Таким образом, страна и Книга иллюстрируют и подтверждают друг друга. Книга по–прежнему полна жизни и присутствует во всех уголках цивилизованного мира; страна стонет от неискоренимого деспотизма мусульман, власть которых подобна дуновению иссушающего пустынного ветра. Палестина находится под Божьим проклятием. В лучшем случае, она представляет собой древние развалины «во всей печальной красоте разрушения», но не лишенные надежды на некое будущее воскресение в назначенное Богом время. Однако самим своим запустением эта земля свидетельствует об истинности Библии. Это «пятое евангелие», написанное в камне.[176]
Есть ли лучший аргумент в пользу христианства, чем евреи? Есть ли в истории более очевидный и более упрямый факт, чем этот ревностный и неизменный семитский народ со своей столь же ревностной религиозностью? Разве не символизирует его лучшим образом вечно горящий и не сгорающий куст в пустыне? Навуходоносор, Антиох Епифан, Тит, Адриан использовали всю свою деспотическую власть, чтобы уничтожить евреев; Адриан указом запретил обрезание и все их религиозные обряды; нетерпимые христианские властители столетиями относились к этому народу со своего рода мстительной жестокостью, словно каждый еврей нес личную ответственность за преступное распятие. Тем не менее этот народ по–прежнему упорно цепляется за жизнь, его национальные черты не изменились и не изменяются, а его присутствие чувствуется повсюду в христианском мире. Несмотря на свою долгую историю, еврейский народ по–прежнему дает миру выдающихся людей, оказывающих огромное влияние (во благо или во зло) на коммерцию, политику и литературу; достаточно вспомнить такие имена, как Спиноза, Ротшильд, Дизраэли, Мендельсон, Гейне, Неандер. Читая рассказы римских историков и сатириков о жизни евреев в грязных кварталах на другом берегу Тибра, мы удивляемся, насколько эти люди были похожи на своих потомков, которые живут в гетто в современном Риме, Франкфурте и Нью–Йорке. В прежние времена, как и сейчас, евреи вызывали у окружающего мира одновременно презрение и удивление; точно так же бросался в глаза контраст между интеллектуальной красотой и поразительным уродством, между жалкой нищетой и царским богатством. Они любили лук и чеснок, торговали старой одеждой, битым стеклом и серными спичками, но знали, как выкарабкаться из бедности и грязи и стать богатыми и влиятельными; они были непреклонными монотеистами и скрупулезными знатоками закона, оцеживавшими комара, но поглощавшими верблюда; в те времена, как и теперь, они были воздержанны, рассудительны, трудолюбивы, уделяли большое внимание религиозному воспитанию своих детей, а их семейная жизнь отличалась размеренностью и привязанностью друг к другу. Большинство евреев и сегодня по–прежнему остаются кровными потомками Иакова, Обманщика, в то время как незначительное меньшинство среди них составляли и составляют духовные дети Авраама, друга Божьего и отца верующих. И во времена Христа, и впоследствии из этого одаренного народа выходили как злейшие враги, так и самые искренние друзья христианства.
Именно среди этого народа провел Свою жизнь Иисус, еврей от евреев, но также и Сын Человеческий в высшем смысле слова, Второй Адам, воплощающий в Себе и возрождающий все человечество. В течение тридцати лет самоограничения и подготовки Он скрывал Свою божественную славу и сдерживал желание творить добро в тихом ожидании того момента, когда после столетий молчания голос пророка в пустыне Иудейской и на берегах Иордана возвестит пришествие Божьего Царства и разбудит совесть народа призывом к покаянию. Потом, в течение трех лет, Иисус свободно жил среди Своих соотечественников. Время от времени Он встречал и исцелял язычников, которых было много в Галилее; Он хвалил их веру и говорил, что подобной веры не нашел в Израиле, и пророчествовал, что «многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном; а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю».[177] Он, к удивлению учеников, беседовал с самарянкой о самых возвышенных вопросах и обличил национальные предрассудки евреев, представив им доброго самарянина в качестве примера для подражания.[178] Когда некие «Еллины» пришли к Нему накануне распятия, Он произнес замечательное пророчество о том, что крест привлечет к себе весь мир.[179] Но все это были исключения. До момента воскресения Его служение было обращено к погибшим овцам дома Израилева.[180]
Иисус общался с представителями всех слоев еврейского общества, вызывая интерес у хороших людей и неприязнь у дурных, обличая пороки и облегчая страдания, но большую часть времени Он провел с людьми среднего класса, которые составляли костяк и движущую силу нации, с крестьянами и ремесленниками Галилеи, которых описывают как трудолюбивый, смелый и отважный народ, породивший немало бунтарских политических движений и до последнего момента оборонявший Иерусалим.[181] В то же время, более требовательные евреи из Иудеи смотрели на галилеян как на полуязычников и полуварваров; отсюда и вопрос «Из Назарета может ли быть что доброе?», и фраза «Из Галилеи не приходит пророк».[182] Он выбрал Себе учеников из числа простых, честных, наивных рыбаков, которые стали ловцами человеков и учителями будущих веков. В Иудее Он встретился с религиозными лидерами, и то, что Он завершил Свое служение и основал Свою Церковь в столице государства, было правильно.
