Латинский перевод, осуществленный Фестом Руфом Авиеном, греческой поэмы Дионисия Старшего о земле и народах, ее населяющих, также расходится с текстом оригинала в местах, касающихся алан. Если Дионисий описывает алан как могущественный народ и отмечает их наезднические способности, то Авиен склонен называть их свирепыми, Таbula Peutingeria, эта сомнительная карта того времени, помещает алан к северу от Черного моря среди нэрвов и аспергиан.
Хотя ни один из этих скудных источников не дает достаточной информации о жизни современных алан, они (источники) несомненно свидетельствуют о все возрастающем интересе Рима к аланам.
Изменение старых текстов с целью включения в них информации об аланах и само включение алан в те работы, которые даже не упоминали о них, свидетельствуют как о беспокойстве Рима, так и об усилении роли самих алан.
То что на Западе мало знали о жизни алан в период становления империи, может быть частично объяснено недостатком исторической светской литературы. Поэтому следует кратко обрисовать политическую жизнь того времени. Те аланы, которые обитали на территории империи, равно, как и те, что жили на границе (подобно племенам, породившим императора Максимина), находились на стадии далеко зашедшей ассимиляции. К примеру, уже поколение императора Максимина не знало ни готского, ни аланского языков, оно владело только местным фракийским говором; а некоторые, подобно Максимину, уже знали латынь. Та часть алан, которая проживала за пределами империи и не была ассимилирована мирным путем, продолжала заниматься набегами и грабежами. Однако в период, предшествующий восшествию Диоклетиана на престол, эти аланы потерпели ряд сокрушительных поражений и, таким образом, уже не представляли серьезной опасности для Рима. К тому же за победами Аврелиана и Пробса над аланами вскоре последовали военные реформы Диоклетиана, значительно укрепившие границу.
Недостаточность доступного материала по аланско-римским отношениям в течение первых трех веков н. э. возмещается до некоторой степени описаниями Аммиана Марцеллина. Он собрал многое из того, что тогда было известно об аланах, и пытался осмыслить этот материал. К тому же он участвовал в походе через восточные земли империи и вполне мог иметь прямые столкновения с аланами; можно, по крайне мере, допустить, что он знал людей, которые имели отношение к аланам.
Аммиан утверждает, что аланы, которых он помещает за Дунаем, заимствовали свое название от Аланских гор в Европейской Сарматии; то же самое утверждает Птоломей. Далее Аммиан сообщает, что аланы «населяют бесконечные просторы Скифии» и что они кочуют от Азовского моря до Киммерийского Боспора через Мидию и Армению. Он также говорит об аланах в Скифии, населяющих Имаусские горы.
Однако, Аммиан может ошибаться в своем предположении, что аланы заимствовали собственное имя от Аланских гор, поскольку нельзя установить, имели ли эти горы такое же название до того, как народ под названием «аланы» продвинулся столь далеко на запад, Аммиан также был недостаточно информирован об аланах на востоке, что, однако, понятно, поскольку сам он жил в Римской империи.
Согласно Аммиану аланы подчинили себе многие народы и ассимилировали их. Среди этих народов были нэрвы, видианы, гелоны и агатирисы, Среди соседей алан упоминаются меланхелены и антропофаги, а также амазомы. Этот перечень народов, несколько мифических и в некоторой степени очень древних, не должен, однако, вводить в заблуждение читателя относительно основной точки зрения Амииама, что аланы были Смесью разных народов. Он пишет: «Таким образом, аланы… хотя и были отделены друг от друга и странствовали на огромных территориях как кочевники, с течением времени объединились под одним названием „аланы“ из-за сходства в своих обычаях, диком образе жизни и вооружении».
Из сообщения Аммиана с уверенностью можно заключить, что аланы были культурной общностью, состоящей из многих народов, а не просто языковой или «расовой» группой. Только лишь наличие некоторых общих обычаев создавало впечатление сходства у тех, кто наблюдал жизнь алан, и у самих алан тоже. Несмотря на разноплеменный состав алан, Аммиан все же утверждает, что «почти все аланы высокого роста, красивы и светловолосы». Далее он замечает, что аланы наводили страх суровостью своего взгляда. Тем не менее трудно согласиться с утверждением, что все аланы имели общие, при различном происхождении, внешние черты. Этот внешний образ относится, быть может, к «настоящим» аланам или к определенному племени алан, о котором у Аммиана была подробная информация. Более вероятно, однако, что Аммиан в данном случае стремился показать существенное различие между аланами и гуннами.
