С занятием западных ворот, англичане считали город в своих руках. 2-й и 3-ей бригадам приказано было расставить посты у ворот и развести войска по квартирам; 18 и 49 полки, под командою генерал-майора Бартлэя, были посланы обойти по западной стене города, и занять южные ворота.
Все, казалось, успокоилось; только от времени до времени слышались отдельные выстрелы, посылаемые в догоню убегающим. Как вдруг раздался залп и за ним беглый огонь, указывавшие на то, что произошло столкновение между значительными силами. То была последняя попытка собравшегося гарнизона Чин-кианг-фу еще раз атаковать англичан.
По-видимому, манчжуры, покинув стены и ворота, удалились в населенный ими квартал города. Здесь начальник гарнизона обратился к ним с увещеваниями, еще раз попробовать счастье и предпочесть смерть храбрых людей бесчестно спасенной жизни подлых беглецов, убоявшихся нашествия ненавистных варваров. Предполагают, что возбужденные этими словами и под влиянием того же суеверия, которое уже заставило их обагрить кровью улицы г. Чапу, маньчжуры бросились к своим домам, лишили жизни жен и детей, и затем двинулись вперед под командою своего генерала.
18-й и 49-й полки следовали по городской стене, окружив себя цепью стрелков. У поворота налево, с внутренней стороны ограды простиралась открытая местность, обнесенная живыми изгородями, где находилось несколько фруктовых деревьев. Когда англичане дошли до этого места, из близ лежавших домов раздались выстрелы, и неприятельская колонна, в числе 800-1000 маньчжуров, под предводительством двух мандаринов верхом, дебушировала из соседней улицы. Неожиданно появившийся противник быстро рассыпался между деревьями и садами, выдвинул гингальсы и открыл огонь, которым убило и ранено несколько человек. Англичане, удивленные безумною атакою противника, остановились и, сделав несколько выстрелов, направили 49-й полк, находившийся в голове колонны, вниз с городских стен, в обход левого фланга неприятеля, а 18-му полку приказано было двинуться прямо перед собою, в обход правого фланга неприятеля.
Вскоре маньчжуры были обращены в бегство, несмотря на отчаянное сопротивление некоторых из них. Одна из рот 18-го полка преследовала противника до маньчжурского квартала, но затем, не зная местности, должна была остановиться. Маньчжуры, оставшиеся в живых, бежали в соседние дома и узкие улицы, но только для того, как оказалось впоследствии, чтобы покончить свою жизнь самоубийством.
В этой схватке англичане потеряли: в 18-м полку - 1 офицера убитым, 1 офицера раненым и около 20 нижних чинов убитыми и ранеными; в 49-м полку - 1 офицера убитым, 1 офицера раненым и около 24-х нижних чинов убитыми и ранеными; всего 48 человек.
Перестрелка, завязавшаяся у англичан при подходе к маньчжурскому кварталу, была услышана отрядом морской пехоты и матросов, при котором находился адмирал Паркер; отойдя немного от западных ворот по городской стене, отряд сделал привал в одном из караульных домов, где и находился уже около часу времени. Капитан Ричардс немедленно построил свой отряд и двинул его на выстрелы. Проходя через одну из узких улиц маньчжурского квартала, англичане наткнулись на отряд маньчжуров, расположившихся за небольшими воротами поперек улицы, внезапно открывших огонь и, по-видимому, намеревавшихся оказать упорное сопротивление. У англичан было несколько человек раненых, и они осторожно подвигались вперед, пользуясь всяким закрытием. Капитан Ватсон был послан кружным путем, через переулок, обойти фланг неприятеля; но и здесь была устроена баррикада, за которой находились маньчжуры. Тем не менее дружный удар в штыки обоих отрядов, с фронта и фланга, заставили противника отступить с большими потерями.
К вечеру были расставлены караулы у большинства ворот, назначены передаточные посты на случай тревоги и войска разведены по квартирам. Ночь была беспокойная, так как небольшие партии уцелевшей части гарнизона от времени до времени порывались бежать из города, что заставляло англичан открывать ружейный огонь и бить тревогу. Часовые и караулы подверглись нескольким отчаянным нападениям со стороны маньджурских солдат, укрывавшихся в домах. 26-й Камеронский полк, в особенности часто становившийся в ружье, перебил много людей. Даже внутри домов, спокойно занятых под квартиры, происходили стычки со спрятавшимися там маньчжурами. Тем не менее большинство уцелевшей части гарнизона, вероятно, бежало через юго-восточные ворота, у которых караул был поставлен только к утру.
