Журналисты «Известий» посчитали, что маршал Кирсанов имел в виду: «Мы нашли обломки корейского авиалайнера». Именно так трактовали эту историю агентства новостей по всему миру. Тем не менее, ремарка Кирсанова была двусмысленной, возможно намеренно.
Иллеш, редактор серии, настаивает, что был найден корпус лайнера, он был обнаружен буровым судном «Михаил Мирчинко», и все водолазы, которыми командовал Захарченко, были из Мурманска. Но его собственные свидетели противоречат этой версии событий. Как мы увидим в следующих главах, их заявления описывают несколько различных поисковых операций. В одном случае Иллеш в отчаянии пишет: «Сколько свидетелей, столько и версий событий». Вместо этого он мог бы сказать: «Сколько обломков, столько и различных версий событий». Это бы решило его проблему. К счастью для нас, он публикует и противоречивые заявления.
В своих усилиях доказать, что единственным найденным обломком был остов корейского авиалайнера, Иллеш отдает должное гражданским водолазам с «Михаила Мирчинко», возможно потому, что они на самом деле нашли остов «Боинга» — в данном случае RC-135, который является конвертированным «Боингом-707». Одновременно Иллеш беспричинно укоряет советский военно-морской флот. В ответ он получил сердитую отповедь. В телеграмме в ТАСС о подводной экспедиции, запланированной «Известиями», капитан Косик возражает ему, сказав, что это военно-морской флот, а не гражданские водолазы нашли остов:
«Я в самом деле не знаю, почему «Известия» ждали восемь лет, прежде чем начать эту подводную экспедицию, поскольку советский военно-морской флот давно нашел остов и поднял на поверхность все, что можно было поднять. Если бы они хотели увидеть его, все что им нужно было сделать, это попросить Океанографическую службу ВМФ».
Не принимая упрек Косика, Иллеш пишет:
«Ни одного военного водолаза не было на дне в районе, в котором упал остовKAL007. В то время (осенью 1983 года) все поисковые операции проводились «Михаилом Мирчинко» и водолазами из Мурманска и Сахалина, с помощью «Гидронавта» и его мини-подлодки «Тинро-2».
Но, среди прочих, советский ВМФ сыграл важную роль в подводных поисковых операциях. Капитан Гирш, командир «Тинро-2», сказал, что укрываясь на Монероне от шторма, он беседовал с военными водолазами, которые, работая далеко от того района, где он исследовал остов, сами нашли затонувший самолет с хвостом, стоявшим вертикально между рифами.
На самом деле было найдено и обследовано несколько обломков — в разное время, различными участниками, при помощи различных методов и на различной глубине. Каждая группа свидетелей «Известий» говорила об остове, над которым они работали, как будто бы это отражало их политическую предусмотрительность, — разумеется, большинство тех, кто видел остов, знали, что он не принадлежит «Боингу-747». Но сама частичная природа их показаний отражает также тот важный факт, что с самого начала советское руководство настаивало на секретности и дозировании информации. Иначе говоря, оно пыталось удерживать людей, участвовавших в поисковых работах групп, в неведении относительно того, что делают другие.
За этим лежала растущая самонадеянность американской политики весной и летом 1983 года и нежелание Советов публично бросать ей вызов. Если бы стало известно, что Советы сбили несколько американских военных самолетов, существовала бы достаточно большая вероятность того, что общественное мнение, независимо от обстоятельств, при которых это произошло, привело бы администрацию к отставке. И риск ядерной войны, который создала бы операция KAL 007, усилился бы.
По-настоящему интересны статьи «Известий» не спорами Иллеша с советским ВМФ, а показаниями свидетелей, которых он цитирует. Сравнивая их заявления с документами, которые мы собрали, в особенности с журналом операций JMSA и ситуационными картами, на которых нанесены ежедневные позиции всех судов, мы можем сравнить показания очевидцев и определить, какие остовы они нашли, какие группы водолазов и какие корабли участвовали и в каких районах они работали. Мы можем воссоздать советские поисковые усилия с самых первых дней операции. Мы можем добавить к нашему знанию то, что произошло во время воздушной битвы над Сахалином. Мы можем вновь продемонстрировать: катастрофа KAL 007 у Монерона была на самом деле крушением другого или других самолетов. Для того чтобы сделать почти невероятное происшествие с KAL 007 заслуживающим доверия, мы должны показать, что факты о воздушном движении, океанских течениях, плавающих и затонувших обломках, поисково-спасательных операциях, сообщениях диспетчеров воздушного движения, характеристиках передатчиков и идентификации голосовых отпечатков, отчетах японской прессы и записях советского радиообмена указывают в одном направлении. Статьи «Известий» дают нам много полезной информации.
