Конец влияния "жидовствующих" совпал с церковным собором 1504 г., постановившим предать их расправе. Практически все значимые проповедники из числа "жидовствующих" сложили головы на плахе; казни предварялись пыточными дознаниями и вырыванием языков. В деревянных клетках были сожжены многие видные проповедники, обвиненные в ереси. В Новгороде сожгли архимандрита Кассиана, остальных отправили в заточение по тюрьмам и монастырям. Всех еретиков предали церковному проклятию. Но ересь не была истреблена совершенно и продолжала существовать. Ощутимым последствием борьбы с "жидовствующими" и их осуждения на церковном соборе 1504 стал рост религиозной нетерпимости, массовое неприятие иудаизма и евреев в Московской Руси. Словом "жидовин" стали называть отступников от православной веры, "антихристов", которых считали колдунами, чернокнижниками и "совратителями душевными", испытывая перед ними суеверный страх.
Изредка купцы-евреи из Литвы и Польши всё же ездили с товарами в московские земли через Смоленск и Новгород. Теперь их нередко грабили да и в Москве к ним начали относиться враждебно и часто отбирали товары. Иван Грозный вообще распорядился не впускать евреев-торговцев в русскую столицу, если они не соглашались на смену веры (крещение). Он писал польскому королю: "в свои государства Жидам никак ездити не велети, занеже в своих государствах лиха никакого видети не хотим, а хотим того, чтобы Бог дал в моих государствах люди мои были в тишине безо всякого смущенья. И ты бы, брат наш, вперёд о Жидах к нам не писал, они русских людей от христианства отводили, и отравные зелья в наши земли привозили и пакости многие людям нашим делали". А в 1563 году была полностью уничтожена еврейская община Полоцка, занятого войсками Ивана Грозного, за отказ евреев принять христианство. Все они были утоплены в Двине(25).
Долгое время еврейской общине Мстиславля удавалось избегать погромов, постигавших другие города и местечки Белоруссии во время войн. Город не смогли взять войска Ивана Грозного, которого здесь называли Ужасным.
Часть 3. Мстиславль в 17–18 веках
К 17 веку Мстиславль стал крупным торговым центром, имевшим связи с городами Русского государства и Великого княжества Литовского, а также Центральной и Западной Европы. Население его насчитывало около 30 тысяч жителей. В городе постоянно совершенствовалась линия укреплений. Он был обведен высоким земляным валом, на котором стояли как рубленые защитные сооружения, так и регулярно обновлявшийся двойной дубовый частокол. Известно, что в Мстиславском замке существовало не менее 10 оборонительных башен(62). Для защиты города большую роль играли и окружавшие его естественные рвы. В начале 17 в. в замке имелось 10 пушек, стрелявших ядрами и картечью, а также 150 единиц ручного огнестрельного оружия и всегда достаточный запас олова, свинца, ядер, серы и пороха. В 1634 году Мстиславль получил магдебургское право, то есть право города на самоуправление, и герб "Малая погоня" с изображением на голубом поле щита и укрытой броней руки с мечём. Этот факт подчеркивает возросшую роль города как центра товарно-денежных отношений того времени. Был создан городской магистрат, которому для увеличения доходов разрешалась постройка лавок, хлебных амбаров, бань, мясных рядов, гостиного двора и воскобойни. Никому кроме магистрата не разрешалась продажа спиртных напитков. Городская земля, занятая частными строениями, была обложена податью в пользу магистрата. Во главе города был поставлен войт. При войте состоял совет (рада). Его члены совместно выбирали бургомистров, которые были представителями горожан. Новое развитие получили ремесла и торговля. Мстиславль становится одним из крупнейших центров по изготовлению керамики и стекла. Особо значительные успехи были достигнуты в производстве изразцов. С превращением Мстиславского княжества в воеводство, началось распространение католической веры и польского влияния на местных жителей. В это время здесь было построено 4 костела.
Мстиславль часто подвергался осадам. Правда, начавшаяся в 1614 г. русско-польская война обошла город, но уже во время войны 1632–1634 гг., закончившейся поражением русских войск, был предпринят ряд безуспешных попыток захвата города отрядами воеводы Богдана Нагого.
В 1636 году при Владиславе Четвёртом евреям было официально разрешено проживать в городе. Как и во всех польских и литовских городах евреи Мстиславля начали селиться в особых кварталах. Это связано с тем, что существовало церковное законодательство, которое требовало, чтобы евреи жили обособленно. Да и сами евреи стремились жить отдельно, чтобы избегать конфликтов с христианским населением и без помех соблюдать свои законы и обычаи.
Строительство еврейских домов началось за городскими валами вдоль дороги на Кричев, а затем в Казимировой слободе. Известно, что там уже к 1636 году была построена деревянная синагога, которая простояла века и была разобрана только перед второй мировой войной.
Эта синагога наверно была очень известной. Её снимок можно найти во многих еврейских изданиях.
Старая синагога
Владеть землёй и заниматься сельским хозяйством евреям запрещалось, и поэтому основным направлением их деятельности было ремесленничество и торговля, как в городе, так и за его пределами. Торговали с Брянском, Смоленском, Калугой, Казельском и даже с Москвой.
