Что касается мнения Жукова о том, будто бы Сталин не дал его в обиду, то оно не соответствует действительности и слух этот («мне передали разговор»), может быть, подброшен с Лубянки, чтобы усыпить бдительность Жукова.
Командующий войсками Уральского военного округа
Приказ о назначении Жукова на должность командующего Уральским военным округом был подписан министром вооруженных сил Булганиным 4 февраля 1948 года. Это было, по сути дела, незаконное перемещение властью министра, потому что в соответствии с положением и статусом командующего округом, он назначался решением Совета Министров СССР (а до преобразования наркоматов в министерства, Советом народных комиссаров), председателем которого был Сталин.
Все назначения Жукова, начиная с должности первого заместителя народного комиссара обороны СССР и заместителя Верховного Главнокомандующего в августе 1942 года и все последующие производились решением Совнаркома — Совета Министров СССР.
Перемещение в Уральский военный округ, без соблюдения законного* порядка выглядит странным, потому что всех командующих округами в то время продолжал назначать Совет Министров. Почему так обошлись с Жуковым? Хотели унизить? Или показать власть Булганина, которого Жуков не приехал встречать на вокзал? А может быть для принятия решения Советом Министров нужны были веские обоснования или какие—то недостатки в работе Жукова, а их не было.
На этот раз приезд Жукова в Свердловск удалось скрыть от жителей города. Не было ни праздничных встречающих, ни цветов. И холодная, ветреная февральская погода не располагала к долгому ожиданию, на улицах трещал 30–градусный мороз. На вокзале встречали только новые подчиненные из штаба.
Маршал приехал с женой Александрой Диевной. К 9 утра, как и полагалось, был в штабе. Настроение его представить нетрудно — травля продолжалась. Но Георгия Константиновича при его твердом характере и могучей воле сломить и на сей раз не удалось. Он был полон решимости работать и на новом месте. Обошел кабинет, приказал убрать несколько диванов, не нужных здесь по его мнению. Есть длинный стол с двумя рядами стульев — этого достаточно для совещаний. В комнате отдыха увидел специальный шкаф с множеством лекарств, предшественник прибаливал.
— Аптечный склад убрать! — приказал Жуков сопровождавшему его порученцу.
— Может быть, что—то понадобится? — несмело предположил подполковник.
— Я приехал сюда не лечиться, а командовать округом. А это наводит на грустные размышления. Убрать!
Работа пошла в прежнем опробированном порядке — знакомство и заслушивание докладов руководящего состава округа и в войска! Войск было немного — всего несколько бригад и те половина кадрированные. Округ внутренний, нет здесь близко границы, держать развернутые дивизии нет необходимости. И этим хотел унизить Булганин гордого маршала — из нескольких десятков военных округов подобрал Жукову самый маленький и непрестижный. Никаких крупных оперативно—стратегических задач перед округом не ставилось. В случае войны он превращался в мобилизационный орган, главной задачей которого — формирование новых частей для фронта. Но даже небольшое количество войск все же было отдушиной для маршала, там в общении с солдатами и офицерами находил он для себя некоторое утешение. Офицеры и генералы штаба относились к маршалу с огромным уважением, они понимали, что он опальный и стремились как—то облегчить его переживания (которые он, разумеется, не показывал).
Был на первом партийном собрании такой случай. Секретарь партийной организации не знал как поступить — выберут маршала в президиум или нет? Где он будет сидеть, если не выберут? А до голосования состава президиума не будет же он стоять ждать. Решил секретарь поставить для маршала кресло сбоку между рядами стульев и столом президиума. Жуков вошел в зал за три минуты до начала собрания, секретарь, встретив его у двери, проводил к этому креслу. Жуков с удивлением посмотрел на секретаря и с укоризной сказал:
— Уж вы—то должны знать, члены партии все равны, прошу вас впредь никогда таких привилегий не устраивать.
А когда секретарь пришел в кабинет Жукова за членскими взносами, командующий и в этом случае попросил:
— В будущем не подводите меня, я как все коммунисты, приду к вам в партбюро и уплачу партвзносы.
Во время первого выезда в поле, начальник штаба распорядился натянуть для командующего палатку как для всех, но внутри ее, создавая удобства для работы и отдыха поставил письменный стол, кресло и кровать с мягкой постелью. Увидев это Жуков даже не вошел в палатку, строго сказал начальнику штаба:
— Уберите, товарищ Сквирский, всю эту дребедень, я не отдыхать сюда приехал. Поставьте как всем офицерам раскладушку и стол из полевого оборудования штаба.
