под «натягивающими лук» следует разуметь полудикие охотничьи племена. — А. Т.), к Тубалу [95] и Явану, на дальние острова, которые не слышали обо мне и не видели славы моей: и они возвестят народам славу мою».
Герцфельд на основании приведенной цитаты заключает о присутствии во всех названных местностях и среди всех названных народов иудеев и о возвещаемом будто бы пророком возвращении их оттуда, причем смело заменяет в словах «пошлю от спасенных из них в Фарсис, к Пулу и Луд, к Тубалу и Явану» предлоги в и к предлогом из, имеющим совершенно обратное значение, благодаря чему и вся фраза получает точно также противоположный смысл и значение. Только при такой замене можно видеть в приведенной цитате свидетельство относительно присутствия иудеев во всех перечисляемых в ней местностях. В действительности же дело обстоит скорее совершенно обратно. Не рассеяние евреев по названным странам и областям и не последующее возвращение их оттуда в Иерусалим имеет пророк в данном месте прежде всего в виду, а, напротив, провозвестие впервые имени израильского бога народам и областям, которые «не слышали» о нем и «не видели» славы его, то есть, другими словами, речь идет именно о таких местностях, в каких до того не предполагалось присутствие представителей израильского народа, которые могли бы возвестить славу своего бога, и какие, следовательно, не посещались иудеями. В перечисленных в данной цитате местностях мы должны, по-видимому, видеть прежде всего не столько места, где встречались отдаленные иудейские переселенцы и иудейские поселения, сколько наиболее отдаленные известные евреям того времени пункты, которыми ограничивался весь их географический кругозор. Приведенная цитата и представляет потому большой интерес, что в ней пророк имеет в ввиду перечислить крайние известные ему и его соотечественникам пределы земли, за которыми, по его представлениям, либо должен был оканчиваться мир, либо расположены были совершенно неизведанные области, представлявшие для него настоящую terra incognita.
Самый дальний известный автору цитаты западный пункт — это Тартесс, в действительности представлявший собою крайнюю точку известного в древности мира, но об этом отдаленном городе евреи могли знать и, несомненно, знали только из сообщения и рассказов финикийских купцов и путешественников. Предполагать же на основании одного только упоминания имени Тартесс, что евреи посещали его и знали о нем на основании непосредственных личных впечатлений и знакомства, мы не имеем никаких оснований [96]. Напротив, очень многое говорит за то, что о Тартессе иудеи могли слышать только лишь от финикиян [97].
За исключением Тартесса, имя которого могло быть известно евреям еще со времени сближения их с финикиянами при Соломоне, географический кругозор их и в эпоху Исайи второго, то есть еще во второй половине шестого столетия, если же принимать гипотезу о принадлежности последних 11 глав книги Исайи, в том числе и приведенной цитаты, особому автору с отнесением литературной деятельности этого последнего ко времени Ездры и Неемии, то и еще столетием позже продолжал по-прежнему оставаться крайне ограниченным и вряд ли намного более обширным, нежели за сто и за двести лет до того. Перечисленные области, которые, как мы уже показали это выше, в глазах пророка должны представлять крайние пределы земли, образуют собою замкнутый полукруг, охватывающий известные Исайи второму (или третьему?) местности со стороны юга, юго-запада, запада, северо-запада и с севера. На юге это побережье аравийского полуострова и противоположный африканский беper, известный у египтян под именем страны Пунт, на запад это Эфиопия и Египет, со стороны северо-запада это Явана (Иония) и дальние острова, с севера — побережье Черного моря.
Очерченные границы в общем соответствуют границам персидского царства времени Исайи второго и, в сущности, очень мало отличаются от границ, которыми определялся кругозор израильского народа в более ранние времена, даже во время, предшествовавшее вавилонскому плену. В частности, как имя Греции, так и самое существование материковой Греции, то есть собственно греческой метрополии, и для Исайи второго остается точно так же, по-видимому, неизвестным, как и для пророка предшествовавшей эпохи. Но и Иония, и «дальние острова», под которыми, очевидно, следует подразумевать острова греческого архипелага, ближайшие к западному побережью Малой Азии, также входившие в то время в состав персидской монархии, и современникам Исайи второго остаются известными, как можно полагать, только понаслышке. Недаром они представляются Исайи наиболее отдаленными, крайними расположенными в этом направлении областями и сопоставляются им в этом отношении с удаленным Тартессом. Повторяем при этом, что в словах пророка: «которые не слышали обо мне и не видели славы моей», — в словах, относящихся одинаково ко всем перечисленным в приведенной цитате областям, следовательно, и к «дальним островам», то есть к островам греческого архипелага и к стране Яван (Ионии), можно видеть прямое подтверждение того, что во всех этих областях нельзя было встретить не только сколько-нибудь значительных еврейских поселений, но даже, по всей вероятности, и отдельных представителей израильского народа. Что пророк в данном случае специально отметил страны и области, наиболее удаленные и не приходившие еще в его время в какое-либо соприкосновение с иудейством, видно, наконец, также и из его умолчания в цитированном месте о ближе к Иудее расположенных местностях, где в действительности уже в его время имелись иудейские поселения, и которые, во всяком случае, как, например, Египет, уже давно хорошо были известны иудеям за время вавилонского плена. Равно как и в последовавшую за тем персидскую эпоху иудейская диаспора распространилась, главным образом, на восток [98], распространение же иудеев в западном направлении и в это время все еще совершалось лишь с крайней медленностью и постепенностью.
Из других пророков отдельные отрывочные упоминания о существовании иудейских поселений вне Иудеи встречаются еще у Цефании (Софонии), современника Иеремии, и у Захарии, современника Исайи второго и возвращения из вавилонского плена. У первого находим свидетельство относительно присутствия иудеев в Эфиопии, причем возможно, что у него имеются в виду еврейские военные колонии, существовавшие на южных границах Египта на Элефантине и в Ассуане [99]. У Захарии мы находим, рядом с туманным и неопределенным пророчеством относительно «спасения» народа божьего «из страны Востока и из страны захождения солнца», и стереотипное для пророков его времени предвещание относительно возвращения сынов Израиля из Египта и Ассирии. «И расселю их, — возвещает пророк от имени божьего, — между народами, и в отдаленных странах они будут воспоминать обо мне, и будут жить с детьми своими и возвратятся. И возвращу их из земли Египетской и из Ассирии соберу их, и приведу их в землю Галаадскую и на Ливан». Таким
