Нащупавши руками большой тяжелый предмет, едва поднял его и вернулся в комнату, где оставил зажженную свечу. Убедившись, что держит в руках серебряную шкатулку, почувствовал, как сердце его бьется о всю ту массу доброй еды, которую он поглотил пару часов назад в Вера Крус. Он отыскал сокровище!
Решил его припрятать, поскольку шкатулку наспех открыть не удалось, а была она слишком велика и тяжела, чтобы таскать с собой. К тому же её пришлось бы отдать как долю на дележ.
Ну нет, делиться он ни с кем не собирался! То, что в ней, принадлежит ему одному!
Задув свечу, Перси выскользнул в коридор. Теперь слышен был гул голосов, приближавшийся из дальних комнат, но на дворе, как показалось ему, никого не было. Ринувшись в открытую дверь, на противоположной стороне двора он углядел длинный флигель с крутою крышею и узкими оконцами.
"- Конюшня", - решил Перси.
Войдя туда, почувствовал вонь конского навоза. Но лошадей не было. Наверно, они тоже отправились в поход.
"- Тем лучше, - усмехнулся он. - Никто не будет искать сокровищ в пустой конюшне."
В дальнем углу нащупал в темноте кормушку с остатками зерна. Поставил шкатулку на дно, надергал сена, торчавшего вверху с сеновала, и прикрыл им свою добычу. Довольно потер руки. Теперь можно вернуться сюда хотя бы завтра, когда все будет кончено.
Все это заняло у него не больше десяти минут. Перси благодарил судьбу, что оказался в отряде Мартена, который атаковал загородную резиденцию губернатора. Тут все прошло, как по маслу, без всякого сопротивления. Не отправь шевалье де Бельмон его в ту деревню, где ждали матросы с "Зефира", пришлось бы драться в городе, и где там взять такую добычу...
Теперь он обошел дом кругом и наткнулся на Клопса, который выскочил через главный вход во главе группы матросов.
- Куда вы? - спросил Перси.
- Обыскать все постройки, - бросил Клопс. - Губернатора не нашли. Капитан обещал тысячу песо тому, кто его поймает.
Славн презрительно скривился. Тысяча песо? Что это для него теперь!
Не спеша вошел он в большой зал, освещенный всего несколькими свечами в противоположном углу.
Офицер в испанском мундире орал на какого-то перепуганного человека со связанными за спиной руками, прижавшегося к стене. Бил его по лицу, и явно не первый раз, ибо уже текла кровь. Мартен, недовольно приглядевшись к этой сцене, отвернулся и отошел к окну.
- Оставь это, кабальеро, - бросил он. - Ничего он не знает. Херрера наверняка найдется, стоит только засветить тут как следует.
- Я велю его повесить! - взревел офицер.
Мартен поднял бровь и взглянул на него через плечо.
- Если у тебя с ним личные счеты, развяжи его и дай в руки клинок, посоветовал он. - Это будет по-честному. Ну, вот уже и светлее, - добавил, вновь отвернувшись к окну.
Посмотрев туда же, Перси разглядел зарево пожара, начавшегося на заднем дворе и стремительно нараставшего. Подумал, что сейчас бы стоило как следует пошарить по комнатам в поисках чего-нибудь ценного, что впотьмах могло остаться незамеченным.
Отступив назад, распахнул боковые двери. Но тут дом ещё тонул в темноте. И Перси решил перебраться туда, где уже побывал. Сумел найти коридор, выводивший во двор, и уже собрался свернуть туда, как ужасная мысль пронзила его: что можно поджечь легче, чем конюшни с запасами сена и соломы на сеновале?
В два прыжка оказался уже на дворе, глянул - и внутри все словно оборвалось. Крыша конюшни, крытая маисовой соломой, полыхала, рассыпая искры.
С диким криком он ринулся вперед, разметая крутившихся там и сям людей, и не раздумывая влетел внутрь. Дым душил, резал глаза. Но ему было не до того. Огня там ещё не было. Он должен успеть...
Наугад нащупывая путь, спотыкался о подвешенные на цепях жерди, падал, вставал и снова пер вперед. Слышал над собой треск и гул огня, и желудок поджимало под самое сердце.
Потом ему показалось, что в дыму он окончательно заблудился, и отчаяние охватило его. Но тут налетел на лестницу, ведшую на сеновал, и сориентировался, что двигается в верном направлении. Еще десяток шагов...
И тут что-то тяжело рухнуло ему на плечи, сбив с ног. Перси решил, что это обгоревшая балка с потолка, и что у него наверняка перебит хребет. Но предмет, который придавил его, был мягким. Вроде снопа соломы, только гораздо тяжелее. И к тому же двигался...
