Таким образом, из вышесказанного можно сделать вывод, что контрразведка могла держать под контролем эсеровские организации и тем самым не допускать их антиправительственных вооруженных выступлений до тех пор, пока обстановка на фронте оставалась стабильной. Нарушение баланса сил в пользу красных привело к резкому ослаблению власти в тылу колчаковской армии, чем и воспользовались эсеры.
Наделенной функцией политического сыска контрразведке приходилось бороться и с экономическими преступлениями. Несмотря на явные угрозы белогвардейским режимам со стороны преступных элементов, борьба с ними велась по личной инициативе сотрудников контрразведки.
Наиболее ярким примером тому является противодействие коррупции, массовым хищениям военного имущества на Юге России, предназначавшегося для воюющей армии.
Привлекательными для дельцов являлись порты и железнодорожные станции, где концентрировались грузы различного назначения. Деникинской контрразведке удалось выявить в Новороссийске организацию, систематически совершавшую хищения имущества. Спецслужба намеревалась внедрить туда агентуру и провести ликвидацию преступной группы[444].
На железной дороге, в том же Новороссийске, бывали случаи, когда военные грузы, предназначенные для экстренной отправки на фронт, часто выгружались, а освободившиеся вагоны поставлялись частным лицам[445].
На Новороссийск обращал внимание и представитель особого отделения отдела Генштаба Военного управления при черноморском военном губернаторе. В октябре 1919 года полковник Р.Д. Мергин докладывал о том, что местный узел забит загруженными вагонами, не отправленными по назначению. В данном случае причиной задержек, по его мнению, являлся саботаж рабочих и мастеровых, которые препятствовали отправке снарядов на фронт[446]. Причастность большевистского подполья к саботажу документально не подтверждается.
Начальник новороссийского КРП капитан Мусиенко также активно вел борьбу с «явно вредными поступками административных лиц, спекулянтами и большевиками». Благодаря профессиональным действиям контрразведчика, как следует из его доклада начальнику КРО управления генерал-квартирмейстера штаба Добровольческой армии, были раскрыты крупные хищения военных грузов с транспорта, расформировал военно-морской контроль, сняты с должностей многие офицеры, замешанные во взяточничестве, привлечены к ответственности должностные лица, незаконно разрешавшие вывоз продуктов питания в Грузию, и т. д.
Например, 13 декабря 1918 года чины контрразведки задержали поручика Целинского, пытавшегося скрыться от мобилизации в Грузию с незаконно выданным командиром военного порта разрешением на вывоз почти 300 пудов муки.
14 декабря 1918 года капитан Мусиенко отправил своему руководству телеграмму следующего содержания: «Штренг получил разрешение в Екатеринодаре на 150 вагонов муки вывозить в Грузию. Примак — на 560 пудов макарон в Сухуми. Как поступить?» Около полуночи его вызвал к телефону черноморский военный губернатор генерал-майор А.П. Кутепов и обвинил в карьеризме. А в конце января 1919 года генерал без всяких объяснений направил начальнику КРО штаба главкома ВСЮР телеграмму об откомандировании Мусиенко, «как совершенно неподходящего». Лишь спустя некоторое время капитан узнал, что ему главным образом ставили в вину некорректность и «рогатые» отношения к гражданской администрации[447].
По всей видимости, добиться позитивных решений контрразведчикам не удалось. Боролись с коррупцией, пронизывавшей весть административный и военно-управленческий аппарат, лишь наиболее бескомпромиссные, высококвалифицированные руководители и сотрудники спецслужб. Говорить о серьезном противодействии этому виду преступлений не приходится, поскольку, как известно, в большинстве случаев контрразведывательные органы на Юге России сами являлись коррумпированными. Поэтому высокопоставленные должностные лица из «интеллигентско-буржуазной среды», замешанные в противоправных деяниях, оставались недосягаемыми для спецслужб и правоохранительных органов и под суд не попадали. Изворотливость, беспринципность, коррупция, покровительство служили им надежным щитом.
Колчаковское правительство стремилось всячески ограничить привилегии власть имущих, пыталось бороться с коррупцией, взяточничеством и вымогательством. Противодействием преступности занимались не только органы внутренних дел, но и спецслужбы.
