И тогда можно весьма просто объяснить совпадения с датскими рунами. Дело в том, что ещё в 808 году Ретру взял приступом Готфрид Датский, тот самый, что убил князя ободритов Годлава, отца Рюрика (ставшего потом новгородским князем, основателем династии Рюриковичей). А. И. Асов полагает, что с тех пор в Ретре жило немало датчан, постепенно ославянившихся (II, 9; 364). То есть у датчан реты могли позаимствовать руны вообще, частично изменив их со временем. Но они могли иметь свои руны ко времени прихода датчан. Тогда славянские руны просто испытали сильное влияние датских. Можно говорить и об изначальных общих корнях в древности (о чём упоминалось выше). Этими общими корнями объясняются элементы сходства, различия обусловлены долгим временем самостоятельного развития рунической письменности у каждого из народов. Наконец, возможно допустить, что скандинавы заимствовали у славян. Но заимствование это, если оно имело место, должно было быть гораздо ранее IX века нашей эры. Заимствовать должны были не скандинавы, а германцы вообще. Однако здесь мы вступаем в полосу абсолютно голословных предположений, ничем не подтверждающихся. Поэтому просто вернёмся к прильвицким находкам.
Нас весьма удивляет, почему никто не говорит о том, что подлинность ретринских богов и рун на них подтверждается столь очевидным фактом совпадения известия Титмара с местом и характером находок. Хронист говорит о славянском городе Ретра, храме в нём, статуях богов, на которых нанесены имена этих богов. Находки сделаны на месте, где находился город Ретра, представляют собой предметы культа и статуи богов с надписями, которые при чтении действительно оказались именами славянских божеств. Правда, на некоторых статуях, кроме имён, написано что-то вроде заклинаний (например, «ведаю» или «верю, мыслю свято, ведаю свято» и т. п.). На многих фигурах есть ещё и наименование города — «Ретра». Скептики могут возразить, что фальсификатор как раз и учёл свидетельство Титмара и на нём основывался. Что ж? Это вероятно в принципе. Но скептиков мы отошлём к тому, что говорилось чуть выше о личности фальсификатора, и пусть они учтут эти обстоятельства.
Более того, внешний вид фигур и сами надписи свидетельствуют за подлинность находок. Многие фигуры оплавлены. Значительное количество надписей нанесено поверх оплавления. Как считает А. Платов, это говорит о том, что руны могли быть нанесены в более поздние эпохи, хотя сами статуи божеств подлинны (II, 9; 364). Да и обилие надписей на каждой фигуре, по его мнению, свидетельствует о возможной фальсификации рун: трудно себе представить, что жрецы храма Ретры вдоль и поперёк исписали статуи своих богов (II, 9; 364).
На наш взгляд, все эти факты говорят как раз об обратном, об аутентичности рунических надписей прильвицких находок. В самом деле, основывавшийся на Титмаре Мерзебургском поддельщик должен был следовать хронисту как можно более строго. Последний говорил об именах богов на статуях, но ни словом не обмолвился о заклинаниях и имени города на них. Зачем поддельщик рисковал, процарапывая на каждой фигуре чуть ли не сочинение на тему «Как я провёл лето»? Загадка. Далее. Нанося надписи поверх оплавления, разве не выдавал он себя с головой? Заботясь о том, чтобы его подделка выглядела как можно более правдоподобной, фальсификатор должен был учесть оплавления. Он этого не делает во многих случаях. Право, он кажется человеком совсем недалёким. А между тем все обстоятельства говорят скорее о том, что он был очень и очень хитёр.
Нам представляется, что никакого поддельщика и не было. Статуи действительно были подписаны самими жрецами. Спасая изображения своих богов от уничтожения во время разгрома Ретры немцами в 1068 году, они вынесли их из горящего храма (отсюда и оплавления), затем укрыли в земле. Перед этим поверх оплавления из каких-то ритуальных соображений был нанесен ряд надписей. То есть, другими словами, надписи на фигурках двух родов: те, о которых говорил Титмар, т. е. нанесённые до оплавления; и те, о которых Титмар не мог ведать, ибо они наносились гораздо позже, во время военной катастрофы, на уже повреждённые (оплавленные) статуи.
Добавим ещё несколько аргументов, подтверждающих и подлинность статуй богов, и подлинность рун на них. Данным изображениям находятся аналоги, найденные в разное время и в совсем иных землях. К примеру, изображение Перуна из Ретры подобно изображению Перуна из храма долины Свинторога. Радогост, подобный ретринскому, изображён на одной сарматской надгробной плите (II, 9; 363).
