Очень важный вопрос о приобретениях венецианцев в результате четвертого крестового похода трактуется мимоходом, без различения теоретических прав Венеции от фактических владений республики св. Марка, — отсюда тенденция к преувеличению этих владений, уживающаяся, однако, с суждениями прямо ей противоположными: «Весь морской путь из Венеции в Константинополь был во власти республики» — утверждает проф. Васильев и тут же замечает: «Оба берега Босфора и Геллеспонта входили в состав владений Балдуина»[628], чего Венеция по понятным причинам допустить не могла и не допустила.
Правильно отмечая, что Венеция в «новой Латинской империи заняла преобладающее положение», проф. Васильев в своем сочинении об этой империи совершенно не отражает этого обстоятельства, точно забыв о существовании республики св. Марка, если не считать двухстрочной справки о торговом договоре Венеции с Феодором Ласкарисом[629] и неверного указания на то, что «владычество Венеции простиралось на византийские острова Эгейского и Ионийского морей».
4. Проблемы венецианской истории в трудах советских историков
В советское время, как и в предшествующий, досоветский период в русской историографии, не появилось труда, специально посвященного истории Венеции или ее колониальной экспансии в страны Востока. Поэтому в кратком обзоре историографии нашего вопроса в советское время мы будем иметь дело также лишь с общими сочинениями по истории средних веков или с работами советских византинистов.
Отсутствие в советской литературе специальных исследований по истории Венеции ставило советских историков со стороны фактического материала в прямую зависимость от буржуазной иностранной и русской исторической литературы. Отсюда общие курсы по истории средневековья и другие работы общего характера отражают и в советское время недостатки буржуазной историографии вопроса, если не иметь в виду методологической стороны дела, где произошла коренная ломка установившихся идеалистических традиций. В одних работах общего характера таких ошибок больше, — для примера можно назвать курс по истории средних веков Н. П. Грацианского, в других их меньше — как, например, в подобном же курсе С. И. Архангельского, но они есть всюду.
Считаем излишним останавливаться на этих дефектах во всех трудах этого рода. Однако для конкретизации выставленных положений позволим себе остановиться на двух самых последних обзорах по истории средних веков, на учебнике для учительских институтов проф. В. Ф. Семенова, вышедшем в 1949 г. и последнем учебнике для исторических факультетов вузов.
В учебнике проф. Семенова имеется немало спорных или прямо неверных утверждений. Судя по ходу изложения, венецианские торговые корабли, по мнению проф. Семенова, «стали появляться» в Черном море после битвы при Кьоджии и тогда же «образовалась венецианская фактория Тана»; в действительности же венецианские корабли «стали появляться» в Черном море, вероятно, еще до четвертого крестового похода, хозяйничали там во время существования Латинской империи и организовали колонию в Тане, равно как и байюльство в Трапезунте, не в конце, а в начале XIV в. Проф. Семенов определяет состав Большого Совета для XIII–XV вв. в 480 человек, тогда как состав Большого Совета в это время точно определен быть не может по причине, которая проф. Семенову, очевидно, неизвестна. В. Ф. Семенов уверяет, «Совет Сорока» возник одновременно с «Советом Десяти» после провалившегося заговора Байямонте Тьеполо, тогда как «Кваранция» является одним из древнейших венецианских учреждений и ее юридические функции носили отличный от «Совета Десяти» характер, — очевидно автор спутал «Кваранцию» с «Инквизитори ди Стато», т. е. с «Государственными следователями».[630]
Учебник, выпущенный в 1952 г., также содержит в себе весьма неточные данные, относящиеся к истории Венеции и ее взаимоотношениям с Генуей.[631] В XVII главе первого тома учебника утверждается, что после четвертого крестового похода Венеция вытеснила «свою соперницу Геную из Греции и Сирии», тогда как в действительности этого не было, так как четвертый крестовый поход не оказал никакого влияния на расстановку сил обеих республик в Сирии, а договора между Венецией и Генуей от 1218 и 1238 гг. полностью опровергают заявление учебника о вытеснении Генуи из Греции. Исходя из этого ошибочного положения, автор рассматриваемой главы учебника неправильно относит основание генуэзской колонии в Кафе ко времени после 1261 г., тогда как в действительности эта колония была основана уже в 1238 г. Верховный орган Венецианской республики, Большой Совет, именуется выборным органом, но едва ли этот термин уместен по отношению к учреждению, которое уже в XII и тем более в XIII в. «выбиралось» коллегией из трех патрициев, назначавшихся самим Большим Советом. Автор утверждает далее, что заговор 1310 г. был организован «элементами купечества, отстраненными от участия в Большом Совете», тогда как в действительности он был организован аристократическими элементами, отнюдь не лишенными этого права, — очевидно заговор Байямонте Тьеполо от 1310 г. спутан с заговором Бокконио от 1300 года.
