Из характеристики агента Тригона, составленной Смитом Хэвилэндом:
«Умный, подвижный, с широким кругозором. Легко и органично находит контакт с людьми, независимо от их возраста, половой и социальной принадлежности.
Имеет вкус к просчитанному риску, азартен, вместе с тем обладает развитым механизмом эмоционального самоконтроля.
Его общая жизненная установка очень конструктивна. Не считаясь со средствами, умеет достигать поставленной цели. Очень рационален, внутренне организован и собран. К нему вполне подходит определение: self-made man — человек, который сам себя сделал, или «герой с нуля».
Склонен к рефлексии и самоанализу. Очень энергичен, обладает повышенной работоспособностью.
Пользуется успехом у женщин всех возрастных групп и социальных прослоек.
Обладает даром убеждения. В спорах красноречив, логичен, уверен и внешне искренен. Собственную точку зрения готов отстаивать до конца. В последующем может быть использован в качестве агента-вербовщика.
Выявленные недостатки: излишне самоуверен, болезненно переносит критические замечания в свой адрес.
Эгоистичен до крайности, злопамятен, коварен и безжалостен в актах мести.
Гедонист, любит всякого рода излишества, склонен к избыточным удовольствиям. Вместе с тем ярый противник алкоголя и табакокурения.
Неразборчив в установлении сексуальных связей с женщинами, предпочтение отдает младшим по возрасту. В отношениях с ними деспотичен. Возможно, это вызвано тем, что в детстве он был лишен в необходимой мере материнской ласки».
На прямой линии с президентом
В феврале 1974 года Огородник был отозван в Москву и зачислен в штат управления общих международных проблем Министерства иностранных дел СССР.
Назначению немало способствовал и факт многолетнего секретного сотрудничества Стахановца с Комитетом госбезопасности, который стремился иметь свои глаза и уши в этом элитном подразделении МИДа. В него стекалась информация со всех концов света, так как каждый советский посол ежегодно представлял в министерство отчёт, в котором не только подвергал анализу политическую ситуацию в стране пребывания, но и излагал планируемые мероприятия в сфере отношений с данным конкретным государством.
Таким образом, ЦРУ с помощью Тригона, а КГБ с подачи Стахановца имели возможность видеть мир точно таким, каким его видело высшее руководство СССР…
В Москве Тригон-Стахановец принялся за работу засучив рукава. Он перефотографировал и передал в Лэнгли тысячи дипломатических телеграмм, включая секретные депеши, составленные советским послом в Вашингтоне Анатолием Добрыниным и Олегом Трояновским, постоянным представителем Советского Союза при Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке.
Двойной агент сообщал своим операторам из КГБ и ЦРУ, какие конкретно указания давал Кремль Анатолию Добрынину по поводу его поведения в ООН, и какова должна быть его позиция на переговорах об ограничении вооружений, и даже о том, до каких пределов СССР может уступить на переговорах об ОСВ-1.
Кроме того, Тригон-Стахановец подробно информировал штаб-квартиру ЦРУ о нежелании советского правительства участвовать в военном противостоянии между группировками различной политической ориентации в Анголе…
Не редкостью было и появление на рабочем столе двойного агента обзоров состояния советской экономики.
Неудивительно, что совершенно секретные сведения о быстро сокращающихся запасах нефти на месторождениях Волжско-Уральского региона стали достоянием ЦРУ… и КГБ.
…Во второй инстанции они вызвали недоумение и обеспокоенность. После чего по инициативе председателя КГБ Юрия Андропова было созвано заседание Политбюро, на котором обсуждались меры по улучшению обстановки в указанном регионе.
Достигнув Западного полушария, та же самая информация частично спровоцировала «энергетический кризис» и повышение цен на бензин в середине семидесятых годов…
…На правах будущего зятя Огородник регулярно участвовал в застольях, устраиваемых в хлебосольном доме члена Политбюро, первого секретаря МГК КПСС Виктора Гришина, где часто присутствовали не только партийные бонзы со Старой площади, но также руководители союзных министерств и даже генералы из центрального аппарата Лубянки.
Из отдельных неосторожных высказываний сановных гостей, которые мог зачастую слышать Огородник, ему несложно было делать далеко идущие выводы. И он их делал!