Двенадцать рун Ретры подобны рунам, которыми записан «Боянов гимн» (II, 9; 364). Об этом памятнике речь пойдёт у нас ниже. Здесь лишь скажем, что его считают подделкой, изготовленной примерно около 1810 года. Тем удивительнее совпадение с «бояновицей» более половины ретринских рун: об этом памятнике воображаемые фальсификаторы прильвицких идолов знать не могли. А фальсификатор «Боянова гимна» (если уж признавать «Гимн» подделкой), на наш взгляд, постарался бы добиться большего сходства с рунами Ретры, ибо первое десятилетие XIX века — это период «взлёта» славянских рун. Другими словами, подобная степень сходства свидетельствует скорее о подлинности обоих памятников.
Конечно, германские рунические футарки имели массу территориальных разновидностей. Сопоставление этих разновидностей с ретринскими рунами может дать иные цифры совпадающих и различающихся знаков. Но, как отмечалось выше, ещё в XIX веке было установлено, что часть прильвицких рун не совпадает с германскими рунами ни одного из футарков (II, 58; 184). А это, по замечанию Чудинова, равносильно признанию новой разновидности рунического письма (II, 58; 184).
Вывод нам кажется несомненным. Всё вышеприведённое позволяет с уверенностью говорить, что руны северного (германского) типа использовались славянами (по крайней мере, частью западных). Однако вопрос о времени появления этого письма у славян, источниках его зарождения придётся оставить открытым. Материалами для его решения мы не располагаем. Хотя изложенный материал в дальнейшем даёт нам возможность высказать некую гипотезу, касающуюся и этой проблемы.
* * *
Ещё один тип руники, которой могли писать славяне и их непосредственные предки, — южная, пеласго-фракийская. О ней мы сейчас и поговорим.
Сегодня известно немного памятников, написанных пеласгийской руникой. Например, девять больших досок с вырезанными на них пеласгийскими надписями, найденных в 1444 году в Италии, близ Губбио (так называемые Евгубинские таблицы). По мнению учёных, они содержат описания священнодействий жрецов храма обричей (II, 9; 212).
Эти и иные подобные письмена изучали французские и немецкие учёные в XVI — XVIII веках — Фаст, Олав Магнус, Каппенс, Монфокон.
В XIX веке пеласгийской и этрусской письменностью занимались итальянцы и немцы: Ланци, Фиренце, Кварчази, Валериан, Мильярини, Лассен, Лепсиус.
В России работы по пеласгийской письменности публиковали в XIX веке Тадеуш Воланский, Егор Классен и Александр Чертков. Двое последних почитали пеласгийский и родственный ему этрусский языки праславянскими. Исходя из этого, пытались по-славянски читать пеласгийские и этрусские тексты. Но данные дешифровки не удались.
Тем не менее идея российских учёных XIX века оказалась весьма плодотворной. Уже в наши дни Г. С. Гриневичу удалось прочесть ряд этрусских текстов именно по-славянски. Правда, по его мысли, письмо этрусков носило не буквенно-звуковой, а слоговый характер (см. предыдущий очерк).
Так что труд Классена и Черткова даром не пропал. На фундаментальной работе А. Д. Черткова «О языке пеласгов, населявших Италию» хотелось бы остановиться подробнее, ибо в ней учёный решал проблемы озвучивания пеласгийских рун. Его результатами в конце XX века воспользовался А. И. Асов для перевода «Боянова гимна».
По мнению А. Д. Черткова, расшифровка языка пеласгов высветила бы в ином свете древнюю европейскую историю, которую тогда, в XIX веке, начинали с Греции и Рима (и по большому счёту начинают и сейчас) (II, 57; 238).
Рассматривая свидетельства древних авторов (Геродота, Диодора, Тацита), А. Д. Чертков пытается выяснить истоки пеласгийского письма. Весьма сильная схожесть финикийских и пеласгийских букв — это факт. По некоторым древним свидетельствам, финикийские буквы привёз в Грецию мифологический герой Кадм, и пеласги первыми их начали употреблять (II, 57; 239). Казалось бы, это указывает на то, что пеласги заимствовали своё письмо у финикийцев. Однако А. Д. Чертков приводит и другую группу свидетельств античных историков, которые ясно указывают, что пеласги и до прибытия Кадма знали грамоту. При этом первоначальная азбука была передана им Музами. А. Д. Чертков считает, что подобное предание говорит о незапамятной древности письма у пеласгов (II, 57; 239).
С такими выводами действительно можно согласиться. Однозначные указания древних авторов о наличии письма у пеласгов ещё до Девкалионова потопа нельзя считать просто фантазией. Некие докадмийские (т. е. дофиникийские) буквы в догреческой Греции несомненно существовали. Причём были они в употреблении не только у пеласгов Балкан. Их имели и пеласги в других странах (лиги, бреги, энеты и т. д.). Пеласгийскими были и этрусские письмена. Другими словами, близкородственные индоевропейские племена обладали единой письменностью. «Кажется, безошибочно допустить, что они при переселении своём из Азии уже имели письменность», — пишет А. Д. Чертков (II, 57; 239).
