он при таком его серьезном отношении к морскому делу остановился и так и не создал флот?
Вопрос здесь, наверное, не только в том, что еще не хватало материальных средств и общей культуры народа в стране. В 1667 году Россия была не только материально сильной, она не только уже «подозревала свое собственное могущество», но и «оценила близость моря». В распоряжении царя были все идеи для создания Балтийского флота. Даже шведский король Густав Адольф подтверждал, что «Россия могла бы все Балтийское море покрыть своими кораблями, и Швеции оставалось бы только дрожать за свое существование».
Но именно Швеция сделала все возможное, чтобы отвести очи царя Алексея Михайловича от Балтийского моря и направить их на юг и на борьбу с Польшей. Царь поставил перед собой задачу – сначала покончить с польскими проблемами (отвоевать Малороссию) и только тогда решать вопросы со Швецией.
Вокруг Алексея Михайловича, к сожалению, не было сподвижников, заряженных морской идеей и идеей создания русского флота на Балтийском море, за исключением Ордин-Нащокина. Поэтому, ориентированный в основном на юг, царь до самой смерти продолжал свою малороссийскую политику. Даже его дети, правя Россией, тоже упрямо, по примеру отца, стремились на юг и ничего здесь не достигли (при Федоре были два Чигиринских похода с целью получить от турок Заднепровье, а при правительнице Софье – два похода на Крым). Кроме того, сознание русского народа не было готово к новому виду военной силы, каким был военный флот. Алексей Михайлович, пытаясь строить корабли в Дединове, как раз и пытался приучать народное сознание к необходимости морской силы для будущего своей страны.
И еще: у царя Алексея Михайловича не было необходимой воли и решительности, чтобы от желаний и идей о флоте перейти к его строительству и побороть все трудности и сопротивления на этом пути.
Гравюра Адриана Шхонебека с портрета работы неизвестного художника. Оригинал неизвестен (ок. 1700–1704)
Петр считал, что флот не только был нужен стране в царствование его отца, но и что он должен был быть создан еще царем Алексеем Михайловичем. Но он же и говорил, что воля Божья не была «быть флоту» в царствование Алексея Михайловича. И это бремя, волей Всевышнего Правителя, было возложено уже на его сына. Но Петр Великий не осуждал за это своего отца. В 1722 году он писал:
«И хотя намерение отеческое не приняло конца своего, но достойно оно есть вечного прославления, понеже довольно являет, какого духа был оный монарх и того, аки от доброго семени выросло нынешнее дело морское».
Прошло еще два десятка лет, до того как проросло «доброе семя» царя Алексея Михайловича.
Итак, во-первых, Россия – древнее морское государство, имевшее свой флот и накопившее богатый опыт и морские традиции.
Во-вторых, еще за 150 лет до Петра Великого в России начали появляться государственные «новые корни» морского дела и создания военного флота. Шло постепенное наращивание условий, облегчающих решение появляющихся морских проблем. иван Грозный первый подумал об отечественном флоте, первый употребил в военном деле речной флот. Б. Годунов первый купил два корабля для Балтийского моря. Михаил Федорович первый разрешил иностранцам строить военные корабли на русской земле. Алексей Михайлович построил первый русский военный корабль и широко использовал речной флот в боевых походах армии. При нем целый ряд дворцовых сел в Коломенском уезде занялся строением речных судов. Ордин-Нащокин по указанию Алексея Михайловича в 1658–1661 годах строил уже морские суда в Рижском заливе.
То есть в России, может быть и медленно, но непрерывно повышался уровень материальной культуры и созревала морская идея. Однако у власти и у главных правителей не находилось пока
«волевого центра» для создания военного флота, чтобы объединить различные объекты государства и направить их усилия на решение важнейшей госу- дарственной задачи – строительства военного флота.
Именно в лице Петра Великого появился такой «волевой центр», появилось «русское морское Я», которое определило, что надо делать, как надо делать, методы и способы. И началась напряженная деятельность России в течение 30-летнего царствования Петра по созданию флота. И то, что он сделал Военно-Морской Флот реальностью в отличие от своих предшественников, которые делали только попытки создания флота, – это явление не случайное, это накопленный временем человеческий замысел. Но если для самого Петра оно кажется инстинктивным, то все равно это общий национальный инстинкт поглощения пространства, инстинкт долгого стремления русского народа к морю, осознание морской идеи России.
Морская сила Петра
Конечно, у него были мощные исторические национальные морские корни. Но еще и сама природа наградила его какой-то необычной морской силой. Это – природная страсть к морю, любовь к флоту, привязанность к кораблю, ощущение удовлетворенности и даже радости во флотской службе. Однако это всего лишь важные необходимые потенциалы для морского гения. Морская сила Петра стала же органической составляющей всей его деятельности и как необычной личности, и как великого монарха еще и потому, что она формировалась и реализовывалась в благодатных специфических условиях детства, юности и молодых лет этого сверхсамобытного человека. И когда в нем произошло слияние исторических общероссийских морских корней с морскими корнями его личности, он начал бурно действовать для реализации морской идеи России – не всегда правильно, не всегда точно, с ошибками и просчетами, но настойчиво и целеустремленно, не отступая и не сдаваясь, пока не достиг желаемого результата.
Пробуждение и развитие морской силы у Петра началось в детстве. Чрезмерное влечение к военным забавам и играм было явным отличием этого ребенка. С военными упражнениями мальчик познакомился раньше, чем с букварем. Отец – царь Алексей Михайлович – всячески способствовал развитию такого увлечения, даря сыну разные военные игрушки (сабли, барабаны, солдатиков, деревянную лошадку и т.п.). Крекшин П.Н. (чиновник петровских времен и историк) писал, что Алексей Михайлович уже в три года от роду Петра велел создать для него потешный полк, который именовал Петровым, а самого трехлетнего царевича назначил полковником. Многие исследователи сомневаются, что так могло быть на самом деле.
Но то, что в Петре с детства стала проявляться «военная косточка», в этом расхождений нет. Чтобы доставить своему любимцу развлечения, Алексей Михайлович приказал приближенным и дворцовым людям посылать детей, по возрасту подходящих маленькому царевичу, на царский двор для участия в играх Петра. Для всех них было сделано деревянное оружие. Чтобы дети не баловались, к ним приставили иноземца, родом шотландца, Павла Менезиуса. В это же время в детской царевича Петра появляется «кораблик серебряной сканной с каменьи» ценой в 20 рублей. Кораблик был куплен у иноземца Андрея Миколаева и внесен царевичу окольничим Матвеевым А.С. «А росписи в том кораблике, – читаем в документе, – потому что
