С началом своего правления Кертанагара приказал воздвигнуть на Восточной Яве, в местности, где некогда аскетом Бхарадой была проведена пограничная линия, разделившая Джанггалу и Кедири, статую Будды—Аксобхьи, символизировавшую господство централизаторской идеи, идущей от монарха-деспота, над сепаратистским началом. Это не могло не усилить враждебных отношений со стороны кедирийской верхушки. Происходила постепенная монополизация высшей власти в стране родом тумапельских правителей. В центральных провинциях хозяевами становились прабху — родственники государя, сам же монарх считался «божественным прабху» и как таковой носил особый титул — «бхатара», оставляя за собой и титул верховного правителя — махараджи. По данным эпиграфики с 60-х гг. XIII в. Джанггалой и Панджалу (Кедири) управляли так называемые «подчиненные прабху» (самантапрабху). Джаякатванг, став свойственником Кертанагары и войдя в среду прабху, очевидно, правил именно в этом статусе «подчиненного прабху». Но его, потомка древнего кедирийского рода, вряд ли это устраивало.
В 1275 г. в Сингасари было объявлено об обретении Кертанагарой сущности Шивы-Будды. Это произошло при активном участии новых министров. Как носитель титула бхатары Кертанагара объявил себя инкарнацией синкретического божества, сочетавшего качества дхьянибудды (будды созерцания) и свирепого аспекта Шивы — Бхайравы. Конечно, эта акция вряд ли была возможной без религиозной политики отца Кертанагары, Вишнувардханы, и в этом смысле явилась ее логическим завершением. Апофеоз Кертанагары должен был означать, что подчинение сингасарскому суверенитету есть благо, так как все стороны света подвержены воздействию благодатной шакти этого монарха. Однако не лишено оснований предположение, что побудительным мотивом, ускорившим не только эту конкретную акцию, но и в известной мере проведение объединительной программы в целом, была нараставшая угроза монголо-китайского вторжения.
РЕАЛИЗАЦИЯ ПРОГРАММЫ «СВЯЩЕННОЙ ИМПЕРИИ» ПОД ЭГИДОЙ СИНГАСАРИ В 60-х — НАЧАЛЕ 90-х гг. ОТПОР ПРИТЯЗАНИЯМ МОНГОЛЬСКИХ ПРАВИТЕЛЕЙ КИТАЯМонгольская агрессия во Вьетнаме в 1257 г. и настойчивые попытки хана Хубилая добиться сюзеренитета над этой страной, распространение монгольской экспансии на другие государства Индокитайского полуострова, которые во второй половине 70—80-х гг. XIII в. подверглись захватническим походам монголо-китайских войск династии Юаней, провозглашение хана Хубилая воплощенным Джина-Буддой в 1264—1269 гг. — все это не оставляло сомнений в обширности геополитических планов противника, Становилось ясно, что разрозненные территории островов Южных морей могут и не избежать участи стать фактическими данниками новой империи. Это шло вразрез с централизаторскими тенденциями в политике ряда яванских и малайских государств. Недаром вскоре после занятия престола Кертанагара поспешил наладить дружественные отношения с Тямпой, от сопротивления которой во многом зависела возможность отражения монгольской экспансии, так сказать, на дальних подступах к Нусантаре.
К концу 60-х — началу 70-х гг. XIII в. Шривиджая была уже настолько слабой, что малайские полуостровные территории вышли изпод ее контроля. На Малаккском полуострове традиции буддизма хинаяны и растущие самостоятельные торговые связи помогали здешним государствам (например, Тамбралинге) успешно противостоять бывшей суматранско-малайской метрополии и даже иметь военно-политические интересы за океаном. Над рядом бывших владений Шривиджаи неуклонно нависала тень молодого тайского государства. Распадались имперские связи на о-ве Суматра: на севере Суматры появилось сильное торговое княжество Самудра, на востоке и в центральной части острова (в бассейне реки Батанг) начался независимый подъем древнего Мелаю, одного из наиболее значительных суматранских государственных образований, где в это время правил махараджа Мауливармадева. В этих условиях для Явы актуальной становилась борьба за «шривиджайское наследство».
Чем явственнее была угроза планам создания «священной империи» Кертанагары со стороны внеиндонезийских потенциальных противников (Юаней и Сукотаи), тем реальнее становилась необходимость практических действий по присоединению сначала ближайших к Яве, а затем и более далеких земель Нусантары. В 1279 г. в Сингасари прибыло посольство хана Хубилая из Ханбалыка (Пекина), где была ставка монгольских завоевателей Китая. На требование Пекина явиться ко двору Хубилая и признать его в качестве сюзерена Кертанагара ответил отказом. В 1280 и 1281 гг. история повторилась. Курс на гегемонию среди индонезийских правителей сделал невозможным для Кертанагары даже формальное признание зависимости от Хубилая. Когда же эмиссары Хубилая в 1281—1282 гг. были приняты вопреки желанию яванского двора в Мелаю и на Северной Суматре и добились ответных миссий в Пекин, то для Сингасари наступило время новых действий.
