Объединение Польши не было ни легким, ни быстрым. Оно произошло практически случайно, когда ветви широко раскинувшегося семейного древа Пястов перестали приносить династии сыновей. Род, что владел Краковским княжеством (и короной), закончился со смертью Болеслава Стыдливого в 1279 году. Лешек Черный, внук Конрада Мазовецкого, стал королем. Лешек показал себя способным вождем, одолев в битве русское войско, затем сокрушил судавийских пруссов в 1282 году и, наконец, с помощью венгерских и половецких воинов захватил Краков в 1285 году. Он пережил опустошительное нашествие монголов в 1287 году, но лишь для того, чтобы скончаться в следующем году, не оставив завещания. С ним умерли и надежды на скорое возрождение силы и славы Польши.
После смерти Лешека Черного Генрик Силезский немедленно выступил к Кракову, хотя его родственники поддержали Болеслава Мазовецкого. Но у Генрика армия была больше, и он был ближе к Кракову, так что он легко завладел южной частью королевства. Но популярностью он не пользовался – по воспитанию он был скорее немец, чем поляк. Рано осиротев, он нашел спасение от своих родичей из Силезии лишь благодаря Оттокару Богемскому, ставшему его опекуном, и поэтому Генрик вырос при богемском дворе. Его войска составляли треть чешской армии, которая потерпела поражение от Рудольфа фон Габсбурга в 1278 году во время решительного столкновения, которое стоило жизни королю Оттокару. Но Генрик сразу же после битвы нашел победителя и принес ему клятву верности. Вернувшись в Силезию, он привел с собой немецких переселенцев и еще более усилил немецкое влияние при своем дворе. Это оскорбило многих поляков, которые опасались, что при Генрике Польша превратится в придаток Священной Римской империи. Впрочем, судя по его завещанию, эти страхи были необоснованными. Когда он неожиданно скончался в 1290 году, в разгар переговоров с папой о своей коронации, он завещал Краков Пржемыслу Великопольскому, а Силезию своему двоюродному брату Генрику с тем, чтобы эти земли позднее вернулись короне. Увы, с этой формулировкой были согласны не все. Ладислав Короткий[40] (Владислав Лотиетек, 1261-1333), правивший в Куявии, опротестовал завещание. Его поддержал Венцеслас (Вацлав) II Богемский[41] (1271-1305), который и начал борьбу за трон, что длилась с перерывами почти двадцать лет.
Чешский король был гораздо сильнее, чем его противник, и к 1292 году занял южную Польшу. Север удерживал Пржемысл, наследник как Мествина Померелльского, так и князей Великой Польши. Поначалу Пржемысл намеревался восстановить королевскую власть. Его короновал архиепископ города Гнезно в 1295 году. Но его правление было коротким: через год он был убит, возможно при неудачном похищении. Хотя виновник так и не был найден, многие подозревали, что за покушением стояли герцоги Бранденбургские, соперничавшие с ним за владение Помереллией. Когда последовавшая смута прекратилась, земли и претензии покойного короля унаследовал Ладислав Короткий. Тем временем править де-факто в Помереллии стали ее вассалы, в первую очередь из Свенце, владетель Данцига, и Слупска (Штольп) со своим сыном Петером.
К этому времени уже любому было ясно, что воссоединение Польского королевства произойдет очень скоро. Прусским магистрам приходилось думать о том, что это событие принесет им. Их взаимоотношения с князьями из династии Пястов существенно менялись в разные годы, однако в основном были дружескими и взаимно полезными. К тому же во многом именно орден способствовал благоприятным переменам, происходившим в королевстве. Защищая границу Польши от нападений язычников, орден способствовал стабилизации положения в стране, позволив польским князьям сосредоточиться на столь необходимых внутренних реформах. Постоянный поток крестоносцев, проходивших через Силезию и Великую Польшу, стимулировал развитие местной экономики, а также рост среднего класса, который платил налоги и оказывал другие услуги королевству, способствуя Дальнейшему развитию внутренней торговли и промышленности. Лучше содержались дороги и мосты, так что пути сообщения внутри королевства стали удобнее и надежнее.
Следуя примеру церковнослужителей, которые поселяли немецких крестьян на землях Силезии, Помереллии и Пруссии, польские князья начали собственную внутреннюю колонизацию, переселяя как польских, так и немецких крестьян. Что более важно, польские владыки смягчили законы, которые удерживали большинство крестьян в крепостной зависимости. Освобожденные крестьяне работали больше и более продуктивно, чем крепостные рабы, и это было благотворно для экономики, и к тому же увеличивало доходы князей. Многочисленное польское рыцарство также выиграло от перемен. Но как только они обрели чувство собственной значимости, они начали выражать свою возросшую самоуверенность и амбиции в патриотизме шовинистического толка, включавшем и сильные антигерманские настроения. Естественно, такое положение дел беспокоило руководителей ордена, потому что эта открытая враждебность неизбежно влияла на их отношения с Пястами.