Эти дефекты учебников отражают, повторяем это еще раз, отсутствие в советской исторической литературе монографических разработок по истории Венеции и неудовлетворительное состояние большинства буржуазных работ по истории Венеции, даже если мы будем рассматривать их исключительно со стороны сообщаемых ими фактических данных.
К кругу венецианских проблем близкое отношение имеют штудии Е. Ч. Скржинской, уже давно работающей по истории конкурента Венеции, республики Генуэзской.
Не касаясь тех работ Е. Ч. Скржинской, в которых затрагиваются вопросы лишь более поздней истории Венеции, как, например, ее статья во втором томе новой серии Византийского Временника,[632] остановимся на другой ее статье, помещенной в том же органе, в первом томе. Статья имеет в виду также более поздние отношения, — XIV в., но в ней интересующие автора вопросы рассматриваются в историческом аспекте, что и позволяет ему остановиться на некоторых очень важных венецианских проблемах.
Среди них важнейшей является проблема взаимоотношений Венеции и Византии в XI–XIII вв. Мы полностью должны согласиться с характеристикой, которую автор дает данным венециано-византийским отношениям, и с мастерским анализом известий, относящихся к знаменитому хрисовулу императора Алексея от 1182 г. Однако мы не можем согласиться с изображением из истории этих отношений с семидесятых годов XII в., Е. Ч. Скржинская, следуя за акад. Ф. И. Успенским, повторяет все его ошибки. Она пишет: «Пережив массовые аресты и конфискации имущества по приказу Мануила Комнина, итальянские купцы, пользуясь удрученным состоянием императора после катастрофы у Мириокефалона, вновь наводнили Константинополь».[633] Под итальянцами мы должны разуметь венецианцев, потому что только одни они подверглись преследованиям в 1171 г., следовательно, именно венецианцы «наводнили Константинополь» и именно они подверглись погрому в 1182 г. Все это не имеет под собою, как мы уже говорили об этом выше, достаточно убедительных оснований.
Не соответствует действительности утверждение автора, что Адриатическая республика «сознательно не домогалась никаких крупных территорий по дележу 1204 г.».[634] Если бы Е. Ч. Скржинская заглянула в договор об этом дележе, то убедилась бы в противном: Венеция заявила претензию на обширную территорию во Фракии от Адрианополя до Пропонтиды и еще большую в Эпире — от Дрина до Коринфского залива. Только по независящим от них обстоятельствам венецианцы не овладели этими территориями.
Замечание Е. Ч. Скржинской о владениях генуэзцев и венецианцев в Сирии, где генуэзцам отводится Тир, а венецианцам — Акра[635], по меньшей мере неточно, так как обе республики — соперницы сидели как в Тире, так и в Акре. Ошибка здесь заключается в том, что временное положение дела в период первой большой войны Венеции с Генуей в конце пятидесятых и шестидесятых годах XIII в. возводится в постоянный статус отношений обеих республик в Сирии.
Е. Ч. Скржинская повторяет также и ошибку акад. Успенского относительно даты восстановления «нормальных» отношений между Венецией и Михаилом Палеологом, относя ее на 1265 г. Мы уже указывали выше, в чем заключается здесь ошибка.
Нельзя, наконец, согласиться с тем, что после 1268 г., когда венецианцы вновь обосновались в Константинополе, «победу генуэзцев в области константинопольской транзитной торговли правильно считать полной».[636] Мы как раз полагаем, что это будет неправильно. Ведь если генуэзцы в конце концов обосновались в Пере, то венецианцы расположились как раз по другую сторону Золотого Рога и несомненно, что занимались они там ничем иным, как «константинопольской транзитной торговлей». Все эти и им подобные неточности свидетельствуют о том, что разработка венецианских проблем необходима и что она еще впереди.
