«1) сообщать без промедления прокурорскому надзору военного или военно-морского ведомств — в прифронтовой полосе и гражданского ведомства в тыловом районе — а) о приступе к дознанию и б) о всяком заключении под стражу и об освобождении из-под таковой. 2) входить в соглашение с наблюдающим за дознанием лицом прокурорского надзора в случае необходимости осмотра или выемки почтовой или телеграфной корреспонденции и 3) исполнять все законные требования прокурорского надзора, как о приступе к дознанию, так и по всем предметам последнего»[30]. Все возникающие затруднения разрешались либо главным военным прокурором, либо прокурором судебной палаты. Таким образом, впервые с начала Гражданской войны власти предприняли попытку поставить под контроль чинов прокуратуры контрразведку и политический розыск.
Как повлияли проведенные организационные мероприятия на оздоровление обстановки в контрразведке — нет однозначного мнения среди участников тех событий и, соответственно, современных исследователей. Например, французский историк Н. Росс, сославшись на признание председателя Таврической губернской земской управы В.А. Оболенского, обращает внимание, что «разбои и насилия контрразведки почти прекратились, а уличенные в злоупотреблениях ее чины наказывались»[31].
В то же время биограф главкома Русской армией В.Г. Краснов пишет о нарушениях законности в Крыму, массовых арестах и преступных элементах в составе контрразведывательных органов[32].
Пожалуй, в определенной степени правы обе стороны. Надо полагать, попытки поставить работу контрразведки под контроль правоохранительных органов военными властями предпринимались. Но вряд ли они были результативными во время разгула преступности, активной работы большевистского подполья и неразрешенной кадровой проблемы в наблюдательных пунктах.
Уже в начале 1918 года на Дальнем Востоке при помощи английских офицеров началось формирование отрядов под командованием есаула Забайкальского казачества Г.М. Семенова и атамана Уссурийского казачества есаула И.М. Калмыкова. В Харбине создание отрядов велось под руководством генерала Д.Л. Хорвата. Здесь помимо официально созданных спецслужб также наблюдался процесс создания «самочинных контрразведок. «Ко времени моего приезда наблюдалось, что в самых, казалось бы маленьких отрядах создавались особые органы — контрразведки, — давал показания А.В. Колчак Чрезвычайной следственной комиссии 30 января 1920 года. — Создание этих органов было совершенно самочинное, так как контрразведка может быть только при штабах корпусов… Между тем, контрразведки существовали во всех таких отрядах, в особенности в таких отрядах, которые создавалась сами по себе. Там, где впоследствии воинские части создавались на основании всех правил организации, их, конечно, не было…»[33].
После свержения советской власти на территории Сибири и Дальнего Востока возникло несколько государственных образований и подчиненных им армий, что стало основной причиной создания децентрализованных органов контрразведки.
Первоначально Западно-Сибирская армия состояла из нескольких добровольческих полков, но в июле 1918 года началось формирование корпусов. Для их комплектования и снабжения, а также «охраны государственного порядка», вся территория Урала, Сибири и Забайкалья была разделена на пять корпусных районов, в которых вводился институт «уполномоченных по охране государственного порядка». В армии восстанавливались военно-полевые суды, вводилась смертная казнь за политические преступления. По распоряжению уполномоченного Временного Сибирского правительства все дела политического характера передавались отряду особого назначения, которым командовал чех капитан (затем — полковник) И.И. Зайчек, а уголовные — подлежали ведению уголовной милиции. После назначения И.И. Зайчека начальником отделения военного контроля управления генерал-квартирмейстера штаба Западно-Сибирской отдельной армии ему предоставлялось право в зависимости от обстановки учреждать при штабах корпусов военно-контрольные отделения, а также пункты в городах Западной Сибири.
