Любопытно, что немцы и другие военнопленные, лагерь для которых находился в ведении Вятского ИТЛ в 1944-1947 годах, "трудоиспользовались" на основных работах куда более "аккуратно" и "осторожно". В отчете Вятлага за 1944 год на сей счет прямо говорилось: "Опыт годичной работы показал, что рабочая сила военнопленных не может служить сколько-нибудь твердой базой для основной производственной работы Вятлага, как по весьма резким колебаниям количества выходов на работу – от 400 до 1.460 человек, так и по весьма низкой производительности труда военнопленных". Таким образом, еще в военную пору гулаговское начальство отчетливо поняло: на "чужаках" "далеко не уедешь", следовательно – нужно больше "рекрутировать" в лагеря "своих", уж их-то можно заставить "вкалывать" где-угодно и сколько потребно, а с "рабочей силой военнопленных" лагерное "основное производство" просто-напросто рухнет.
***
До сих пор мы вели речь о той сфере лагерного хозяйства, которая официально именуется "основным производством", и убедились в его полной экономической несостоятельности. Но не менее убыточными были и (развиваемые в соответствии с директивами ГУЛАГа) так называемые вспомогательные и дополнительные производства в лагерях. Прежде всего это касается сельского хозяйства и производства "ширпотреба" – товаров первой необходимости. В середине 1948 года на собрании партактива Вятского ИТЛ констатировалось, что убытки лагеря от производства "ширпотреба" составили 4.000.000 рублей (сумма очень значительная по тем временам). На подсобных производствах (как и в основном хозяйстве) многое творилось "наперекосяк" – как будто нарочно во вред делу. Так, типография лагеря получила заказ нарезать кубики (для детских игрушек-"раскладушек") размером 40 x 40 миллиметров каждый. Таких кубиков изготовили аж 35.000 штук. Однако, когда пришли литографские рисунки к ним (для наклеивания), выяснилось, что требуемый (по ГОСТу) размер кубиков – 38 x 38 миллиметров. Пришлось все переделывать. Для цеха "ширпотреба" поставили фанеру на изготовление шкатулок. Но половина этой фанеры оказалась столь низкого качества, что сгодилась лишь на топливо. Словом, "хозяйствовали" по-советски: с большим размахом и непомерными убытками.
Скошенное сено не управлялись доставить к фермам из-за бездорожья и оно (сено) "благополучно" гноилось, а по весне сжигалось в скирдах. Лесобиржи завалены лесом, но он вовремя не вывозится, и для того, чтобы "разгрести" потом эти "завалы", требуется немалое количество дополнительного труда – опять потери! Промышленные и продовольственные товары для многотысячного лагеря приобретались зачастую неопытными людьми (или просто жуликами) на колоссальные суммы, но оказывались заведомо непригодными к употреблению. Продукты, одежда, обувь для заключенных отличались, как правило, крайне низким качеством. Огромное количество всякого добра портилось, списывалось и уничтожалось. А сколько этого самого "народного добра" откровенно и беззастенчиво разворовывалось?! – Считать – не пересчитать!..
Особого сюжета заслуживает подсобное сельское хозяйство Вятлага. Оно было "широко развернуто" здесь, как и в других лесных лагерях, по прямому указанию центра, в заболоченной северной тайге, на неплодородных землях, а потому – заранее обречено на убыточность. В конце 1946 года в Управлении лагеря подсчитали, что только совхоз N 4 принес (с момента своего основания) Вятлагу 15.000.000 рублей убытка. Урожайный (в целом) 1944 год подсобное сельское хозяйство лагеря завершило с убытками на сумму около 2.000.000 рублей. Это ли не еще один (и убедительный) довод в доказательство нерентабельности принудительного труда, в том числе – в земледелии.
Советская гигантомания (применительно к лагерному подсобному сельскому хозяйству) предполагала освоение огромных площадей (и это – на землях, которые необходимо раскорчевывать, мелиорировать, известковать и т.д.), для чего требовались колоссальные вложения средств и труда. При этом, в почвенно-климатических условиях "авантюрного земледелия", риск не получить ожидаемую отдачу почти всегда превышал вероятность приемлемого урожая – "плодоносила" вятлаговская "нива" с превеликими потугами и нищенской скудостью. Планы производства почти всех видов сельхозпродукции хронически не выполнялись. Во вполне благоприятном (по погодным условиям) 1958 году урожайность зерновых составила лишь 71 процент к плану, картофеля – 60 процентов, и только капуста "уродилась" на все 100 процентов. Планы по мясному и молочному животноводству (вполне, кстати, "посильные") также не выполнены. В этом же году лагерю (точнее – его сельхозподразделениям) "доводился" план ярового сева на площади 3.080 гектаров, из коих под зерновые – 1.350, картофель – 310, овощи – 65, силосные культуры – 100, однолетние травы (в основном, для конепоголовья) – 1.135 гектаров. По плану надлежало получить следующий урожай: картофеля – 6.000 тонн, капусты – 1.400, овощей – 265, зернофуража – 2.025 тонн. Планировалось также заготовить 7.300 тонн сена, заложить 2.300 тонн силоса, получить 12.986 центнеров молока (по 3.015 литров – от одной коровы) и 1.039 центнеров мяса. Так вот: из всего этого перечня удалось выполнить (как уже говорилось) лишь плановое задание по выращиванию капусты.
