Берлинг заявил: «Я остаюсь верным своим убеждениям бить немцев при любых возможностях и, если потребуется, то из-под знамён Белого Орла я уйду под красные знамёна и буду бить немцев в фуражке под звездой».
Условия для польских военнопленных в Грязовце не шли ни в какое сравнение с житьём-бытьём обычных гулаговских узников. Советские власти не желали настраивать против себя будущих союзников по антигитлеровской борьбе. Офицеры и солдаты порой получали даже письма от родных из Польши. Полякам позволили соорудить на берегу речки Нурмы вышку для прыжков в воду, отвели время для приёма солнечных ванн! Их не изматывали постоянными обысками, неплохо кормили… Лишь с началом Великой Отечественной, по определению ксендза Пешковского, стало «голодновато» (неясно лишь, что он имел в виду под этим словом).
«Совершенно секретно.
Грязовецкий лагерь организован на базе дома отдыха Совлеспрома. Жилой фонд лагеря состоит из семи корпусов деревянных и трёх корпусов каменных.
Лагерь находится в 5 км от г. Грязовец Вологодской области. По плану намечено разместить в лагере 1000–1500 человек, в настоящее время находится 386 военнопленных…
Начальник Управления НКВД СССР
по делам военнопленных
капитан Государственной безопасности
СОПРУНЕНКО
30 сентября 1940 года
ПИСЬМО
А. ШЕЛЕПИНА Н. ХРУЩЁВУ
Совершенно секретно
В Комитете государственной безопасности при Совете Министров СССР с 1940 г. хранятся учётные дела и другие материалы на расстрелянных в том же году пленных и интернированных офицеров, жандармов, полицейских, осадников, помещиков и т. п. лиц бывшей буржуазной Польши. Всего по решениям специальной тройки НКВД СССР было расстреляно 21857 человек, из них: в Катынском лесу (Смоленская область) 4421 человек, в Старобельском лагере близ Харькова 3820 человек, в Осташковском лагере (Калининская область) 6311 человек и 7305 человек были расстреляны в других лагерях и тюрьмах…
Для советских органов все эти дела не представляют ни оперативного интереса, ни исторической ценности… Наоборот, какая-либо непредвиденная случайность может привести к расконспирации проведённой операции со всеми нежелательными для нашего государства последствиями. Тем более, что в отношении расстрелянных в Катынском лесу существует официальная версия… все ликвидированные там поляки считаются уничтоженными немецкими оккупантами…
Исходя из изложенного, представляется целесообразным уничтожить все учётные дела на лиц, расстрелянных в 1940 г. по названной выше операции…
Председатель Комитета
государственной безопасности
при Совете Министров СССР
3 марта 1959 года А. Шелепин
Война значительно ускорила ход событий. 31 июля Советский Союз наладил дипломатическую связь с польским правительством, находившимся в эмиграции в Англии. 14 августа между Польшей и Советским Союзом заключается военное соглашение. Этим документом было предусмотрено создание польских воинских подразделений на территории СССР под командованием генерала Владислава Андерса. Спустя неделю польским зэкам-военнопленным зачитывают указ об амнистии.
А вскоре в Советский Союз прибывает сам генерал Андерс. В Грязовце командующий польскими вооружёнными силами побывал 25 августа.
Но Первой Польской армии генерала Андерса так и не пришлось принять участие в освобождении своей родины. Обученные и экипированные за счёт СССР польские воинские дивизии осенью 1942 года были переброшены из Советского Союза в Иран. В дальнейшем в составе английского экспедиционного корпуса они сражались на Ближнем Востоке, в Египте…
Через полгода, в мае 1943-го, по просьбе поляков советское правительство создаёт дивизию имени Тадеуша Костюшко. А ещё через полгода это соединение вступает в бой с фашистами. Командование этой второй польской армией (которая по документам всё равно проходит как Первая Польская) осуществляет известный нам — уже полковник — Зигмунт Берлинг. Летом 1944 года Первая Польская армия вступает в бои на Ковельско-Люблинском направлении в составе Первого Белорусского фронта. 20 июля поляки вступают на территорию своей родины и бьют фашистов на родной земле.
