Генерал-майор П.Ф. Рябиков писал, что, несмотря на нападки с различных сторон, возникавшие в результате партийной вражды, контрразведка «свою розыскную работу вела достаточно хорошо, вовремя осведомляла о той или иной противоправительственной разрушительной или вредительской работе отдельных лиц, групп и партий»[429].
В то же время следует отметить, что некоторые чины контрразведки не видели различия между политическими партиями. Историк Е.В. Волков приводит случай, когда арестованного за беседы политического характера с солдатами сербского полка бывшего секретаря челябинского комитета партии эсеров Н. Молочковского на допросе требовали признаться в принадлежности к большевикам. С этим арестованный не соглашался. Следователь в ответ выругался и сказал: «Для меня все равны — и большевики, и эсеры». После чего Н. Молочковского избили до потери сознания и отправили в тюрьму, передав дело в окружной суд[430].
К лету 1919 года спецслужбы достаточно хорошо изучили планы и тактику действий эсеров, которая помимо агитационной работы заключалась в дискредитации органов власти, вытеснении с государственной службы всех лиц, не сочувствовавших их партийным взглядам; проникновении в органы милиции и воинские части. «Работа эсеров направлялась в народные массы, — писал командующий Западной армией генерал-лейтенант К.В. Сахаров, — для этой цепи они избрали такие безобидные и полезные учреждения, как кооперативы. И центральные управления, и местные отделения были наполнены их людьми и ответственными работниками. «Синкредит», «Центрсоюз» и «Закупсбыт», три главные кооператива в Сибири, были всецело в руках эсеров. Этим путем распространялась литература, добывались деньги, велась пропаганда на местах и подготавливались восстания»[431].
Генерал не без оснований считал, что эсерам «важна не Россия и не русский народ, они рвались и рвутся только к власти, одни — более чисто убежденные, фанатики, чтобы проводить в жизнь свои книжные теории, другие смотрят более практически, и им важна власть, чтобы быть наверху, иметь лучшее место на жизненном пиру»[432].
Трудность борьбы с эсерами, по данным спецслужб, заключалась в «массе сочувствующих, которые окружают членов организаций». «Деятельность их настолько антигосударственна и разрушительна, — отмечалось в докладе, — что невольно на них устремляешь деятельность агентуры»[433].
Под влиянием побед Красной армии над А.В. Колчаком еще больше активизировалась деятельность эсеров в различных городах Сибири и Дальнего Востока, что нашло отражение в сводках контрразведки.
В сентябре 1919 года владивостокское отделение военного контроля докладывало, что эсеровские и меньшевистские круги совместно с генералом Р. Гайдой ведут активную работу но подготовке переворота и образованию дальневосточного правительства, которое должно добиться заключения мира с большевиками и прекращения военных действий на фронте. Подпольщики, по данным агентуры, рассчитывали привлечь на свою сторону американцев и чехов, а от японцев — добиться нейтралитета. В планы заговорщиков входило физическое устранение некоторых представителей власти, в том числе начальника отделения контрразведки и еще пяти сотрудников[434].
Несмотря на собранный материал, доказывавший антиправительственную деятельность эсеров, контрразведка не могла провести ликвидацию подпольной организации, поскольку заговорщики скрывались в поезде Р. Гайды и союзников[435]. Она лишь информировала о преступных замыслах главного начальника Приамурского края и командующего войсками Приамурского военного округа генерал-лейтенанта С.Н. Розанова, который отслеживал обстановку в штабном вагоне Р. Гайды и по другим каналам — через внедренного в его свиту сотрудника Приморского областного управления госохраны, действовавшего под псевдонимом «Летний». Однако попытки С.Н. Розанова арестовать Р. Гайду оказывались тщетными из-за вмешательства начальника международной военной полиции американского майора Джонсона, ссылавшегося на позицию Франции, якобы взявшей под защиту мятежного чеха[436].
Тем не менее спецслужбы продолжали вести наблюдение за активной деятельностью Р. Гайды и лидерами местной эсеровской организации, регулярно информируя власти об их шагах. Заговорщики, чувствуя за собой слежку, судя по докладу контрразведки, выступили, «не будучи вполне подготовленными»[437]. Начатый 17 ноября 1919 года во Владивостоке переворот был подавлен войсками под командованием генерал-лейтенанта С.Н. Розанова при поддержке японского флота.
