Основная причина этих «измен» состояла, конечно, не в личностях гетманов или свойствах национального характера украинцев, а в особенностях политического и социально-экономического развития Украины в рамках Российского государства. За сто лет после знаменательной Переяславской рады Украина проделала путь от «Статей Богдана Хмельницкого», в которых закреплялась уникальная политическая система, включавшая многие элементы демократического устройства и широкой автономии, к фактической ликвидации автономии и гетманства, к превращению страны в обыкновенную губернию Российской империи, населенную помещиками и крепостными крестьянами. Подчинение Украины самодержавной и крепостнической России не было процессом гладким и безболезненным. Время, о котором мы говорим, – часть этого исторического пути Украины.
В годы царствования Петра произошло немало событий, которые вполне соответствуют проявившимся ранее процессам. Петр с присущим ему деспотизмом, к тому же в спешке войны, мало считался с особенностями политического устройства Украины, видя в гетмане лишь привилегированного подданного, послушного исполнителя своей воли. Распоряжаясь материальными и людскими ресурсами Украины согласно задачам, которые он решал в ходе войны со шведами, царь не задумывался над тем, соответствуют ли эти задачи интересам украинского народа. Нельзя при этом забывать, что Украина имела в это время таких опасных соседей, как крымский хан, турецкий султан и Речь Посполитая, в борьбе с которыми украинский народ нередко истекал кровью. Тяжелыми, вызывающими недовольство были и многочисленные крепостные работы, рытье каналов, постои и повинности, связанные с содержанием и движением по Украине войск. В одном из писем Головкину в декабре 1706 года осторожный Мазепа писал: «На Украине у нас, слава Господу Богу, все тихо и тихомирно, отчасти токмо между народом роптание происходит с обиды и разорения от войск великороссийских». Оскорбляло национальные чувства украинских казаков и зачастую бесцеремонное обращение с ними чиновников и офицеров – как русских, так и иностранцев на русской службе. Попытки Паткуля муштровать вольных казаков на манер рекрутов в «немецком» строю, бесцеремонное поведение всесильного фаворита Меншикова, пытавшегося помыкать старшиной и даже подчинить себе гетмана, – все это порождало недовольство и рядового казачества, и старшины, и самого гетмана.
Было еще несколько обстоятельств, оказавших серьезное влияние на ситуацию 1708 года. Как известно, Правобережная Украина, находившаяся под властью Польши, в 1б80-х годах начала борьбу за воссоединение с Левобережьем под эгидой России. Во главе движения встали С. Палей-Гурко, Самусь, Искра и другие, превратившие его фактически в народную войну. Захватив главные центры Правобережья – Белую Церковь и Немиров, – повстанцы много раз обращались за помощью и к Мазепе, и к Петру. Однако царь, исходя из своих интересов, поддерживал тесные сношения с Польшей и поэтому запрещал Мазепе помогать восставшим. Русский посол в Польше Григорий Долгорукий писал в декабре 1702 года Ф. А. Головину: «Извольте приложить свои труды к польским непотребным бунтам, сколько возможно, чтоб чрез гетмана Мазепу показать полякам, что их польское зло его царскому величеству непотребно».
На этом основании русское правительство требовало от Мазепы склонить восставших к капитуляции перед поляками. В марте 1703 года, отвечая на очередной указ царя по этому поводу, Мазепа писал: «Не могу брать на душу греха, чтобы приветными уверениями склонять Палея, Самуся и Искру к послушанию, а потом отдать их полякам в неволю. Не могу заверять их, что они останутся целы и невредимы, как в своем здоровье, так и в пожитках. Поляки не только над козаками, но и над всем русским народом, находящимся у них под властию, поступают по-тирански. Это показали недавние дела их в Поднестровщине и в Побужье, где они, отмщая за бывший мятеж народный, многих казнили, иных вешали, других бросали на гвозди или сажали на кол». В 1703—1704 годах поляки потопили восстание в крови, а Палей был захвачен опасавшимся его влияния и популярности Мазепой и сослан в Сибирь. Представители Речи Посполитой и в Биржах в 1701 году, и позже неоднократно требовали передачи им Белой Церкви и закрепления Правобережья за Польшей. В 1707 году, когда Карл перешел в решительное наступление, Петр в Жолкиеве дал полякам согласие на закрепление раздела Украины. Это, конечно, шло вразрез с интересами украинцев, ибо Днепр для них был не границей, отделяющей одну Украину от другой, а ее становым хребтом. При этом судьба Правобережья решалась без всякого участия украинцев и Мазепы, который, всегда послушный воле царя, робко пытался смягчить условия фактической капитуляции Правобережья. В письме канцлеру Головкину 23 октября 1707 года он писал: «Конечно, всякая вещь приватная должна уступать общей пользе. Нам трудно знать внутренние намерения великого государя, по которым он, ради союза с Польшею, готов ей делать такую уступку, но мы не ожидаем никакого добра от поляков в близком с ними соседстве. Если уж такова воля великого монарха, что отдавать в польскую область Белую Церковь и другие украинские места, то, по крайней мере, пусть бы министры царского величества с министрами польскими утвердили и постановили, чтобы поляки не интересовались городами и местами, находящимися близко Днепра, – Каневом, Черкасами, Чигириным и прочими…» Чуть позже, в 1713 году, Правобережье было все-таки отдано полякам. Раскол Украины был закреплен, и влияние его отразилось на всей последующей украинской истории.
