Нeчто еще болeе кошмарное разсказывает о Кiевe Нилостонскiй в своей книгe «Кровавое похмелье большевизма», составленной, как мы говорили уже, главным образом, на основанiи данных комиссiи Рерберга, которая производила свои разслeдованiя немедленно послe занятiя Кiева Добровольческой армiей в августe 1919 г.
«В большинствe чрезвычаек большевикам удалось убить заключенных наканунe вечером (перед своим уходом). Во время этой человeческой кровавой бани, в ночь на 28 августа 1919 г. на одной бойнe губернской чрезвычайки, на Садовой № 5 убито 127 человeк. Вслeдствiе большой спeшки около 100 чел. были просто пристроены в саду губернской чрезвычайки, около 70-ти, — в уeздной чрезвычайкe на Елисаветинской, приблизительно столько же — в „китайской“ чрезвычайкe; 51 желeзнодорожник в желeзнодорожной чрезвычайкe и еще нeкоторое количество в других многочисленных чрезвычайках Кiева…
Сдeлано это было, во первых, из мести за побeдоносное наступленiе Добровольческой армiи, во вторых, из нежеланiя везти арестованных с собой.
В нeкоторых других чрезвычайках, откуда большевики слишком поспeшно бeжали, мы нашли живых заключенных, но в каком состоянiи! Это были настоящiе мертвецы, еле двигавшiеся и смотрeвшiе на вас неподвижным, не понимающим взором» (9).
Далeе Нилостонскiй описывает внeшнiй вид одной из Кiевских человeческих «боен» (автор утверждает, что онe оффицiально даже назывались «бойнями») в момент ознакомленiя с ней комиссiи.
«… Весь цементный пол большого гаража (дeло идет о „бойнe“ губернской Ч. К.) был залит уже не бeжавшей вслeдствiе жары, а стоявшей на нeсколько дюймов кровью, смeшанной в ужасающую массу с мозгом, черепными костями, клочьями волос и другими человeческими остатками. Всe стeны были забрызганы кровью, на них рядом с тысячами дыр от пуль налипли частицы мозга и куски головной кожи. Из середины гаража в сосeднее помeщенiе, гдe был подземный сток, вел желоб в четверть метра ширины и глубины и приблизительно в 10 метров длины. Этот желоб был на всем протяженiи до верху наполнен кровью… Рядом с этим мeстом ужасов в саду того же дома лежали наспeх поверхностно зарытые 127 трупов послeдней бойни… Тут нам особенно бросилось в глаза, что у всeх трупов размозжены черепа, у многих даже совсeм расплющены головы. Вeроятно они были убиты посредством размозженiя головы каким нибудь блоком. Нeкоторые были совсeм без головы, но головы не отрубались, а… отрывались… Опознать можно было только немногих по особым примeтам, как-то: золотым зубам, которые „большевики“ в данном случаe не успeли вырвать. Всe трупы были совсeм голы.
В обычное время трупы скоро послe бойни вывозились на фурах и грузовиках за город и там зарывались. Около упомянутой могилы мы натолкнулись в углу сада на другую болeе старую могилу, в которой было приблизительно 80 трупов. Здeсь мы обнаружили на тeлах разнообразнeйшiя поврежденiя и изуродованiя, какiя трудно себe представить. Тут лежали трупы с распоротыми животами, у других не было членов, нeкоторые были вообще совершенно изрублены. У нeкоторых были выколоты глаза и в то же время их головы, лица, шеи и туловища были покрыты колотыми ранами. Далeе мы нашли труп с вбитым в грудь клином. У нескольких не было языков. В одном углу могилы мы нашли нeкоторое количество только рук и ног. В сторонe от могилы у забора сада мы нашли нeсколько трупов, на которых не было слeдов насильственной смерти. Когда через нeсколько дней их вскрыли врачи, то оказалось, что их рты, дыхательные и глотательные пути были наполнены землей. Слeдовательно, несчастные были погребены заживо и, стараясь дышать, глотали землю. В этой могилe лежали люди разных возрастов и полов. Тут были старики, мужчины, женщины и дeти. Одна женщина была связана веревкой со своей дочкой, дeвочкой лeт восьми. У обeих были огнестрeльныя раны» (21–22).
«Тут же во дворe, — продолжает изслeдователь, — среди могил зарытых нашли мы крест, на котором за недeлю приблизительно до занятiя Кiева распяли поручика Сорокина, котораго большевики считали добровольческим шпiоном»…. «В губернской Чека мы нашли кресло (то же было и в Харьковe) в родe зубоврачебнаго, на котором остались еще ремни, которыми к нему привязывалась жертва. Весь цементный пол комнаты был залит кровью, и к окровавленному креслу прилипли остатки человeческой кожи и головной кожи с волосами»…
В уeздной Чека было то же самое, такой же покрытый кровью с костями и мозгом пол и пр. «В этом помeщенiи особенно бросалась в глаза колода, на которую клалась голова жертвы и разбивалась ломом, непосредственно рядом с колодой была яма, в родe люка, наполненная до верху человeческим мозгом, куда при размозженiи черепа мозг тут же падал»…
Вот пытки в так называемой «китайской» Чека в Кiевe:
«Пытаемаго привязывали к стeнe или столбу; потом к нему крeпко привязывали одним концом желeзную трубу в нeсколько дюймов ширины»… «Через другое отверстiе в нее сажалась крыса, отверстiе тут же закрывалось проволочной сeткой и к нему подносился огонь. Приведенное жаром в отчаянiе животное начинало въeдаться в тeло несчастнаго, чтобы найти выход. Такая пытка длилась часами, порой до слeдующаго дня, пока жертва умирала» (25). Данныя комиссiи утверждают, что примeнялась и такого рода пытка: «пытаемых зарывали в землю до головы и оставляли так до тeх пор, пока несчастные выдерживали. Если пытаемый терял сознанiе, его вырывали, клали на землю, пока он приходил в себя и снова так же зарывали»… «Перед уходом из Кiева большевики зарыли так многих несчастных и при спeшкe оставили их зарытыми — их откопали добровольцы»… (23–24).