А ведь помимо специализированных сельскохозяйственных лагпунктов (четырех сельхозов /или совхозов/, "трудоиспользовались" на которых в 50-е годы в основном заключенные-женщины – до 600 человек), относительно небольшие планы по сельхозпроизводству (подсобным хозяйствам) доводились также каждому лесопромышленному подразделению. Ну а там "сельские дела" не шли вообще. Так, в том же 1958 году начальник одного из лагпунктов Канцер "посадил" (вблизи своего подразделения) 2 тонны картофеля, а "собрал" всего 500 килограммов. Начальник другого (7-го) ОЛПа был значительно "удачливей": "рассадил" 30 тонн картофеля, а "собрал" – 30.
В пору "хрущевской оттепели" в Вятлаге (причем, не только по жестким указаниям ГУЛАГа) значительно расширили сельхозугодья, пытались даже (по общему "поветрию") выращивать кукурузу. 25 октября 1959 года, по завершению удачного урожайного года, в поселке Лесном открылась "сельхозвыставка" Вятского ИТЛ, на которой все "аграрно-лагерные" достижения были "наглядно отражены". Из представленных на выставке "аргументов и фактов" явствовало, что если в 1953 году сельхозпосевы составляли площадь в 3.356 гектаров, то в 1959 году – 5.167 гектаров.
1-ый совхоз засеял при этом: картофелем – 30 гектаров, турнепсом – 8, овсом – 18 и викоовсяной смесью – 48 гектаров.
2-ой совхоз: посевы картофеля – 115 гектаров, капусты – 15, зерновых – 372 гектара.
В 3-м сельхозе: картофеля – 60 гектаров, капусты – 12,5 гектара, зерновых – 831 гектар (кстати, именно на этом подразделении, "откликнувшись на призыв партии", заняли 2 гектара под "царицу полей", включая тощие и кислые кайские суглинки, – кукурузу).
4-ый сельхоз ("Фаленки"), расположенный не на общей территории дислокации лагеря, а значительно южнее, отвел под картофель 14 гектаров, под капусту – 6, под рожь – 32, под овес (на корм для рабочих лошадей) – 150 гектаров. Даже при больничном лагпункте посадили 32 гектара картофеля. Валовой сбор в подсобном сельском хозяйстве Вятлага в 1959 году составил: картофеля – около 6.000 тонн, овощей – чуть больше 2.100 тонн, зерна – 2.200 тонн. Грубых кормов (в основном они предназначались для лошадей) заготовлено 7.500 тонн (против 5.000 тонн в 1953 году). Заметим, что лагерь начал полностью обеспечивать свои потребности в грубых кормах только с 1957 года. До этого ежегодно завозилась примерно треть необходимых кормов, и в зимний период скот держали (как и заключенных) на "голодном пайке". Здесь, как и везде, неукоснительно соблюдался главный закон лагерной жизни – нормирование всего и во всем.
Подсобное хозяйство Вятлага имеет в 1959 году: коров – 417 (при плане – 422), свиней – 2.164 (при плане – 1.309), из коих свиноматок – 202. О свиньях здесь проявляли особую заботу как об основном источнике обеспечения лагеря мясом. Кроме того, содержали 5.000 кур и 348 пчелосемей. Велик вклад в становление и развитие вятлаговского сельского хозяйства содержавшихся здесь до 1957 года немцев-"трудармейцев" (затем – спецпоселенцев), чье трудолюбие и хлеборобское умение проявлялись даже в самых тяжелых условиях. Вместе с тем, при всех "достижениях" по увеличению валового производства лагерной сельхозпродукции, себестоимость ее страшно высока – в несколько раз выше, чем в "гражданских" сельхозпредприятиях средней полосы России. Но задача "полного самообеспечения лагерей сельхозпродукцией" слишком "мила сердцу" высшего гулаговского начальства, так что с затратами оно не считается. Еще один (и весьма примечательный) факт: с "легкой подачи" руководства ГУЛАГа и по инициативе тогдашнего начальника Вятлага полковника А.Д.Кухтикова решили "серьезно заняться" садоводством (выращиванием яблонь, ягодных кустарников – садовой смородины, малины, крыжовника и т.д.). Яблони в этих суровых таежных краях (при зимах с нередкими минусовыми температурами в 30-40 градусов) регулярно вымерзали, но их с несгибаемым большевистским упрямством сажают вновь – "и на Марсе будут яблони цвести, а уж в Вятлаге – тем более!" В 1946 году получили первый урожай яблок – целых 7 штук. В 1947 году собрали уже 12 килограммов, в 1949 году – 30, а в 1959 году – аж 14 центнеров. Но яблочки-то получались почти буквально "золотые" – по объему трудовых затрат, а следовательно и себестоимости… Хотя, кто с этим считался в лагерях? – Раз есть план "по яблоням" и выделены соответствующие средства, будем выполнять и "осваивать" – во что бы то ни стало и любой ценой…