Вначале он отмечает, что аланы и гунны схожи во многом, но затем описывает последних как низкорослых, уродливых и безобразных.
В сочинениях западных авторов аланы изображаются как примитивные кочевники, жившие в деревянных повозках, покрытых лубом и передвигавшихся при помощи тягловых быков. Вся домашняя жизнь семьи проходила в этих повозках. Аланы, кочуя, перегоняли с собой табуны лошадей, крупный рогатый скот, стада овец. Скот и овцы давали им мясо и молоко, их основную еду. Аланы употребляли также дикие фрукты. Пища добывалась также охотой, которая играла важную роль в социальной и экономической жизни алан. Охота давала мясо и кожу, а также кость и рога; зубы использовались для изготовления инструментов и украшений, кости животных нередко употреблялись в качестве топлива.
В поисках пастбищ для скота аланы часто перекочевывали с одного места на другое и поэтому не ставили даже примитивных хижин, используя повозки как жилища. На стоянках повозки ставились в круг — возможно, в целях эффективной обороны, а скот выгоняли пастись вне лагеря. Аланы любили останавливаться на берегах рек не только из-за близости воды, но и из-за сочной и пышной травы. К Тому же вдоль речных берегов было много ягод. Как все кочевники, аланы не возделывали землю и не считали ее принадлежащей кому-либо.
Скотоводческая основа хозяйства, характерная для степных кочевников, препятствовала росту численности алан. Относительно небольшие пастушеские общества бродили по обширным степям в поисках корма для своего скота.
Низкий уровень материальной культуры в значительной степени определял их социальную структуру. Общество, по-видимому, делилось на две части по принципу распределения труда: те, кто воевали и занимались охотой, составляли одну группу, а не занятые этими делами — другую. В последнюю группу входили женщины, дети и старики, которые играли в обществе соответственно меньшую роль. К старикам относились с пренебрежением, поскольку они не погибли в бою, что аланы считали единственно достойным завершением жизни.
Более поздний источник сообщает, что у алан существовала полигамия; это тоже ограничивало влияние женщин в обществе.
Согласно свидетельствам современников, рабства в той форме, в которой оно было известно в античном мире аланы не знали. Отсюда можно предположить, что все необходимые в хозяйстве дела выполняли женщины, дети и старики. Они чинили повозки, готовили пищу и выполняли всю посильную работу. О ремесленниках, как прослойке, в источниках не упоминается.
Поскольку у алан не было рабства, возникает вопрос — что они делали с пленными. Известно, правда, что важных пленных они возвращали за выкуп, но что делали с другими? Возможно, у алан практиковался обряд усыновления. Лукиан, хорошо информированный о скифах и аланах, отмечает между ними большое сходство, а также то, что первые имели обычай, которые современные историки классифицировали бы как ритуал усыновления. Включение военнопленных в состав своей семьи или клана было частым явлением в жизни кочевых народов. Существованию этого обычая у алан мог способствовать их разнородный состав (из разных племен и групп).
Можно предположить, что данный обычай является миниатюрным отображением более крупных процессов ассимиляции аланами соседних племен.
С политической точки зрения всех воинов в Алании считали главными членами общества. Вождей любого ранга выбирали из самых опытных, закаленных в битвах мужей. Трудно, однако, установить, влияли ли на этот процесс родственные связи или он осуществлялся по другим соображениям. Ясно, тем не менее, что у алан не было института старейшин, как у современных им германцев. Если у германцев было принято уважительное отношение к старикам, как мудрым и знающим людям, то аланы презирали своих стариков, как трусов и выродков.
Религия была одним из элементов, объединявших алан. Как и все другие черты аланской жизни, она имела довольно примитивный характер. Согласно Аммиаку, у алан не было жертвенников и храмов и, по-видимому, не было священнослужителей. Они поклонялись обнаженному мечу, вонзенному в голую землю. Неясно, однако, мог ли для этой цели служить любой меч или годился только особый. Но в любом случае меч символизировал бога войны, называвшегося в Риме Марсом. Этот бог войны является единственным известным нам аланским божеством. Полагали, что он покровительствует и местам, где жили аланы. А вообще поклонение богу войны было обычным явлением среди степных варваров в IV столетии, равно как и его символу-мечу.