Кое-как продрав глаза, Перси чуть не вывернул шею, чтобы удостовериться, что там. В клубах дыма маячила какая-то белая закопченная фигура, по которой ползали тлеющие искорки. Он почувствовал, как чьи-то руки сжимают его горло и царапают щеки.
"- Дьявол!" - решил он, и волосы встали дыбом.
Заорав нечеловеческим голосом, Перси рванулся, попытался встать. Но напрасно: сатана или может быть оборотень не разжал своих судорожных объятий.
Следующих пять минут были самыми ужасными в жизни Перси.
Над дальней частью конюшни рухнула крыша, и ясли, деревянные перегородки и кормушки с сеном моментально занялись от разлетевшихся углей. Огонь стеной шел на него, шипя и потрескивая, дым стал густым и обжигающим, а безжалостный злодей все сжимал горло.
Перси не мог даже глотнуть воздуха. Лежал в пылающей конюшне, в клубах дыма и огня, и задыхался. Задыхался от дыма и от рук оборотня! Ужас лишил его последних сил...
Но инстинкт заставил биться за жизнь до конца. Поджав ноги, он встал на четвереньки и пополз к выходу, с натугой волоча за собой тяжесть, повисшую на шее и плечах.
Это была схватка - бесконечная схватка - со смертью. В довершение всего - схватка с препятствиями, вначале в виде огромной лестницы, за которую он зацепился и которая тут же с грохотом рухнула на землю, перегородив дорогу, а потомиз-за захлопнутых тягой дверей.
Полуживой, он добрался до них, но никак не мог открыть. Лишь лупил в них кулаком, привалившись к высокому порогу, который казался ему непреодолимым препятствием. Наконец, исчерпав все силы, сдался. Но как раз тогда двери вдруг распахнулись сами - внутрь, а не наружу, как пытался открыть их он. Успев ещё перевалиться через порог, он почувствовал, как множество рук хватают его и вытаскивают из огня вместе с ношей.
Славн не потерял сознания и во всяком случае сохранил ясность мыслей, чтобы уловить смысл восторженных криков, которыми приветствовали возвращение его из геенны огненной: он совершил подвиг, вынеся из пламени пожара на собственных плечах губернатора, который прятался на сеновале.
Выяснив, что он не ранен и даже не обгорел, Перси быстро освоился с этой неожиданной новостью. Приняв надлежащий вид, ухватил Херреру за обрывки обгоревшей ночной сорочки и в сопровождении свидетелей своей небывалой отваги доставил его к Мартену.
Конюшню в гасиенде Винцента Херреры подожгли не только для того, чтобы осветить окрестности; вместе с тем это был условленный сигнал к атаке для Уайта и Бельмона, ожидавших в районе порта на другом конце города.
Уайт во главе своих англичан без особого труда захватил порт, ратушу и городские склады, но Бельмон, атаковавший казармы и арсенал, встретил сильный отпор. Гарнизон, хотя и сократившийся до трех рот и лишенный артиллерии, тем не менее толково защищался, осыпая из-за высоких стен наступавших корсаров градом пуль из мушкетов. Томаш Поцеха, который стал теперь главным боцманом "Торо", дважды прорывался к воротам во главе индейцев-пушкарей, и дважды вынужден был отступить, не успев заложить взрывчатку. Только на третий раз, ценой немалых потерь, удалось ему закрепить на петлях кованых ворот два бочонка пороха и поджечь фитили.
Но когда шевалье де Бельмон с обнаженной шпагой ринулся в пролом, увлекая за собой весь отряд, испанцы отступили в казармы и продолжали обороняться, стреляя из окон.
Бельмон убедился, что не располагает силами, чтобы здесь справиться. Большую часть людей ему пришлось оставить в ранее захваченном арсенале, да ещё в порту - на охране корабельных шлюпок, а позиция у осажденных была куда лучше, чем у него. Самолюбие ему не позволяло обращаться за помощью к Уайту, хотя ясно было, что рано или поздно так придется сделать, если тем временем не подтянется Мартен.
Чтобы даром не терять людей, он решил вернуться под защиту стен. Знал, что этот отход может спровоцировать испанских пехотинцев на контратаку, но как бы там ни было, выиграл немного времени, мог дать людям передохнуть и перегруппировать силы.
Погнал Поцеху в арсенал, приказав забрать оттуда половину оставленных людей и доставить два легких фальконета. Еще ему пришло в голову, что в арсенале наверняка есть и мортиры, из которых можно бы обстреливать казармы, стреляя навесом через крыши, но некому было доверить столь сложное задание; не слишком опытные артиллеристы не сумели бы наладить прицельный огонь.
Наконец, воспользовавшись тем, что осажденные никаких попыток вылазки не предпринимали, шевалье велел поджечь несколько домов, чтобы показать Мартену, где они.