22-го июля утром вооруженные части войск были посланы в маньчжурский квартал исследовать, нет ли там скрывающихся солдат, уничтожить арсеналы и склады военных запасов. Казенных денег было найдено всего 60,000 долларов. Рабочим партиям саперов и минеров приказано было собрать и закопать трупы убитых, начинавшие уже, вследствие страшной жары, заражать воздух.
Англичане, следуя по улицам, где квартировали маньчжурские войска и мандарины, сделались свидетелями той ужасной картины, которую представляли группы убитых, окоченевших в своей крови. Тела беспомощных маленьких детей, павших жертвою энтузиазма и бешеного отчаяния, лежали возле своих родителей, и чаще в женской половине дома, как будто каждый отец собрал всю семью, перед тем как приступить к избиению; но много тел мальчиков было найдено и на улицах, среди трупов лошадей и солдат, как будто настигнутых в то время, когда они бегством хотели спастись от своих немилосердных родителей. Были случаи, что несчастные маленькие страдальцы оказывались еще дышавшими, в предсмертных судорогах, с переломленным хребтом - способ убийства, которому трудно поверить с первого раза.
По-видимому, ко времени начала атаки города англичанами, маньчжурский генерал опасался неповиновения со стороны гарнизона, если судить по тому, что у восточных и западных ворот было выставлено по два трупа солдат (как будто в пример прочим) с туго завязанными руками назади и с перерезанными шеями или рассеченными головами.
От местных жителей были получены сведения, что за несколько времени до прихода английского флота, маньчжурский генерал сделал все приготовления для встречи неприятеля, заперев ворота, прекратив торговлю по каналу, заставив городских жителей удалиться внутрь провинции и приступив к сбору контрибуции, в виде всякого рода провизии, для продовольствия гарнизона города и войск укрепленного лагеря. Это так опустошило окрестную местность, что в продолжении недели, проведенной английскою армией в Чин-кианг-фу, только с трудом можно было достать самое необходимое.
Чтобы докончить картину ужаса, которую представлял город, следует добавить, что китайская чернь, отовсюду нахлынувшая в Чин-кианг-фу, предалась грабежу и, чтобы действовать на свободе, зажигала улицы. Что касается английских войск, то с их стороны были приняты все меры, чтобы не допустить солдат до грабежа, а также, чтобы уменьшить неистовства китайской черни. Тем не менее, через 24 часа город представлял одни развалины, и главным образом благодаря самим китайцам. Общая потеря англичан к концу боя простиралась до 168 человек (37 убитых и 131 раненых), в том числе 22 офицера. Кроме того, от солнечного удара умерло около 37 человек, в том числе 1 офицер. Потери китайцев были громадные, но в точности неизвестны.
Относительно сражения 21-го июля можно заметить, что эскалада 2-й бригады едва ли могла бы удаться, если бы маньчжуры рассыпавшиеся вдоль парапета четырехугольного бастиона, догадались, какой способ атаки избран неприятелем. При бригаде находилось всего 3 штурмовых лестницы и высота парапета над площадкою городской ограды была так значительна, что с полдюжины стрелков, не подвергая себя огню неприятеля, могли спокойно перестрелять всех эскаладирующих; а если бы кто-нибудь и вспрыгнул на стену, то маньчжуры были достаточно сильны физически, чтобы справиться с любым англичанином. Влезать по лестницам, даже самые искусные войска могут медленно, ибо каждый человек занимает пространство во всю свою высоту и не может добраться до самого верха, пока впереди находящийся человек не сойдет на стену. Вследствие этого, при умеренной решимости и хладнокровии со стороны противника, эскалада могла удаться только при большом числе лестниц или после предварительного разрушения парапета артиллерийскими выстрелами, отчего противник, занимающий стены, стал бы подвергаться ружейному огню. Кроме того, маньчжуры не воспользовались придаточною постройкою, превосходно фланкировавшею с расстояния 40-50 шагов место, где были поставлены штурмовые лестницы; она представляла безопасное помещение для небольшого отряда, внизу стены были ниши и бойницы, откуда по штурмующим войскам можно было поддерживать непрерывный огонь.
Атаке западных ворот сильно способствовало то обстоятельство, что стрелки 3-й бригады могли хорошо укрыться за домами, расположенными на берегу воды, и, пользуясь этим, заставили замолчать гарнизон на то время, пока несли мешки с порохом. Вместо того, чтобы срыть дома по всем направлениям на расстоянии ружейного выстрела, маньчжуры не тронули ни одного строения, из расположенных на берегу канала и на самом мосту, что помешало им видеть наступление штурмующих колонн. На мосту, по обеим сторонам, был выстроен ряд одноэтажных лавок, в тонких переборках которых стоило только прорезать проход, чтобы саперы, не показываясь ни на минуту неприятелю, могли пронести пороховые мешки к воротам.
