех шагах от него и беседовала с пожилым человеком, по виду мастеровым.
Бородач был забыт. Тулин нырнул за спины соседей, стал прислушиваться. Мастеровой объяснял девушке, как добраться до городского госпиталя. Прошло несколько минут, прежде чем Тулин уразумел, что речь шла о госпитале, куда направлялся и он сам. Выходило, он и чекистка ехали по одному адресу, скорее всего, к одному и тому же человеку!..
Он выбрался из помещения, прислонился к какому-то забору, скрутил папироску. Как же ему быть? Можно не сомневаться, что девица отправится в госпиталь уже утром. Значит, Пожидаева надо убрать до ее появления там. Но как это сделать, если теперь он, Тулин, не может показаться в госпитале: чекистка тотчас узнает его по описаниям. А это конец: его найдут хоть под землей!..
Он вдруг подумал, что самое верное - убрать и эту девицу. Вернувшись в зал ожидания, он "наткнется" на пропавшую спутницу, изобразит радость по этому поводу. А дальше возьмется проводить ее, скажем, в гостиницу, на безлюдной улице пустит в дело нож...
Но на это он не решился.
Он и не заметил, как отделился от забора, двинулся через площадь. Опущенная в карман рука нащупала пистолет.
Улица за улицей оставались позади, а он все шел ровным широким шагом посреди мостовой, лишь изредка поворачивая голову и кося взглядом в переулки и подворотни, откуда могла возникнуть опасность. Но ему везло. Спустя полчаса он без помех добрался до цели.
Госпиталь находился в массивном двухэтажном здании с колоннадой и скульптурами перед главным входом. С боков и тыла к зданию примыкал сад. Тулин обошел дом, внимательно обследовал сад.
- Годится, - пробормотал он, когда выяснилось, что сад достаточно густ и запущен и что в нем всего две-три скамейки.
Вскоре он двинулся в обратный путь. В двух кварталах от станции постучал в дверь невзрачного дома с балконом на втором этаже.
На балконе появился человек. Перегнувшись через перила, он пытался разглядеть того, кто был внизу.
- Это я, Боря Тулин. Отопри, Сема!
Человек исчез с балкона. Вскоре в комнате зажгли свечу. Еще через минуту загремело за входной дверью - отодвигались многочисленные засовы, которыми в неспокойную пору горожане береглись от всякого рода непрошеных ночных визитеров. Наконец дверь распахнулась. Тулин был впущен в дом.
Ранним утром он вновь появился на улице. Его сопровождал тощий старик. Это был отец его школьного товарища. Самого Семы дома не оказалось - год назад он уехал на заработки в Киев... Впрочем, отсутствие приятеля не огорчило Тулина. Сема был тугодумом, в обычных обстоятельствах Тулин никогда бы не рискнул поручить ему что-нибудь серьезное. Но сейчас остро нужен был хоть какой-нибудь помощник. Вот почему преступник пришел в этот дом. И неожиданно вышла удача: не оказалось малонадежного Семы, но зато был на месте его папаша - хитрый и пронырливый присяжный поверенный Выдрин. Тулин вынул пачку денег, покачал ее на ладони, и Выдрин - старший тотчас согласился оказать гостю необходимую помощь.
Сейчас они направлялись к госпиталю. Шли молча - все, что требовалось, уже было оговорено... За квартал до цели Тулин стал отставать. Выдрин, напротив, ускорил шаги. Вскоре он уже поднимался по ступеням пышного портика. Отыскав в вестибюле дежурную, вежливо осведомился, когда можно повидать больного по фамилии Анкундинов. Получив справку, что посетителей впускают в вечерние часы, старик горько посетовал на то, что зря проделал путь через весь город. Нельзя ли узнать, лечится ли еще этот Анкундинов? Может, он уже выписан?
Регистраторша раскрыла пухлую книгу. Выдрин следил за пальцем женщины, скользившим по столбикам фамилий. Вскоре он прочитал: "Пожидаев Захар Нилыч". Сбоку была проставлена дата поступления в госпиталь. Даты выписки не было.
Все, что требовалось, Выдрин узнал. Но он терпеливо дождался конца поисков. Когда оказалось, что никакого Анкундинова в госпитале нет, посетитель изобразил растерянность, поблагодарил регистраторшу и ушел.
Следующие четверть часа Тулин затратил на то, чтобы купить пряников и пастилы, запихать все это в кулек. Что касается записки Пожидаеву, то она была составлена загодя - ночью, под диктовку Тулина, на листе ученической тетради ее написал Выдрин.
В восемь часов двадцать минут Тулин, шедший вслед за адвокатом, увидел, как тот подозвал пробегавшего мимо мальчишку, стал что-то объяснять, показывая на госпиталь. Мальчик слушал и согласно кивал, потом взял у старика кулек с запиской, взбежал по ступеням госпитального крыльца.
Вытянув шею, Выдрин глядел ему вслед. Когда мальчик исчез в двери, старик повернулся и, придерживая полы сюртука, засеменил в противоположную сторону. Как было усовлено с Тулиным, он спешил домой.