Вот лишь несколько примеров. В марте 1919 года были арестованы контрразведкой за злоупотребления служебным положением два уполномоченных министерства продовольствия и снабжения на Урале, а также начальник томской губернской тюрьмы. Министр продовольствия и снабжения Зефиров был осужден по обвинению в заключении убыточных для казны сделок по закупке импортного чая[448].
Контрразведке удалось установить, что главный начальник Дальнего Востока Д.Л. Хорват и его окружение занимались махинациями с крупными земельными участками. Данная информация позволяла принять меры против подобных злоупотреблений и тем самым снизить накал антиправительственных настроений в Приморье[449].
Особенно сложной была ситуация на железной дороге. Охранявшие железную дорогу интервенты использовали подвижной состав в своих целях, из-за чего белогвардейцы не смогли осуществлять перевозки в полном объеме. Например, чехам железные дороги нужны для вывоза награбленного в России имущества.
Ситуацию усугубляла преступная деятельность белогвардейских должностных лиц, занимавшихся организацией железнодорожных перевозок в интересах фронта. В результате махинаций различных дельцов фронтовые части испытывали недостаток в вооружении, обмундировании и продовольствии, несмотря на то что в тылу склады были переполнены.
Агентура обратила внимание на махинации с вагонами коменданта ст. Омск, находившегося «в очень хороших отношениях» с главным начальником военных сообщений Ставки ВГК генералом-майором В.Н. Касаткиным. В связи с делом о злоупотреблении служебным положением офицеров его ведомства генерал был снят с должности и привлечен к военно-полевому суду. По приговору понижен в должности и подвергнут шестимесячному заключению, которое отложили до конца войны[450]. С другими преступниками, кто пониже рангом, правосудие поступало менее гуманно. Например, в мае 1919 года в Омске за крупную контрабанду были расстреляны девять человек. За воровство был приговорен к расстрелу интендант из штаба 3-й (Западной) армии[451].
В результате возникшего по вышеуказанным причинам хаоса в системе тылового обеспечения, затруднений с железнодорожными перевозками в нужном объеме колчаковская армия недополучала оружие, боеприпасы и снаряжение, которые попадали в руки различных дельцов. Приказы высших чинов, пытавшихся навести порядок в тыловом обеспечении, игнорировались и не исполнялись. В большинстве случаев должностные преступления оставались нераскрытыми. Подчиненная воинским штабам контрразведка оказалась бессильной в борьбе с экономическими преступлениями. Высокие должностные лица оставались недовольными проявлением внимания даже вышестоящих органов безопасности к подведомственным им учреждениям и старались не реагировать на информацию, поступившую от спецслужб. Кроме того, дублирование разных властных структур, в том числе контрразведывательных, военно-контрольных органов и органов внутренних дел, раздутость их штатов сильно снижали результативность их работы. Обстановка в условиях бесконтрольности деятельности чиновников и обеспечила «процветание гадов и пресмыкающихся, которые облепили органы власти и своей грязью грязнят и порочат власть»[452].
Ради объективности все же следует отметить, что во время правления адмирала А.В. Колчака влиятельные военные и гражданские лица иногда становились объектом оперативной разработки спецслужб. Помимо вышеупомянутых генералов В.Г. Болдырева и Р.И. Гайды, как следует из воспоминаний генерала П.Ф. Рябикова, контрразведка следила «…за связями во внеслужебной деятельности одного генерала (фамилия не указана. — Авт.), занимавшего довольно высокое положение», подозреваемого (и не без основания) в политических интригах. В другом случае не прошел кандидат в министры из-за того, что контрразведка имела о нем «неблагоприятные сведения». «Адмирал был очень разочарован докладом и написал на нем весьма разумную резолюцию», — вспоминает 2-й генерал-квартирмейстер[453].
Борьба с преступлениями среди высокопоставленных лиц, по мнению автора, стала возможной благодаря поддержке адмирала А.В. Колчака, которому генерал-майор П.Ф. Рябиков лично делал еженедельные доклады «по контрразведке»[454].