Таким образом, польские офицеры и солдаты покидают ГУЛАГ, и эта категория «вояк» тоже выпадает из дальнейшей истории этой жуткой лагерной империи…
В 1940-м году ГУЛАГ пополнила ещё одна категория военнопленных — так называемые «балтийские офицеры». Под термином «балтийские офицеры» проходили офицеры эстонской, латышской и литовской армий, арестованные советскими властями после аннексии Советским Союзом прибалтийских республик летом 1940 года (подробнее об этом см. очерк «Блатные против сук», глава «Польские воры»).
Офицеры из Прибалтики формально не могли считаться военнопленными: речь не шла о военном вторжении СССР в их страны — аннексия преподносилась как «добровольное вхождение» республик в состав Страны Советов. Поэтому сразу после «вхождения» офицеры Эстонии, Латвии и Литвы были приглашены в Москву «для переподготовки» в связи с включением их в командный состав Красной Армии. На Белорусско-Балтийском вокзале их встречали с цветами и объятиями, затем переправляли на Казанский вокзал, а оттуда под усиленным конвоем войск НКВД — прямо в Сибирь, в лагеря!
Весь генералитет и часть старших офицеров — всего в количестве около 400 человек — отделяют от общей массы и изолируют на Таймырском полуострове в уединённом лагпункте на озере Лама (территория Норильского исправительно-трудового лагеря). Трудиться их не заставляют, за исключением работ по самообслуживанию. Однако условия здесь далеко не те, что у пленных поляков в Грязовецком лагере: Таймыр — не Вологда… Да и финал совершенно иной: все балтийские арестанты, находившиеся в таймырском лагпункте, были расстреляны…
Остальных «балтийцев», не «удостоенных чести» пребывания в отдельном лагере, по прибытии на место разделили на рабочие бригады и — отдельно от других зэков! — бросили на общие работы. Тяжёлый физический труд, ужасные, непривычные для большинства прибалтов условия существования, а главное — строгая изоляция от общей массы бывалых лагерников, знавших способы выживания и в таких скотских условиях, умевших «заряжать туфту» (то есть создавать видимость труда, одурачивая начальство и нарядчиков), — всё это за несколько месяцев значительно выкосило ряды новичков. Многие из них погибли от непосильных нагрузок, голода, холода и болезней. Те же, кто смог выжить, решением Особого совещания получили «за измену родине» значительные сроки наказания — от 10 до 20 лет лишения свободы. После этого «балтийские офицеры» были рассеяны по лагерям ГУЛАГа, где смешались с общей массой арестантов.
Некоторые из них наверняка в дальнейшем принимали участие в выступлениях «автоматчиков» и примкнувших к ним боевых групп повстанцев-националистов; однако, к сожалению, сколько-нибудь подробных сведений об этом автор настоящего исследования не имеет.
После того как СССР В 1945-м году объявил войну Японии, поддержав тем самым Соединённые Штаты Америки, в советские лагеря хлынул поток японских военнопленных. Они в большинстве своём (как и немецкие военнопленные) содержались в отдельных лагерях, не смешиваясь с обычными зэками. Режим и питание в этих «зонах» были более щадящими, нежели в «традиционных» местах лишения свободы, предназначенных для советских арестантов. Многие японцы использовались на строительстве, на восстановлении разрушенного войной народного хозяйства. При этом любопытно отметить одну интересную деталь. Несколько старых ростовчан, с которыми нам пришлось беседовать о послевоенных годах, с улыбкой вспоминают, как «самураи», работавшие на стройке, всегда подчёркивали своё отличие от немцев: «Они здесь в плену, а нас Сталин пригласил — помочь!» Для воинов «страны Ямато» (так японцы называли свою родину) само слово «плен» воспринималось болезненно…
Кстати, местом размещения японских военнопленных одно время был Кенгир — посёлок у станции Джезказган, где в 1953 году вспыхнуло одно из крупнейших восстаний в истории ГУЛАГа…
Основной контингент японских военнопленных был репатриирован уже к 1948–1949 годам. Так что и эти «вояки» не были втянуты в боевые действия, которые вели позже «автоматчики» из числа осуждённых военных. В лагерях, впрочем, по разным причинам остались отдельные «самураи», и содержались они вместе с обычной «армией» ГУЛАГа. Держались эти люди несколько обособленно, стараясь оставаться в стороне от всех коллизий лагерной жизни. Однако удавалось это не всегда. Так, есть сведения, что несколько японцев, оставшихся в Кенгире до 1955 года, принимали участие в массовых волнениях наряду с другими обитателями мятежного лагеря.