Функционировавшие в некоторых городах контрразведывательные отделения по указанию капитана И.И. Зайчека подлежали расформированию. Так, 13 июля он подал рапорт на имя генерал-квартирмейстера штаба армии, в котором предложил расформировать, «как лишнее», КРО при штабе Омского военного округа, а все дела передать в ОВК. 18 июля временно исполнявший должность генерал-квартирмейстера армии капитан Жиряков направил телеграмму в адрес начальника штаба округа, в которой, сославшись на приказание начальника штаба армии, просил передать в распоряжение И.И. Зайчека все дела и инвентарь вышеназванного КРО[34]. Было ли выполнено это распоряжение, автор однозначно сказать затрудняется.
Известно, что организация органов военного контроля в армии шла медленно: функционировало только три отделения — в Омске, Томске, Иркутске и пункты в Новониколаевске, Бийске, Семипалатинске.
13 августа 1918 года приказом № 3 по войскам Восточно-Сибирского военного округа был объявлен временный штат КРО штаба, КРП в Красноярске и бюро при начальнике самоохраны. В Ачинск, Канск и Нижнеудинск направлено по одному наблюдательному агенту[35].
В течение лета 1918 года, во время боев с красными, военный контроль, наряду с задачами по обнаружению «неприятельских шпионов и их организаций, а также лиц и организаций, поддерживающих Советскую власть или работающих против возрождения и освобождения России», нередко выполнял функции армейской разведки, доставляя военному командованию сведения о планах, силах и средствах большевиков и т. д.[36]
В сентябре 1918 года Главный штаб Военного ведомства утвердил «Положение о военно-контрольных отделениях», которым возложил на них задачу по борьбе с военным и политическим шпионажем, а также воспрепятствование «тем мерам, которые могут вредить интересам Родины»[37].
Однако «Инструкция начальникам военно-контрольных отделений», составленная по образцу «Инструкции начальникам контрразведывательных отделений» 1911 года, обращала внимание сотрудников военного контроля лишь на борьбу со шпионажем. Так, им предписывалось с помощью внутренней агентуры систематически выявлять лиц и учреждения, находившихся как внутри страны, так и за границей, и ведших разведку против Белого движения. Объектами агентурной разработки становились иностранные консульства и агентства, а также военные учреждения и штабы, являвшиеся главной сферой деятельности шпионов по добыванию секретных сведений[38].
Нацеленность военного контроля лишь на иностранные консульства и штабы, на наш взгляд, объясняется тем, что белогвардейские генералы, руководствуясь документами ушедшей эпохи, в первую очередь пытались защитить вооруженные силы от разведывательно-подрывной деятельности противника. Вероятно, они рассчитывали, что обеспечение безопасности государства в целом будет возложено на органы внутренних дел. Но даже с появлением жандармско-полицейских структур на территории Сибири контрразведывательные и военно-контрольные органы выполняли функции обеспечения внутренней безопасности антибольшевистских государственных образований. Поэтому контрразведка внедряла свою агентуру не только в штабы, но также и в различные гражданские учреждения и организации, во все слои общества и тем самым получала возможность вовремя предупреждать командование о готовящихся против правительства и армии враждебных акциях[39].
Таким образом, к началу осени в Сибири был создан аппарат контрразведки. Однако отделу военного контроля штаба Сибирской армии не удалось должным образом организовать его работу. В отчете за период с 20 июня по 1 сентября указываются следующие причины: недостаток финансовых средств, дефицит опытных кадров, отсутствие соответствующей нормативно-правовой базы[40]. Не имела контрразведка и единого управляющего центра.
В Сибири, так же как и на Юге России, контрразведывательные подразделения самостоятельно создавали независимые от верховной власти казачьи атаманы и воинские начальники, имевшие свои вооруженные отряды. Например, вся подконтрольная атаману Г.М. Семенову территория была покрыта густой сетью контрразведок. «Пункты контрразведки находились в Чите и Антипихе. Это были самые главные отделения, мелкие же часто и отдельные агенты были разбросаны по всему Забайкалью. Осенью этого же года (1918 года. — Авт.) контрразведывательные пункты были сформированы при всех воинских частях», — писал один из офицеров Забайкальского казачьего войска по фамилии Н.П. Даурец в брошюре «Семеновские застенки», изданной в Харбине в 1921 году[41].