Силы, что влекли Польшу к национальному возрождению, могли служить тому способному счастливчику, который сумел бы соединить идеи государства и власти в личности короля. Тевтонских рыцарей пугала перспектива иметь «под боком» сильного германского герцога, однако перспектива иметь непредсказуемого и драчливого Пяста на троне соседней страны была еще более тревожной. Особенно если бы корона досталась Ладиславу Короткому. Рыцари ордена хорошо знали его, а он хорошо знал их. Обе стороны не доверяли друг другу, но никто не хотел начинать войны.
Ладислав был человеком настроения, но политиком он был последовательным. Его резкие манеры часто вставали между ним и его целью, однако настойчивость и воинственность Ладислава завоевали сердца многих польских князей и мелкопоместного дворянства. Он был за прошедшие годы вовлечен во множество интриг, но у него было относительно немного конфликтов с орденом. Это означает, что он не прилагал усилий, чтобы ослаблять позиции крестоносцев в Пруссии в те десятилетия, когда итоги крестового похода были еще неопределенными. Учитывая это, а также полагая, что Ладислав, скорее всего, не преуспеет в своих чаяниях, прусские магистры противились искушению вмешаться в польские дела, хотя могли бы оказать большую поддержку врагам Ладислава.
Ладислав, в сущности, полагался на прусских магистров, что защищали от нападений его наиболее уязвимые земли. Когда литовцы увидели, что Ладислав ослабил защиту Великой Польши, стянув почти всех рыцарей на войну в Силезии, они напали на Калиш. Это был дерзкий набег в сердце польских земель. Если бы Ладислав не отказался от своих претензий на корону, ему пришлось бы положиться на орден в отражении очередного опасного вторжения. Использовал он орден и против своих бранденбургских противников.
Помереллия – кто первым поднимет лежащее богатство?
Пока Ладислав Короткий и Генрик Силезский соперничали за корону на юге, герцоги Бранденбургские двинулись в Помереллию, снова провозглашая ее своей. В конце 60-х годов XIII века князь Мествин[42] призвал их оказать помощь в борьбе с братом и с Тевтонским орденом. Ценой этой помощи стало то, что он стал вассалом Бранденбургов. Впрочем, эти феодальные взаимоотношения недолго оставались мирными. Ссора произошла в 1272 году. Бранденбурги оккупировали большую часть княжества, но, не сумев захватить Данциг, ограничились соглашением, подтверждавшим вассальную зависимость Мествина. Позднее, когда Мествин завещал свои земли родственникам из рода Пястов, у Бранденбургов не хватило сил подтвердить свои права на выморочное владение. В 1295 году Пржемысл нанес краткий визит в Помереллиго, но смог уладить лишь немногие из многочисленных местных конфликтов, в которые Мествин вверг разгневанных епископов, аббатов и вассалов. Хаос на севере Польши в следующем году еще более усугубила смерть Пржемысла. Его дочь, унаследовавшая притязания на эти земли, была замужем за Венцесласом II, так что богемский монарх становился главной кандидатурой на корону Польши. Венцеслас немедленно занял Краков. Со своей стороны Лешек Черный и Ладислав Короткий предъявили права на Помереллиго, а Генрик Силезский попытался захватить Великую Польшу. Именно при этой головокружительной смене декораций среди главных действующих лиц оказалось семейство правителей Свенца. Неудивительно, что они признали Венцесласа II королем и вступили в тесный союз с его бранденбургскими сторонниками, так же как они были вместе с Венцесласом III в течение его короткого правления (1305-1306).
Свенцы не могли предвидеть того, что в 1306 году королем станет Ладислав Короткий, как и того, что его короткий визит в Помереллию в том же году обрушит на их головы целую бурю: Ладислав, желая наказать семейство за лояльность к его противникам (а возможно, чтобы покрыть конфискованными у них землями свои издержки), приказал арестовать их по обвинению в государственной измене. Испуганные таким поворотом событий, они обратились к Бранденбургам, и престарелый герцог вскоре оккупировал почти всю Помереллию, кроме Данцига. Город, населенный в основном германскими купцами, сдался без боя, но цитадель осталась в руках у поляков.