Незадолго до окончания публикации серии статей в «Известиях» японские средства массовой информации также стали интересоваться этой историей. В выпуске от 15 октября 1991 года, токийская ежедневная газета «Йомиури Симбун» напечатала свидетельства Ивана Билюка, капитана советского рыболовного судна «Уваровск». 17 октября 1991 года в номере «Известий» была также упомянута эта история. Ниже я привожу фрагменты этих статей вместе с моими комментариями.
В ночь с 31 августа по 1 сентября 1983 года современный траулер «Уваровск», шкипер — капитан Билюк, возвращался в свой порт приписки Корсаков, на южной оконечности Сахалина, из семимесячной рыболовной экспедиции в Тихий океана. Около 06.30 по сахалинскому времени [04.30 по японскому. — М.Б.] вахтенный офицер обнаружил прямо по курсу американское военное судно.
Капитан Анисимов наблюдал один или несколько самолетов-нарушителей на радаре своего патрульного катера в 05.32 сахалинского времени, а также то, как советский перехватчик выпустил в нарушителя ракету в 06.24 сахалинского времени. Другими словами, американский военный корабль находился на сцене, когда битва все еще шла.
Капитан Билюк был весьма удивлен этим, потому что он никогда прежде не видел американских военных судов в проливе Лаперуза. Через полчаса, примерно около 7 часов утра по сахалинскому времени, пройдя американское военное судно, которое им мешало, капитан Билюк получил приказ направиться к Монерону и обойти остров с запада. Ему приказали продолжать наблюдение и поиск любых объектов или людей, плавающих на поверхности воды. [Эта информация согласуется с заявлением советского посла Павлова, информировавшего японское правительство о том, что «следы авиакатастрофы» были обнаружены к западу от Монерона. — М.Б.]. Билюк не нашел ничего интересного к западу от Монерона и продолжал поиски к северу от острова. Около 8 часов утра [по сахалинскому времени. — М.Б.], через час после восхода солнца, он увидел в бинокль большое, молочного цвета пятно на поверхности воды, диаметром приблизительно 200 метров. Он отметил его положение на карте в точке 46°35' северной широты, 141°22' восточной долготы.
Эта информация была опубликована в японской газете «Йомиури Симбун» вместе с картой капитана Билюка. Место, указанное капитаном Билюком, находится всего в 4 морских милях к востоку от позиции «Чидори Мару», рыбаки которой наблюдали взрыв самолета.
Пятно было авиационным керосином, который поднимался на поверхность. Море в пределах этой керосиновой «заплатки» было покрыто тысячью обломков, в основном ячеистыми панелями, которые выглядели так, как будто были вырезаны ножом. Это позволило капитану Билюку предположить, что самолет был сбит ракетой. Он также заметил еще действующий дымовой сигнал, с оранжевым горящим пламенем.
Дымовые сигналы, используемые для спасения на море, действуют всего несколько минут, самое большее — полчаса. Самолет, который разбился на этом месте, мог быть одним из двух самолетов — тем, который наблюдал капитан Анисимов в 05.33 сахалинского времени (03.33 по токийскому), или тем, полет которого, как сказали Советы, «был остановлен над поселком Правда в 06.24». Капитан Билюк обнаружил место катастрофы в десять часов, в первом случае четыре с половиной часа спустя или, во втором случае, три с половиной часа после того, как произошли эти события. В том и в другом случае, если дымовой сигнал был активизирован упавшим самолетом, он давно бы потух. Очевидный вывод из этого состоит в том, что дымовой сигнал был сброшен самолетом или вертолетом для того, чтобы пометить это место для спасателей. Интересный вопрос заключается в том, кто именно сбросил его, Советы или американцы? Мы можем сделать вывод, что в том случае, если это были Советы, капитану Билюку, который получил приказ из советской штаб-квартиры приступить к поискам места катастрофы, без всякого сомнения, были бы даны координаты по радио. Но на деле этого не произошло.