В народе Его называли Равви (Рабби, господин мой) или Учитель — именно так к Нему обычно и обращались.[183] Рабби были интеллектуальными и нравственными вождями нации, богословами, юристами и проповедниками, толкователями закона, хранителями совести, они устанавливали правила повседневной жизни и поведения; их ставили в один ряд с Моисеем и пророками, и они требовали к себе равного уважения. Они стояли выше священников, обязанных своим положением исключительно рождению, а не личным заслугам. Они стремились занимать лучшие места в синагогах и на пирах; они любили, когда люди приветствовали их в людных местах и называли «Равви, равви». Отсюда и предостережение нашего Господа: «А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель — Христос, все же вы — братья».[184] Они учили в храме, в синагоге и в школе (Бейт Хамидраш) и, задавая вопросы и отвечая на них, посвящали своих учеников, сидевших на полу у их ног, в хитросплетения иудейской казуистики. Они накапливали устные предания, которые впоследствии воплотились в Талмуде, этом огромном хранилище иудейской мудрости и неразумия. Они безвозмездно исполняли официальные обязанности.[185] Они жили на доходы от честной торговли и на подношения своих учеников или женились на женщинах из богатых семей. Рабби Гиллель учил, что не следует получать выгоду от венца (закона), но не следует и слишком много работать: «Кто слишком увлечен ремеслом, тот не станет мудрым». В Книге Иисуса, сына Сирахова (написанной ок. 200 г. до Р.Х.) говорится о несовместимости работы с призванием ученика или учителя,[186] однако во времена Христа в умах людей господствовало убеждение, что сочетание умственного и физического труда полезно для здоровья и характера. Одну треть дня следовало посвящать занятиям, вторую — молитве, а третью — работе. «Люби работать руками», — таков был девиз Шемайи, наставника Гиллеля. «Тот, кто не учит своего сына ремеслу, — говорил раби Йехуда, — все равно что учит его воровать». «Нет ремесла, — говорится в Талмуде, — без которого можно обойтись; но счастлив тот, кто в лице своих родителей имеет пример ремесла превосходнейшего».[187] Иисус не только был сыном плотника, но в молодые годы и Сам занимался этим ремеслом.[188] Когда же Господь встал на путь публичного служения, Его время и силы без остатка поглотила ревность по доме Божьем, а поддержки нескольких благодарных учениц из Галилеи было более чем достаточно для удовлетворения Его скромных потребностей, так что Он мог еще и делиться с бедными.[189] Апостол Павел был обучен ремеслу шитья палаток, распространенному в его родной Киликии, и, даже будучи апостолом, он зарабатывал этим трудом себе на жизнь, чтобы не обременять свои церкви и сохранять достойную независимость.[190]
Иисус пользовался обычными местами публичного наставления в синагогах и храме, но проповедовал и на открытом воздухе, на горе, на побережье и везде, где только люди собирались, чтобы послушать Его. «Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего».[191] Обычно наставление выглядело как дискуссия, когда учитель задавал вопросы о сложных моментах закона и отвечал на них, рассказывал притчи и произносил афоризмы, легко оседающие в памяти; учитель сидел в кресле, а ученики стояли или сидели на полу у его ног.[192] Все евреи знали закон Божий, и это знание считалось у них самым важным достоянием. Они помнили заповеди лучше, чем собственные имена.[193] Обучение начиналось в раннем детстве в семье и продолжалось в школе и синагоге. Тимофей изучал Священные Писания на коленях у матери и бабушки.[194] Иосиф Флавий с гордостью упоминает о том, что благодаря своим наставникам в возрасте четырнадцати лет он настолько точно знал закон, что с ним советовались первосвященник и первые лица Иерусалима.[195] В каждом городе назначались учителя, и детей шести–семи лет учили читать, однако умение писать было редким достижением.[196]
