Правда, один из деятелей кубинской эмиграции в Новом Орлеане некий Родригес после покушения на Кеннеди заявил, что Освальд брал у него уроки испанского языка и даже сохранились пленки с его голосом. Потом Родригес резко отказался от своих слов, хотя некоторые свидетели действительно видели его и Освальда вместе летом 1963 года. А Родригес, кстати, подумывал об открытии вечерних курсов испанского языка. Вот только все это было позднее, где-то в конце июля, но никак не в мае. Как мы убедимся, это имеет ключевое значение в судьбе Освальда. Скорее всего, кураторы Ли из американских спецслужб действительно не исключали возможности легальной заброски Освальда на Кубу по примеру его миссии в Советский Союз. И об этом свидетельствует почти аналогичный случай с другим бывшим военным, ставший известным в тот же год.
В ноябре 1963 года перед комитетом конгресса США по расследованию антиамериканской деятельности предстал некий Джон Гленн. В 1962 году он вступил в FPCC. А до этого неожиданно бросил университет и поступил на службу в ВВС США, где работал в разведке и учил русский язык. В качестве гида туристических делегаций он посещал СССР и социалистические страны Восточной Европы. Как и Освальд, Гленн пользовался почтовым ящиком и выписывал троцкистскую газету «Милитэнт». Летом 1963 года Гленн, вопреки запрету правительства США на поездки американских граждан, легально попал на Кубу и отказался возвращаться. Затем он якобы разочаровался в Кастро и поехал в Алжир (где только что победило очень похожее по программе на кубинцев национально-освободительное движение). Потом, как и Освальд, Гленн на деньги госдепартамента вернулся в США и в своем выступлении перед комитетом конгресса подверг резкой критике кубинский режим и особенно Комитет за справедливую политику в отношении Кубы.
Никакой разницы между Освальдом и Гленном нет. Вот только последнего сразу же после возвращения с Кубы использовали в чисто пропагандистских целях, тогда как вернувшегося из СССР Освальда продолжали «работать» как агента-двойника. Как представляется, именно поэтому Освальд вдруг отказался от публикации своих антисоветских записок об СССР летом 1962 года, хотя они имели неплохие шансы стать настоящим бестселлером. Конечно же, отъявленного эгоиста Ли не интересовала судьба Марининых родственников в СССР, тем более что и сама Марина не питала к ним уж очень глубоких чувств. А вот если предположить, что рассматривалась либо возможность возвращения Ли в СССР (отсюда и его контакты с советским посольством), либо его заброска на Кубу, то все становится на свои места. Вот только самому Ли об этом в мае 1963-го еще ничего не говорили, так как понимали, что тот отнюдь не горит желанием возвращаться в Россию.
Пока задача Освальда была много проще: скомпрометировать FPCC, за что ему обещали хорошую работу в НАСА. Эта задача приобретала актуальность, потому что источники ФБР в самом комитете докладывали как раз в это время, что национальный директор организации Винсент Ли предпринимает успешные попытки освободиться из-под влияния как коммунистов, так и троцкистов и сделать комитет по-настоящему независимой общественной организацией. Соответственно ФБР хотело связать Винсента Ли с коммунистом и советским перебежчиком Освальдом, чтобы скомпрометировать комитет. К тому же Освальд должен был вычислить и засветить возможных сторонников Кастро и комитета в Новом Орлеане.
Между тем лидер FPCC ответил Освальду уже 29 мая. К письму был приложен членский билет на имя Ли Харви Освальда. Однако само письмо было для Освальда и тех, кто за ним стоял, горьким разочарованием. Винсент Ли явно сомневался, что Освальду удастся набрать в его региональное отделение необходимое по уставу минимальное количество членов (сам Винсент Ли создавал отделение комитета в Тампе, штат Флорида, и знал, насколько силен антикоммунизм на Юге США). Исходя из этого, лидер FPCC не рекомендовал Освальду открывать свой офис (чтобы не стать мишенью правых фанатиков), а пользоваться почтовым ящиком.
Итак, легально превратить Освальда в главу новоорлеанского отделения комитета не получалось. Но тот продолжал действовать так, как будто имел все полномочия от Винсента Ли. 29 мая 1963 года Ли Харви Освальд заказал 1000 листовок, используя при заказе псевдоним «Осборн». 3 июня он, представившись как «Ли Осборн», заказал 500 анкет для будущих членов своей «региональной организации». Оплачивал свои заказы почти нищий Освальд без задержек. В тот же день он открыл почтовый ящик № 30061, пользоваться которым могли помимо Ли Харви Освальда Марина Освальд и знакомый нам А. Хиделл (фиктивный персонаж, заказавший через почтовый ящик в Далласе винтовку с оптическим прицелом). Как и осенью 1962 года в Далласе у Освальда начинался второй и последний «подпольный» период жизни.