Результат эсеровского выступления мог быть иным, окажи им помощь и поддержку интервенты, на которых сильно рассчитывали заговорщики. Эсеры пытались убедить союзников в том, что замышляемый ими государственный переворот с целью свержения колчаковского режима не приведет к развалу фронта и армия сможет продолжать оборонительные бои. Представители западных держав во Владивостоке, учитывая размах партизанского движения, считали невозможным сохранение омского режима и полагали решительные внутриполитические перемены неизбежными, чтобы удержать ситуацию под контролем.
Однако когда деникинские армии наступали на Москву, а колчаковские — на Запад, в Лондоне и Вашингтоне не могли поддержать планы эсеров, поскольку свержение правительства А.В. Колчака, по их мнению, угрожало возникновением гражданской войны в лагере контрреволюции. Поэтому
18 сентября 1919 года министр иностранных дел Великобритании Дж. Керзон направил во Владивосток телеграмму, в которой говорилось: «Вы не должны делать ничего такого, что могло бы каким-либо образом ослабить положение Колчака, которого союзники согласились поддерживать, который все еще остается единственной фигурой, представляющей возможное правительство России и которого Деникин признает своим руководителем. Вы не должны никоим образом поощрять чехов или их подопечных, либо же давать им основания предполагать, что мы готовы признать их как альтернативу Колчака». Госдепартамент также известил американских представителей о неизменности политики США в Сибири. Несмотря на свое сочувственное отношение к эсеровскому замыслу, представителям западных держав на Дальнем Востоке пришлось подчиниться указаниям руководства. Японию же эсеровский переворот не устраивал, поскольку не затрагивал интересы атаманов, «давно подготовлявшихся ею к созданию сепаратного марионеточного государства»[438].
К концу осени 1919 года обстановка на фронтах стала складываться неблагополучно для колчаковских армий, что подстегнуло эсеров к бурной антиправительственной деятельности.
8 ноября 1919 года полковник Н.П. Злобин докладывал генерал-квартирмейстеру штаба ВГК о том, что эсеры, используя недовольство офицеров Новониколаевского гарнизона 3-месячной задержкой жалования, рассчитывали распропагандировать всю формирующуюся там дивизию и использовать ее в нужный момент для поднятия вооруженного восстания. Контрразведке стало известно о направлении в Новониколаевск группы агитаторов, но из-за строгой конспирации, к которой прибегали эсеры, конкретных лиц установить не удалось[439].
В скором времени в Новониколаевске произошло вооруженное выступление, возглавлявшееся полковником Ивакиным и лидерами местного самоуправления. Восставшие выпустили воззвание с требованием окончания Гражданской войны и перехода власти к земству. Но благодаря вмешательству одного из полков польской дивизии мятежный полковник сдался. Военно-полевой суд приговорил его к расстрелу.
Как пишет историк Е.В. Волков, выступление в Новониколаевске являлось лишь частью плана эсеровского бюро военных организаций, согласно которому в декабре 1919 года восставшие офицеры и солдаты должны были захватить власть в Томске, Красноярске и Иркутске[440].
Контрразведчики справедливо предполагали, что в это время центром деятельности эсеровских организаций являлся Иркутск. Получив информацию о создании в городе Политцентра, поставившего себе целью свержение Омского правительства, контрразведчики своевременно передали ее в Ставку и Верховному правителю. «Несмотря на важность информации, которая могла бы снизить последствия катастрофы Омского правительства, — пишет историк А.А. Рец, — она не была по достоинству оценена в Омске, и это пагубным образом отразилось на ходе дальнейшей борьбы»[441].
Правительство А.В. Колчака пребывало в агонии и поэтому оказалось не в состоянии адекватно реагировать на происходившие в Сибири события, приближавшие режим к катастрофе. В той сложной ситуации спецслужбы работали, полагаясь лишь на собственные силы. 20–22 декабря 1919 года государственная охрана раскрыла эсеровский штаб по руководству восстанием в Иркутске накануне его начала, захватив многих эсеровских лидеров[442]. Но 27 декабря вспыхнуло новое восстание, в результате которого Политцентр захватил власть в городе. Однако вскоре власть в Иркутске перешла к большевикам, которые расстреляли преданного интервентами адмирала А.В. Колчака 7 февраля 1920 года[443].
