Хуан Мануэль Мора, глава Информационного офиса Opus Dei в Риме, подтверждает, что в этом смысле уже заложен некий базис, но остается еще многое сделать.
«Я работаю здесь с 1991 года, сначала с епископом Портильо, сейчас с епископом Эчеверрия, — сказал он мне в январе 2005 года. — Могу сказать, что за все эти годы не прошло и дня, чтобы кто-то из них не попросил меня делать больше и делать лучше. Это относится как к экстраординарным ситуациям, таким как канонизация или Всеобщий конгресс, так и к обычным обстоятельствам повседневной жизни… Наверное, чаще всего Портильо и Эчеверрия напоминали мне о скромности. Они обращали мое внимание на то, что в наших сообщениях мы часто смешиваем задачи Opus Dei с его заслугами, и весь текст может показаться самонадеянным. Например, сказать, что член Opus Dei освящает свою работу, будет неправильным: мы стараемся освящать нашу работу, делаем усилия, но совершаем много ошибок, поскольку мы не лучше и не думаем, что мы лучше кого бы то ни было».
«После беатификации мы многому научились, особенно на наших ошибках и промахах, — сказал Мора. — Мы оказались не подготовленными к событию такого огромного масштаба и испытали все последствия неудачного донесения информации. Я думаю, что с тех пор многое изменилось, но осталось много вещей, которые мы должны усовершенствовать.
Наша информационная стратегия основана на принципах профессионализма. Связь с общественностью имеет свои требования, и они должны выполняться самым серьезным образом. В этом нам помогает идея Opus Dei об освящении работы. Имеется в виду не только содержание информации, но и отношение к ней — открытость, доступность, искренность».
«Мы прекрасно сознаем, что нам не могут просто поверить, — сказал Мора. — Доверие мы должны заработать своими аргументами. Мы должны его заслужить».
При нынешнем интересе к Opus Dei, во всяком случае в англоязычном мире, ни один из аспектов жизни организации не принимает столь угрожающих размеров, как «умерщвление плоти», под которым имеется в виду самопричиненная физическая боль с целью «смирить плоть» и соединить христиан со страданиями Христа. В романе Дэна Брауна Код да Винчи, где мифологизированная автором версия Opus Dei играет центральную роль, это самые драматические моменты. Действие происходит уже на первых страницах романа:
Примерно в миле[5] альбинос по имени Сайлас, прихрамывая, прошел в ворота перед роскошным, особняком красного кирпича на рю Лабрюйер. Подвязка с шипами, которую он носил на бедре, больно впивалась в кожу, однако душа его пела от радости. Еще бы, он славно послужил Господу.
Боль, она только на пользу…
Он задернул шторы, разделся донага и преклонил колени в центре комнаты. Потом опустил глаза и взглянул на подвязку с шипами, охватывающую бедро. Все истинные последователи «Пути» носили такие подвязки — ремешок, утыканный заостренными металлическими шипами, которые врезались в плоть при каждом движении и напоминали о страданиях Иисуса. Боль помогала также сдерживать плотские порывы.
Хотя сегодня Сайлас носил свой ремешок дольше положенных двух часов, он понимал: этот день необычный. Он ухватился за пряжку и туже затянул ремешок, морщась от боли, когда шипы еще глубже впились в плоть. Закрыл глаза и стал упиваться этой болью, несущей очищение.
Боль только на пользу, мысленно произносил Сайлас слова из священной мантры отца Хосемарии Эскрива, Учителя всех Учителей. Хотя сам Эскрива умер в 1975 году, дело его продолжало жить, мудрые его слова продолжали шептать тысячи преданных слуг по всему земному шару, особенно когда опускались на колени и исполняли священный ритуал, известный под названием <умерщвление плоти».
Затем Сайлас обернулся и взглянул на грубо сплетенный канат в мелких узелках, аккуратно свернутый на полу у его ног. Предвкушая еще более сильную очистительную боль, Сайлас произнес короткую молитву. Затем схватил канат за один конец, зажмурился и хлестнул себя по спине через плечо, чувствуя, как узелки царапают кожу. Снова хлестнул, уже сильнее. И долго продолжал самобичевание.
Castigo corpus meum.
И вот наконец он почувствовал, как по спине потекла кровь[6].