Имеются сведения о том, что в 17 веке еврейская община очень бедствовала и вынуждена была даже отдать бургомистру в залог за долг в 300 злотых драгоценности и разные предметы серебряной утвари мстиславской синагоги. Они были найдены в 1639 году после смерти бургомистра Тимофея Козлы среди оставленных им вещей.(19)
Общественная жизнь евреев Мстиславля в это время мало отличалась от того, как жили евреи на остальной территории Речи Посполитой. Она хорошо описана в книге Феликса Канделя "Очерки времён и событий из истории российских евреев".(25)
Руководил всей жизнью общины кагал, который отвечал перед правительством и перед христианским населением за всех ее членов. Кагал платил налоги, вершил суд в тяжбах еврея против еврея, регулировал всю внутреннюю жизнь общины. Не было таких дел, которыми бы не занимался кагал: надзор за синагогами, снабжение религиозными книгами, уход за больными, содержание кладбищ, забота о чистоте, надзор за ценами, наблюдение за нравственностью членов общины, наем фельдшеров, повитух, сторожей и ночных караульщиков, — любая общественная проблема рассматривалась кагалом. Во главе общины стояли несколько старшин, сменявших друг друга каждый месяц. Кагальный старшина во время своего правления был "господином и владыкой своей общины". Он составлял бюджет, уплачивал кагальные долги, утверждал список семейств, которым разрешалось проживание в данном городе, скреплял своей подписью общественные счета
Все конкретные дела в общине были в ведении различных комиссий, члены которых проверяли кагальные счета, разбирали тяжбы между евреями, инспектировали школы, заботились о бедняках, контролировали погребальное братство, приют для бездомных и больницу, выдавали замуж бедных невест, следили за правильностью мер и весов, чистотой улиц и колодцев в еврейском квартале, ночной стражей и за привратниками; наблюдали, чтобы масло, сыр и вино изготавливали в соответствии с еврейскими законами о кашруте; вели надзор за убоем скота и продажей мяса; следили, чтобы никто не выливал помои на улицу и чтобы "музыканты не играли громко по ночам на улицах", а также собирали деньги для евреев Эрец Исраэль. Все должности в этих комиссиях были почетными, никому не платили за это жалованья, но каждый стремился попасть в одну из комиссий, куда избирались "люди разумные и добропорядочные, достойные, зажиточные и зрелого возраста". Духовным главою общины был раввин. Он назначался чаще всего на шестилетний срок, а в случае продления договора — еще на четыре года. Раввин подписывал решения кагала, руководил выборами, председательствовал на еврейском суде, совершал обряды венчания, налагал отлучения от общины, следил за школьным обучением. Раввин получал жалованье, бесплатную квартиру, особое вознаграждение за проповеди в дни праздников, за совершение брачного обряда и за развод. При синагоге был общественный кантор, резники, писарь, а также кагальные чиновники, которые обслуживали школу, синагогу, кладбище. Все эти люди получали жалованье. На жалованье были и врачи, аптекари, общинные акушерки, цирюльники, лица, присматривавшие за нищими в приюте для бездомных, и многие другие. Кроме жалованья общинным служащим, кагал выплачивал всевозможные налоги: с домов и площадей на городской территории, за пользование городскими пастбищами, на содержание стражи и полиции, за право торговли и чрезвычайные налоги на военные нужды. Кроме обязательных налогов, существовали и всевозможные поборы. В Польше и Литве существовала ступенчатая система еврейского самоуправления. Община с ее кагалом, округи с их окружными сеймиками и общий еврейский сейм — Ваад ("комитет"), на котором решали межобщинные проблемы. Перед польским правительством Ваад был ответственен за выплату налога со всех евреев, проживавших на территории Польши и Литвы. Ваад определял различные стороны еврейской общественной жизни. Его постановления подробно регламентировали одежду, увеселения евреев и особые правила скромности, чтобы не вызывать зависти у окрестного христианского населения. С постепенным всеобщим обнищанием постановления против роскоши становились все суровее, чтобы сохранить платежеспособность общин. Многие предметы обихода совершенно исключали из пользования — дорогие наряды, жемчуг на шляпах, шелковые и бархатные платья. Не пользовалась снисхождением "ни одна еврейская душа — ни богатый, ни бедный, ни мужчина, ни женщина, ни юноша, ни девица". Особенно следили за нравственностью и запрещали еврейским женщинам, разносчицам товаров, ходить в одиночку или даже группами по помещичьим усадьбам и монастырским дворам. Разносчицу должны были сопровождать два еврея, один из которых, ее муж, обязан был находиться при ней неотлучно. Ваад заботился также о девушках-бесприданницах, которые нанимались в домашнюю прислугу. Их годовое жалованье — десять злотых — выплачивалось вперед казначею общины, а тот берег эти деньги до дня свадьбы. Когда девушке исполнялось пятнадцать лет, община выдавала ее замуж и выплачивала ей при замужестве двадцать пять злотых из общественного фонда. Каждый большой город обязан был ежегодно выдать замуж определенное количество девушек-бесприданниц.