Другое обстоятельство касалось процессов, происходивших в самой «гетманщине» – Левобережной Украине. В условиях военного времени и реформ, усиливших централизацию и самодержавную власть царя, в кругах украинской старшины возникли серьезные опасения, что Петр, реформатор России, не остановившийся перед уничтожением патриаршества, не остановится и перед ликвидацией гетманства, что коренным образом изменит политическую структуру Украины. Наглядный пример Слободской Украины – Южной России, где казачьи полки полностью зависели от местной администрации, – был всегда перед глазами. Оснований для таких опасений было достаточно. Как писал, обобщая известные факты, Н. И. Костомаров, «дело шло о переменах в козацком строе управления гетманщины, к этому действительно стремился Петр, хотевший переделать все свое государство на новый лад». Царь до сих пор не трогал малороссийских порядков только из уважения к советам Мазепы, который находил несвоевременным касаться в этом отношении гетманщины, хотя в принципе всегда заявлял пред царем одобрение его преобразовательным планам, чем и поддерживал к себе расположение Петра. Примечательно в этом смысле и одно из писем канцлера Головкина Мазепе: «Зело потребно, чтоб ваше сиятельство с полками регименгу своего походом своим ускорил и с нами, как возможно, случится, ибо мы еще не обычны как с народом малороссийским обходиться, хотя всячески оный охраняем».
Все эти проблемы, опасения и тревоги во сто крат обострились, когда Украина стала ареной войны, когда казалось, что отступающая русская армия вот-вот покинет Украину. Не случайно в письме старшине после перехода к Карлу Мазепа писал: «А между тем бессильная и невоинственная московская рать, бегающая от непобедимых войск шведских, спасается только истреблением наших селений и захватыванием наших городов».
Полтавское сражение 1709 года, резко повернувшее колесо истории, часто затмевает нам предполтавские события, мешает адекватному восприятию поведения людей того времени. Ситуация была неясная, Петр был готов к худшему – Москва поспешно укреплялась, минировались прибалтийские крепости. Наверно, многие на Украине, и прежде всего Мазепа, задавали себе вопрос: а что произойдет, если Петр покинет Украину или командующий русской армией Б. П. Шереметев окажется в отчаянном положении своего предка В. П. Шереметева, капитулировавшего в 1660 году под Чудновом?
А между тем Мазепе было чего опасаться в случае поражения Петра, ибо гетман всегда был послушнейшим слугой царя, издавна положившим в основу своего поведения принцип: «Где его царскому величеству угодно будет меня держать, там нехай и буду». Такая позиция, ставшая вообще характерной для старшины со времен Самойловича, вызывала недовольство казачества. Вот один из многих примеров.
В 1705 году Петр выдал Мазепе для казни сотника Киевского полка Мандрика, говорившего то, о чем знали и что обсуждали все. Местный городовой атаман донес, что этот сотник, едучи с ним на одной повозке, говорил: «Не буде у нас на Украине добра, поки сей гетман живый буде, бо сей гетман – одно з царем розумеет; царь на Москве своих губит и в ссылку засылает, а гетман розными способами до умаления Украину приводит и теперь, як сам слышишь, скилька добрых молодцов без всякой помочи и надежды пропало, для того-то он часто на Москву бегае, щоб там науку брать, яким то способом сей народ сгубити».