Очевидно, первой непосредственной целью Кертанагары стала Мадура. Есть данные, что еще в 1269 г. на Мадуре установилась власть сингасарских чиновников, а в начале 80-х гг. здесь представителем Сингасари был искусный царедворец Вирараджа, оказывавший затем в течение целого десятка лет влияние на состояние дел в Сингасари. По традиции на Мадуре, как и в ряде других связанных с Явой владений, оставался свой монарх, но яванское господство было определяющим. К этому времени на самой Яве Кертанагаре, видимо, удалось добиться желаемой стабилизации; последним шагом на этом пути было подавление выступления некоего Махйши Рангкаха в 1280 г.
Не исключено, что удары, наносимые монголам во Вьетнаме, Тямпе и Кампучии, а также неудача их экспедиции на Японские острова в 1281 г. побудили яванцев действовать, не опасаясь слишком скорых санкций Пекина в ответ на неуступчивость Сингасари. В 1284 г. Кертанагара послал войска на о. Бали. «Нагаракертагама» (стихотворная хроника XIV в.) сообщает, что целью Кертанагары было подчинение балийского государства, что яванцы одержали победу и пленили балийскую королеву. После этого события для управления балийскими делами был посажен яванский ставленник с титулом раджа патих (вероятно, означает статус наместника).
Экспедиция на Суматру была организована не позднее 1286 г. К этому году относится событие, которое явилось частью долго готовившейся кампании по присоединению к «священной империи» Кертанагары государства Мелаю. Надпись, обнаруженная в верховьях реки Батанг в провинции Джамби, повествует о том, как по приказу Кертанагары в центре королевства Мелаю Дхармашрае были установлены яванские династийные святыни — культовые статуи, и в первую очередь изображение бодхисатвы Амогхапасы-Локешвары, популярного божества махаяны, воплощением которого считался отец Кертанагары, махараджа Вишнувардхана. Считается, что эта статуя была копией надгробной статуи, установленной в храме-чанди Джаго на Восточной Яве, посвященном культу Вишнувардханы. Святыня была доставлена в сопровождении высших государственных чинов Сингасари и символизировала вывоз шакти, унаследованной правителем Сингасари от своих предков. Причем в соответствии со своими претензиями на статус сюзерена махараджи Мелаю Мауливармадевы Кертанагара титулует себя на этот раз высшим имперским титулом махараджадхираджа.
На пути присоединения западных территорий к яванской сфере влияния издавна стояла непокорная и довольно изолированная Сунда, западнояванская земля, где правили свои монархи. «Нагаракертагама» включает Сунду, как и вышеназванные территории, в состав сингасарского объединения, но ничего не говорит о времени сунданского похода. Предполагается, что это было в 1289—1290 гг.
В разгар внешнеполитической кампании яванское государство столкнулось с реальной угрозой монголо-китайского нашествия, вызванной событиями 1289 г. Ободренный сокрушительными поражениями полчищ Хубилая во Вьетнаме в 1287—1288 гг. и собственными успехами, яванский двор счел возможным не только игнорировать притязания Хубилая, но и продемонстрировать свою полную независимость в чисто средневековой восточной манере. Когда в 1289 г. в Сингасари явилось очередное посольство из Пекина с новым требованием, чтобы Кертанагара прибыл ко двору Хубилая с изъявлением покорности, сингасарский монарх приказал вырезать текст ответного письма на лбу главы миссии Мэн Цзы и с позором выдворил послов из страны. После этого вторжение войск Хубилая на Яву стало вопросом времени.
Последний шаг на своем пути утверждения яванской гегемонии в Нусантаре Кертанагара сделал уже в условиях очевидных приготовлений юаньского двора к высадке монголо-китайских войск на Яве, то есть в начале 1292 г. Сложность внешнеполитической обстановки для Сингасари усугублялась еще и тем, что молодое тайское государство при энергичном короле Раме Камхенге к началу 90-х гг. XIII в. превратилось в сильную державу. В южные пределы Сукотаи, как называлась тайская держава, вошла часть монских и малайских полуостровных территорий. В ходе экспансии Рамы Камхенга на юг, в зону Малаккского пролива, здесь неизбежно сталкивались интересы сукотайской и сингасарской политики. Монские и юаньские хроники свидетельствуют о нападениях таи на бывшие шривиджайские владения в 1280— 1295 гг. В этот период тайскому господству подчинилась и Тамбралинга.