А что же ФБР, далласский офис которого официально вторично после октября 1962 года открыл дело Освальда в марте 1963 года? В показаниях комиссии Уоррена ФБР сообщило невероятные и явно лживые сведения. Оказывается, официально «курировавший» Освальда далласский офис ФБР ничего не знал о его местонахождении с 24 апреля (дата отъезда Освальда в Новый Орлеан) до 17 июля 1963 года! Официально-де только 26 июня информатор нью-йоркского офиса ФБР сообщил своему начальству, что некий Освальд из Нового Орлеана, почтовый ящик № 30061, прислал письмо в газету компартии «Уоркер». Данные для проверки были сообщены в новоорлеанский офис ФБР, который только 5 августа (запомним эту дату) смог установить точный адрес Освальда. Перед этим 17 июля ФБР Нового Орлеана проинформировало своих коллег в Далласе, что у Освальда есть почтовый ящик в Новом Орлеане.
Все это странно, если учесть, что еще 14 мая почтовый офис Далласа получил от Освальда уведомление с его новым адресом в Новом Орлеане. Если раньше этот самый почтовый офис постоянно информировал местное отделение ФБР о корреспонденции Освальда, то почему же в этом случае произошел сбой? Тем более что знакомый нам агент далласского ФБР Хости еще 27 мая 1963 года послал своего сотрудника для «интервью» с Освальдами и тот обнаружил, что они уехали, не оставив нового адреса. В докладной записке руководителю далласского офиса ФБР Шанклину Хости писал 28 мая, что «проверка почтальона» выявила, что Освальд не оставил нового адреса. И обычно крайне дотошный Хости якобы даже не додумался задействовать контакты ФБР на центральной далласской почте, где уже две недели был адрес Освальда в Новом Орлеане.
При этом по всей вероятности путем банального взлома ФБР уже 21 апреля имело в своих руках фотокопию письма Освальда в FPCC от 19 апреля, в котором тот рассказывал о своей подозрительной акции в Далласе с самодельным плакатом «Вива Фидель!». И только 27 июня (!) нью-йоркский офис ФБР (следивший за штаб-квартирой комитета) направил копию этого письма коллегам в Даллас. А ведь Освальд сразу же после того, как он снял квартиру в Новом Орлеане, направил свой точный адрес Винсенту Ли. Получается, что и эту информацию ФБР оставило без внимания.
Есть и еще один момент, который делает версию ФБР о двухмесячном исчезновении Освальда из поля зрения контрразведки окончательно несостоятельной. В те годы ФБР вскрывало все без исключения письма, поступавшие или исходившие из советского посольства в Вашингтоне (это признал директор ФБР Гувер в докладной записке преемнику Кеннеди на посту президента Джонсону). А ведь 17 мая Освальд послал открытку в советское посольство, информировавшую консульский отдел о новом адресе советской гражданки Марины Николаевны Освальд. И уже 4 июня консульский отдел отправил Марине в Новый Орлеан письмо с просьбой сообщить причины, побудившие ее просить о возвращении в СССР. Получается, что ФБР ничего не знало и об этих письмах, что просто нереально.
Вывод напрашивается только один. Как и с октября 1962-го по март 1963 года Ли Харви Освальд «официально» исчез из поля зрения ФБР с 24 апреля по 5 августа 1963 года. Он должен был выполнить задание, при раскрытии которого нельзя было сказать, что ФБР «пасло» «марксиста»-отщепенца и проморгало, таким образом, его подрывную деятельность. С другой стороны, как мы убедимся позднее, Освальд «всплывет» в файлах контрразведки точно в то время, когда он выйдет из «подполья» и займется публичной политической деятельностью.
На кого же работал Ли Харви Освальд в Новом Орлеане? Да на то же ФБР, только через посредников, формально в штатах бюро не числившихся. Попробуем обосновать эту версию.
Читатель, вероятно, еще помнит Дэвида Феррье, с которым молодой кадет «Гражданского воздушного патруля» Ли Харви Освальд познакомился в 1954 году. Феррье, как уже упоминалось, часто оставлял ночевать в своем доме ребят, у которых были проблемы в семье, и нередко устраивал в своем доме гомосексуальные оргии с официально запрещенным для подростков алкоголем. Феррье до самой смерти отрицал знакомство с Освальдом, которое, однако, было доказано (помимо свидетелей), и общей фотографией. Именно после знакомства с Феррье Освальд увлекся марксизмом и стал искать единомышленников в Новом Орлеане. При этом сам Феррье был махровым антикоммунистом и в письме министру ВВС США выражал готовность с удовольствием убить любого русского и разбомбить любой советский город «к чертовой матери». После кубинской революции уволенный из авиакомпании за гомосексуализм, Феррье обрел второе дыхание. Он занялся военным обучением кубинских эмигрантов и даже сам летал на самолетах без опознавательных знаков бомбить кубинские города. Все эти акции контролировались ЦРУ. В 1967 году, когда окружной прокурор Нового Орлеана Джим Гаррисон, самостоятельно расследуя убийство Кеннеди, добрался до Феррье, тогдашний директор ЦРУ Хелмс сильно обеспокоился и просил своих подчиненных оказать Феррье всяческое содействие.