Можно по примеру целой индустрии «разоблачительных» книг, возникших в ответ на Код да Винчи, потратить время, объясняя, что в этой сцене неправильно. Самое главное — члены Opus Dei считают это огромным преувеличением того, что на самом деле — лишь краткое и умеренное переживание. Некоторая конкретика: не «все верные последователи», а только давшие обет безбрачия носят подвязку с шипами (вериги); члены Opus Dei называют своего лидера «Отец», а не «Учитель»; члены называют свою организацию «Дело», а не «Путь»; предмет для бичевания не «грубо сплетенный канат в мелких узелках», а небольшое раздвоенное приспособление, называемое «наказание»; молитва произносится не перед началом бичевания, а во время его, то есть оно не продолжается более двух минут, за которые читается «Отче наш» или «Ave, Maria!». На веригах нет пряжки и ремней. Этот анализ можно продолжить, но это испортит удовольствие, — судя по всему, существует неограниченная потребность в сенсационных сценах, подобных представленным в книге Брауна.
Нельзя сказать, что этот интерес ограничен бестселлерами. Весьма щекотливые комментарии популярных периодических изданий относятся к физическим наказаниям в Opus Dei. Например, посвященная Opus Dei щедро проиллюстрированная статья в Gentleman’s Quarterly за декабрь 2003 года, озаглавлена «Благодарю тебя, Господи, можно еще?» Подзаголовок гласит: «В то время как споры вокруг фильма Мэла Гибсона «Страсти Христовы» разгораются и папа умывает руки, новая генерация твердого правого католицизма раздувает огонь. В центре бестселлера Код да Винчи Opus Dei — одна из самых могущественных тайных сект. Почему в ней состоит столько влиятельных американцев и как обстоят дела с бичеванием?» На следующей странице помещена цветная иллюстрация, которая выглядела как настоящая фотография для любого, кто согласен, чтобы его дурачили. На ней был изображен пожилой человек, совершенно точно священник, поскольку его облачение было разложено на столе и стуле. Он был почти наг, за исключением набедренной повязки. Он свирепо хлестал себя плетью, деревянную ручку которой держал в правой руке. Его рот был открыт, и, судя по всему, он издавал отчаянные крики. На левой руке болтались четки, добавляя пафос ситуации. На левую ногу была надета металлическая цепь с заостренными, направленными внутрь зубцами, как описано у Брауна. По ноге стекала кровь.
По правде говоря, эта статья, написанная внештатным журналистом Крэгом Оффманом, не слишком сенсационна.
Хотя она и настроена на критику Opus Dei, Оффман также приводит слова члена Opus Dei отца Джона Макклоски в защиту организации. (Чтобы ничего не скрывать, я должен отметить, что Оффман мимоходом ссылается на меня как на беспристрастного наблюдателя, а в конце статьи пишет: «В англоговорящих странах Opus Dei стал громоотводом для церковных баталий в области культуры».) Тем не менее заголовок вместе с иллюстрациями создает мрачное настроение, поскольку касается привлекающих всеобщее внимание проблем секретности, религии и причинения себе боли.
Но так было не всегда.
В конце 1930-х — начале 1940-х годов, когда в Испании впервые началась полемика вокруг Opus Dei, Эскрива и небольшая группа его последователей обвинялись практически во всем: в ереси, в разрушении религии, следовании странным масонским и каббалистическим ритуалам, даже в наличии тайных туннелей под центрами, в которых они плели заговоры. Но ни один испанец в те годы не возражал против практики умерщвления плоти, которая существовала в Opus Dei. Это было настолько в духе времени, что возражение было бы равносильно протесту против чтения молитвы Богоматери по четкам. Например, власяницы, сделанные из грубой ткани, часто сплетенные из козьей шерсти со вставленной туда цепью с шипами, носившиеся в качестве нижнего белья или пояса, специально чтобы причинить неудобство, были обычным предметом духовного арсенала католиков, в том числе великих святых и теологов. По словам его секретаря, Павел VI носил власяницу до самой смерти. Когда в 1988 году умер известный швейцарский теолог Ханс фон Бальтазар, один из его коллег нашел в шкафу власяницу. В начале XX века, когда формировался Opus Dei, монахи-картезианцы и кармелиты, как правило, носили власяницу. Другие ордена использовали flagellum, или бич, — ритуал восходил к святому Петру Дамиани, в XI веке прославлявшему самобичевание как превосходный вид духовной дисциплины.
Рассказывая об этом, члены Opus Dei иногда сравнивают вериги с четками. Ни то, ни другое, утверждают они, не придумано Opus Dei. Возможно, и то и другое сейчас не в чести, но это не уменьшает роль этих предметов в церковной традиции и не означает, что они должны присутствовать в подлинной католической духовности. «Ради Бога, мы унаследовали вериги, — сказал мне один нумерарий. — Почему люди относятся к этому как к чему-то особенному?»