Жуков не капризничал, он понимал — за каждым его шагом наблюдают и докладывают стукачи и штатные кэгебэшники, любое его, даже в мелочи, отступление от общих правил, будет возведено в степень крупного нарушения или даже протеста с политическим оттенком. Обложенный и обставленный со всех сторон соглядатаями, Жуков был вынужден для самосохранения придерживаться процветавшего тогда стиля восхваления Сталина при любом выступлении. Иначе нельзя. Сталин и так озлоблен тем, что Жуков, якобы, его унижает и приписывает себе заслуги в самых крупных победных операциях войны. Чтобы сбить повседневно обжигающий огонь опалы, Жуков был вынужден иногда ломать свой прямолинейный характер и идти на ненавистное для него унижение и включаться в общий хор славословия в честь вождя народов.
Я приведу только несколько абзацев с одной страницы лекции, прочитанной Жуковым для офицеров управления Уральского военного округа в 1949 году.
«В августе—ноябре 1942 года…, выполняя план товарища Сталина, перешли в контрнаступление (имеется в виду Сталинградская операция). Товарищ Сталин своей гениальной прозорливостью еще задолго до перехода немецких войск в генеральное наступление на Курской дуге, точно определил весь замысел и план действий немецкого Верховного Главнокомандования, и гитлеровскому плану товарищ Сталин противопоставил свой план разгрома группировки немецких войск. По плану Сталина под Орлом и Белгородом… была построена в полном смысле неприступная оборона…
С гениальным предвидением товарища Сталина были заранее расположены стратегические резервы…
Как известно, предвидение товарища Сталина оправдалось и план разгрома немцев под Белгородом и Орлом был блестяще осуществлен нашими войсками».
И даже свою самую любимую и действительно от начала и до победного конца проведенную битву за Москву, когда Сталин пребывал в полной растерянности, Жуков в этой лекции уступал Верховному: «…план контрнаступления наших войск под Москвой был разработан и утвержден товарищем Сталиным в ноябре месяце… Как известно, по плану товарища Сталина…» и т. д.
Подобные документы той поры, конечно же, характеризуют маршала не с лучшей стороны, они не понравятся писателям и журналистам, которые изображают Георгия Константиновича одной несгибаемой краской… Особенно погрешил в этом преувеличении очень талантливый артист Ульянов, монопольно играя роль Жукова во всех фильмах, он порой изображал маршала говорящим со Сталиным в таком повышенном тоне, какого Верховный не стерпел бы и не оставил без последствий. Достаточно напомнить, как Сталин снял Жукова с должности начальника Генштаба.
Нет, маршал при всей его кротости был человек рассудительный, он мог пыхнуть и даже дров наломать, но потом, поостыв, пожалеть о своей вспыльчивости и даже дать задний ход. Инстинкт самосохранения у него не был атрофирован. Поэтому восхваления Сталина в определенные годы, после стольких пережитых угроз прямого уничтожения, были со стороны Жукова вполне естественными, и еще раз подтверждают: ничто человеческое для Жукова не было чуждым. Может быть, эти уступки имели свои положительные оценки и последствия в Кремле. В 1950 году началось выдвижение кандидатов в депутаты Верховного Совета. Где и как составлялись списки будущих депутатов, сегодня (да и тогда) хорошо известно. И вот Ирбитский мотоциклетный завод назвал своим кандидатом Жукова. А в июле 1951 года очень неожиданно маршала включили в правительственную делегацию в Польшу. Там Жуков встретился с боевым другом — теперь маршалом Польши Рокоссовским. О причинах этой «оттепели» мы еще поговорим.
Всенародная любовь к маршалу проявилась в Свердловске во время первого же праздника с его присутствием — 1 мая. Как командующий округом, Жуков при всех орденах находился на трибуне вместе с руководителями области. Началась демонстрация, колонны с плакатами и портретами двинулись в назначенный час на площадь. Двинуться они двинулись, на площадь вышли, а вот дальше проходить не стали. Первые остановились, а последующие все прибывали и прибывали. И все вместе начали скандировать: «Жуков! Жуков! Жуков!»