Обо всем подслушанном в доме будущего тестя Тригон-Стахановец незамедлительно, но весьма досконально докладывал своим работодателям в Лэнгли и… на Лубянке. Так, он представил им подробную справку о нарастающих разногласиях между Генеральным секретарем ЦК КПСС Леонидом Брежневым и Председателем Совмина Алексеем Косыгиным по поводу отношений СССР и США Андропов, не в силах предложить какой-либо более или менее приемлемый компромисс, чтобы погасить разраставшийся конфликт между двумя первыми лицами государства, просто принял информацию Стахановца к сведению…
…А администрация президента Никсона мгновенно отреагировала на поступившие от Тригона сообщения и по согласованию с премьер-министром Канады Пьером Трюдо немедленно направила Косыгину приглашение посетить Соединенные Штаты и Канаду осенью 1974 года. Там ему были оказаны поистине королевские почести, а также недвусмысленно сказано, что Запад делает ставку только на него и на проводимые им реформы. О Брежневе и его окружении речи не шло…
…Для ЦРУ материалы, поступавшие от Тригона, представляли настолько большую ценность, что руководство Управления ввело даже специальную систему их распространения, строго обозначив и постоянно держа под контролем круг лиц, которые имели к ним доступ.
Со всеми донесениями агента работали только кадровые офицеры-переводчики Управления. Дипломатические сообщения, переданные Тригоном, переводились на английский язык дословно, без всякого редактирования и правки, а затем печатались на бумаге с синим окаймлением, получив кодовое название «синеполосные доклады».
Специальные курьеры доставляли их непосредственно президенту США Ричарду Никсону и его помощнику по национальной безопасности Генри Киссинджеру. Лишь после этого «синеполосные доклады» попадали в Государственный департамент и Совет национальной безопасности.
За всю историю вербовочной деятельности ЦРУ такой чести были удостоены лишь материалы, поступавшие от «кротов» из ГРУ полковника Олега Пеньковского и генерала Дмитрия Полякова…
…В дом вельможного партийного функционера Виктора Гришина Огородник попал, обучаясь на последнем курсе переводческого факультета института имени Мориса Тореза.
В конце шестидесятых годов отпрыски кремлевских небожителей обучались преимущественно в Московском институте международных отношений. На устраиваемые там «капустники» и вечера отдыха собиралась вся «золотая молодежь» столицы.
Специально для таких великосветских тусовок в буфет Института из Елисеевского гастронома завозились всевозможные деликатесы в виде осетровых балыков, крабов, черной и красной икры, изысканные сухие вина, импортное пиво, а также «колониальные товары» — бананы, ананасы, манго, киви.
Все это делалось по распоряжению ректората и парткома в рамках программы производственного обучения. Наставники будущих советских дипломатов были убеждены, что именно таким образом должна проводиться подготовка их адептов к участию в предстоящих дипломатических раутах на высшем уровне. Советский дипломат, считало руководство института, находясь на приеме у английской королевы, не должен мучиться проблемой, в какой руке ему держать вилку, если котлету по-киевски он уже держит в правой… Именно для того, чтобы избежать в будущем подобных промахов, в институте и проводились фуршеты с разносолами и легкой выпивкой.
Александр Огородник, простолюдин из украинской глубинки, не упускал ни одной возможности побывать на вечерах отдыха и «капустниках», где тусовались без пяти минут будущие дипломаты, творцы внешней политики СССР. Там он мог на короткий миг обмануть себя иллюзорной идеей принадлежности к элите, хоть ненадолго почувствовать себя причастным к касте избранных и хоть одной ноздрей вдохнуть дурманящий аромат той, недоступной ему ввиду рабоче-крестьянского происхождения жизни, какую вели его сверстники — отпрыски родителей всесоюзного значения…
На одном из «капустников» он познакомился с сыном Гришина Игорем, который и ввел его в дом своего отца. Особенно они сблизились после возвращения «друга Саши» из Колумбии: кураторы из Лэнгли и с Лубянки всячески поощряли посещения Тригоном-Стахановцем дома члена Политбюро Виктора Гришина…