Автор цитируемой книги, на основанiи данных той же комиссiи, утверждал, что Кiев не представлял какого либо исключенiя. Явленiя эти наблюдались повсемeстно. Каждая Че-ка как бы имeла свою спецiальность.
Спецiальностью Харьковской Че-ка, гдe дeйствовал Саенко, было, напримeр, скальпированiе и сниманiе перчаток с кистей рук.[259]
Каждая мeстность в первый перiод гражданской войны имeла свои специфическiя черты в сферe проявленiя человeческаго звeрства.
В Воронежe пытаемых сажали голыми в бочки, утыканныя гвоздями, и катали.[260] На лбу выжигали пятиугольную звeзду; священникам надeвали на голову вeнок из колючей проволоки.
В Царицынe и Камышинe — пилили кости. В Полтавe и Кременчугe всeх священников сажали на кол (26–28). «В Полтавe, гдe царил „Гришка проститутка“ в один день посадили на кол 18 монахов» (28). «Жители утверждали, что здeсь (на обгорeлых столбах) Гришка-проститутка сжигал особенно бунтовавших крестьян, а сам… сидя на стулe, потeшался зрeлищем» (28).
В Екатеринославe предпочитали и распятiе и побиванiе камнями (29). В Одессe офицеров истязали, привязывая цeпями к доскам, медленно вставляя в топку и жаря, других разрывали пополам колесами лебедок, третьих опускали по очереди в котел с кипятком и в море, а потом бросали в топку (31).[261]
Формы издeвательств и пыток неисчислимы. В Кiевe жертву клали в ящик с разлагающимися трупами, над ней стрeляли, потом объявляли, что похоронят в ящикe заживо. Ящик зарывали, через полчаса снова открывали и… тогда производили допрос. И так дeлали нeсколько раз подряд. Удивительно ли, что люди дeйствительно сходили с ума.
О запиранiи в подвал с трупами говорит и отчет кiевских сестер милосердiя. О том же разсказывает одна из потерпeвших гражданок Латвiи, находившаяся в 1920 г. в заключенiи в Москвe в Особом Отдeлe и обвинявшаяся в шпiонажe. Она утверждает, что ее били нагайкой и желeзным предметом по ногтям пальцев, завинчивали на головe желeзный обруч. Наконец, ее втолкнули в погреб! Здeсь — говорит разсказчица — «при слабом электрическом освeщенiи я замeтила, что нахожусь среди трупов, среди которых опознала одну мнe знакомую, разстрeленную днем раньше. Вездe было забрызгано кровью, которой и я испачкалась. Эта картина произвела на меня такое впечатлeнiе, что я почувствовали, — в полном смыслe слова, что у меня выступает холодный пот… Что дальше со мной было, не помню — пришла я в сознанiе только в своей камерe».[262]
Почему разные источники разнаго происхожденiя, разных перiодов рисуют нам столь однородныя сцены? Не служит ли это само по себe доказательством правдоподобiя всего разсказаннаго?
Вот заявленiе Центральнаго Бюро партiи с.-р.: «В Керенскe палачи чрезвычайки пытают температурой: жертву ввергают в раскаленную баню, оттуда голой выводят на снeг; в Воронежской губ., в селe Алексeевском и др. жертва голой выводится зимой на улицу и обливается холодной водой, превращаясь в ледяной столб… В Армавирe примeняются „смертные вeнчики“: голова жертвы на лобной кости опоясывается ремнем, концы котораго имeют желeзные винты и гайку… Гайка завинчивается, сдавливает ремнем голову… В станицe Кавказской примeняется спецiально сдeланная желeзная перчатка, надeваемая на руку палача, с небольшими гвоздями». Читатель скажет, что это единичные факты — добавляет в своей работe «Россiя послe четырех лeт революцiи» С. С. Маслов. К ужасу человeчества — нeт. Не единичные. Превращенiе людей в ледяные столбы широко практиковалось в Орловской губ. при взысканiи чрезвычайнаго революцiоннаго налога; в Малоархангельском уeздe одного торговца (Юшкевича) коммунистическiй отряд за «невзнос налога посадил на раскаленную плитку печи» (стр. 193). По отношенiю к крестьянам Воронежской губ. (1920) за неполное выполненiе «продразверстки» употребляли такiе прiемы воздeйствiя: спускали в глубокiе колодцы и по много раз окунали в воду, вытаскивали наверх и предъявляли требованiе о выполненiи продразверстки полностью. Автор брал свои данныя не из источников «контр-революцiонных», автор цитирует показанiя не каких-либо реставраторов и идеологов стараго режима, a показанiя, собранный им в перiод тюремнаго сидeнiя, показанiя потерпeвших, свидeтельства очевидцев — людей демократическаго и соцiалистическаго образа мысли…
